— РАССКАЖИ НАМ ВСЕ О ТЕБЕ И СЭММИ-ВЭММИ!

— Ей не нравится это прозвище, — напоминаю я.

Мама закатывает глаза, выталкивает папу из кадра и подходит так близко к камере, что я вижу ее нос.

— Ты уже водил ее в Оливковый сад?

— Нет.

— Ну, ты ведь скоро приведешь ее домой на воскресный ужин, верно?

— Мы не ужинаем по воскресеньям, — напоминаю я. — Кроме того, вы, ребята, живете в четырех часах езды.

— Ну, я подумываю об этом, особенно если ты начнешь встречаться с Сэм!

— Есть огромная вероятность, что она просто хочет остаться друзьями, — говорю я, сообщая новость им и себе одновременно.

Папа хмыкает, крадет у мамы телефон, а потом я вижу крупным планом его ушной канал. Я не уверен, что он понимает, что это видеозвонок.

— Послушай, сынок, если тебе нужны какие-то советы и хитрости, ты должен слушать своего старика, а не маму.

Я потираю лицо рукой. Звонить им было ошибкой. Я собираюсь стать одним из тех детей, которые разговаривают с родителями только на праздниках и похоронах, а также на свадьбах, если чувствую себя великодушным.

— Мне пора, ребята. Плохая связь.

— Мы прекрасно тебя слышим, милый! — настаивает мама.

Я вешаю трубку и бросаю телефон на диван.

Это полная катастрофа. Я много думал о том, как бы я перевел свои отношения с Сэм от друзей к... большему. Я собирался сделать это медленно, осторожно. Она похожа на кролика, робкого и нервного, и в основном хочет, чтобы ее оставили в покое, чтобы она могла спокойно поесть. Сэм отговаривает себя от чего угодно, если вы дадите ей достаточно времени, чтобы подумать об этом, и прежде всего она боится перемен. В прошлом году они поменяли ее класс, и она плакала об этом целую неделю. Потом весь следующий месяц она случайно ходила в свой старый класс вместо нового. «Я никогда не научусь! Это просто смешно! Они не могут просто так переместить меня на три комнаты вниз!» Сэм даже напечатала многостраничное эссе, в котором объясняла, почему ей так важно пользоваться своим старым классом. Распечатала его и велела мне прочитать вслух за ужином. Я добрался до середины, затем начал рвать его над мусорной корзиной и говорить ей, что она сумасшедшая. Мы не разговаривали два дня. В конце концов, она поняла, что ведет себя неразумно. В другой раз я попытался убедить ее, что мы должны перенести Западное крыло со среды на вторник, потому что я хотел проверить этот новый вечер викторин в баре вниз