Стефан посмотрел на тело.

— Как змее удалось укусить его в спину? Он бы не лежал в грязи. Может, сидел?

Оборотни серьезно относились к личной гигиене. «Грязное животное» — одно из обычных оскорблений, что люди бросали в нашу сторону. Охранники не стали бы валяться в рыхлой земле, если для этого не было крайней необходимости.

— Не знаю. — Я вынула из сумки линейку и поднесла ее к следам укусов. Три и три десятых дюйма. Два дюйма означают крупную змею. Два с половиной — это уже пятнадцатифутовая гремучая. Три и три десятых — полное безумие.

— Полагаю, что, если бы я была разумной змеей, я бы укусила именно в это место, — сказала я. — Вызвав коагуляцию в артериях, ведущих к мозгу, смерть последует незамедлительно.

Я бы щелкнула пальцами, но на мне были латексные перчатки.

— Значит, мы имеем дело с гигантскими суперумными змеями, которые проскользнули сюда, убили наших людей, открыли хранилище, украли что-то из него и выскользнули незамеченными?

— Похоже так.

— Хорошо. Просто хотел убедиться, что это не что-то опасное.

Я сверкнула в его сторону быстрой улыбкой и приступила к обработке места преступления.

Это помещение было каким-то кошмаром. Рабочие Рафаэля входили и выходили из него всего двенадцать часов назад, и две дюжины запахов прилипли к земле, не говоря уже о зловонии разложения, исходящего от тел. В жаркой Джорджии, даже в таком глубоком подземелье, трупы быстро разлагались.

Беглый осмотр тел подтвердил множественные укусы змей. Я отметила четыре разных размера клыков и записала их. Затем разделила пространство на отдельные площадки и обыскала их, от стены к стене, собирая каждую пробку от бутылки и каждый волосок.

Прибыл грузовик из Стаи, чтобы отвезти тела обратно в Крепость, огромную штаб-квартиру оборотней недалеко от Атланты, которая, как все настаивали, не была замком, хотя в точности им и являлась. Я сделала несколько заметок для Дулиттла, главного медмага Стаи, в которых изложила свою теорию насчёт змей. Он будет проводить окончательную экспертизу. Я упаковала собранные мной отпечатки пальцев в большой конверт и адресовала их Джиму. У Стаи была своя собственная база данных отпечатков пальцев, и Джим имел гораздо больше возможностей для их распознавания, чем я. Я знала теорию дактилоскопии и получила некоторые базовые навыки в Академии Ордена, но на практике я просто видела лишь кучу завитков, с которыми понятия не имела, что делать. Я также выписала для Джима быструю предварительную оценку, запросила справочные файлы по всему персоналу Рафаэля и отправила все в Крепость вместе с телохранителями.

Войдя в хранилище, я немного постояла внутри, визуально рассматривая содержимое. Оно было заполнено антиквариатом. У стены сидела пара элегантных кошек с длинной шеей, чисто черного цвета, с глазами, вероятно, из подлинных изумрудов. Слева от кошек на полу лежала обветшалая из-за времени каменная табличка с мой рост, на ней были вырезаны диковинные фигуры в мантиях. Справа стояло небольшое деревянное кресло, покрытое золотом и коричневой краской, его ножки напоминали львиные лапы.

На полках находилось богато украшенное золотое ожерелье, покоящееся в стеклянной коробке поверх алой бархатной подушки; набор бутылочек, хрусталь, обернутый золотыми лентами; пустой деревянный шкаф; огромная глыба кристалла цвета морской волны на черном бархате с гравировкой — трое мужчин и женщина, машущая на прощание. Или, может быть, приветствуя.

Нет, наверное, все же «прощание». Для жизни это более правдоподобно.

От предметов веяло временем, они словно источали его, как цветок свой особый аромат. Сколько людей погибло за это? Я могла насчитать, как минимум, четырех, и у меня было ощущение, что число жертв будет продолжать расти.

Я позвала Стефана, и мы вместе составили каталог хранилища, пункт за пунктом, я попросила его подписать документ, как свидетель. Список был таким длинным, что к его концу моя ручка работала на последнем издыхании. Вероятно, что-то вынесли из хранилища, но что? Я ползала через каждый дюйм этого проклятого места в поисках какого-либо признака пропавшего предмета, но в хранилище не было ни пылинки. Никакого таинственного очертания, ни пустых крючков, ничего, что дало бы мне хоть какую-то подсказку о том, какой предмет был похищен. Насколько я могла судить, вместо того чтобы что-то забрать, нападавшие что-то оставили здесь. Разве это не ад?

К тому времени, когда я наконец вышла из туннеля, вся в грязи и усталая, солнце почти завершило свой побег за горизонт. Осмотр места убийства всегда был медленной и утомительной работой. В следующий раз я найду себе раба, чтобы поехал на дело вместе со мной.

Стефан поднялся со стального бочонка, на котором сидел.

— Закончила?

— Да. Есть новости от Рафаэля?

— Нет.

Либо полицейские задержали его, либо он собирался изо всех сил меня избегать.

— Стефан, этот хлам в хранилище очень древний. У нас нет возможности проверить, есть ли в нем магия. Вам, ребята, следует держаться от него подальше. Не трогайте, не нюхайте, не пытайтесь перемещать. Я попрошу кого-нибудь со знанием магии отправить предметы в Крепость. Там они поместят их под карантин.

Стефан покосился на меня.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, но тебе придется поговорить об этом с Рафаэлем. Он, наверное, заедет сюда после того, как копы его отпустят. Хочешь оставить записку?

Отличная идея.

— Есть чем написать? — Я потрясла своей измученной ручкой. — У меня кончилась паста.

— Конечно, в палатке.

Я посмотрела в сторону рабочей палатки, стоявшей в нескольких ярдах от меня.

— Спасибо.

Направившись к навесу, я отодвинула входную дверцу и вошла внутрь.

Пахло Рафаэлем.

Его запах пропитал каждый дюйм пространства, от стен палатки, до раскладного стола и стула, и до бумаг, аккуратно сложенных на столе. Каждый объект будто пульсировал им, звал меня, пел: «Рафаэль… Рафаэль…Мой друг». Этот аромат окутывал меня, теплый, гостеприимный, мой, и каждый дюйм меня кричал от разочарования. Я споткнулась и чуть не упала на камень.

— У тебя все нормально? — Позвал Стефан.

— Да. — Мне нужно поскорей убраться отсюда.

Я развернулась и пошла прочь.

— Так что насчет записки? — Спросил Стефан.

— Оставлю ему сообщение на телефон.

Я продолжила идти, стараясь увеличить расстояние между мной и этой проклятой палаткой. Если бы кто-то сейчас попытался преградить мне дорогу, я могла бы его пристрелить.

*** *** ***

Спустя полчаса я припарковалась возле офиса «Нового Рубежа». Дверь была заперта, Кейт отсутствовала. Я оставила в хранилище нашего офиса найденные вещдоки и поехала домой. Поднявшись по лестнице, которая оказалась без паутины и покрыта черной копотью от огнеметов ОПА, я остановилась у квартиры четы Хаффи. На мой стук никто не ответил. Надеюсь, мистер Хаффи выжил.

Я направилась в свою квартиру, вошла внутрь и прислонилась к двери, боясь, что внешний мир каким-то образом ворвется и заберет меня.

Внутри было темно и пусто. Квартира служила моим небольшим убежищем, особенно в те три недели, что я скрывалась здесь, пытаясь смириться с фактом, что меня вышвырнули из Ордена. Эти комнаты стали моей маленькой безопасной тюрьмой, только я, я и я. Ну, и Грендель. Хотя пудель, будучи хорошим слушателем, не мог полноценно поддержать разговор.

Теперь мое место не казалось безопасным. Было душно и безжизненно.

Без Рафаэля. Я вспомнила, каково это просыпаться утром и обнаруживать, что он обнимает меня. Если я закрою глаза, то могу услышать его смех. Он делал меня такой счастливой, но, что еще более важно, я делала его счастливым. Какими бы ни были мои недостатки, я знала, что могу порадовать его. Я никогда не осознавала, сколько удовольствия мне самой это доставляло. Мне даже не приходилось делать ничего особенного. Просто нужно было прижаться к нему на диване, пока он просматривал свои бизнес-отчеты, и его лицо тут же прояснялось.

А теперь он ушел.

Это отвратительно. Как же это отвратительно.

— Отстой, — сказала я угрожающе громким голосом в пустую комнату. Я точно знала, что должна была сделать. Мне необходимо было взять телефон, позвонить ему и рассказать, что я чувствую. Я должна была сделать это несколько недель назад, но поднять трубку теперь было все равно, что пытаться забраться на Стоун-Маунтин.

Наше «долго и счастливо» закончилось после одной ссоры, и виноваты в этом были мы оба. В то время, когда Эрра бушевала в Атланте, мы с Кейт едва пережили жесткую схватку с одним из ее творений в Ордене. Штаб-квартира Ордена была наполовину сожжена, наполовину затоплена, все окна выбиты, стены продолжали дымиться. Именно в этот момент поступил экстренный вызов из дома клана волков. На них тоже напала Эрра, и они умирали. Мы с Кейт хотели помочь. Но Тед, действующий рыцарь-заступник, приказал нам отступить. Он нуждался в нас в Ордене.

Кейт сорвала с себя удостоверение Ордена и ушла. Я так не сделала. Я была рыцарем. Я принесла клятву и не имела права выбирать, какие приказы мне выполнять.

Рафаэль принял это как личную обиду. В его понимании я отвернулась от оборотней, от Стаи и поэтому отвернулась и от него. Он был буда-принцем Атланты, любимым сыном, которым восхищались и поддерживали на каждом шагу. Для него являться оборотнем было самой естественной вещью в мире.

Для меня же быть оборотнем означало чувствовать боль, унижение и жить в постоянном страхе. Каждая косточка в моем теле была сломана оборотнями еще до того, как мне исполнилось десять лет. Меня кололи ножом, били кулаками, ногами, плетью и поджигали. Я неоднократно наблюдала за тем, как со злобным ликованием мою мать избивали в кровавое месиво. Я отреклась от этой жизни и вместо этого выбрала Орден. Рыцари стали моей Стаей, а Тед — альфой.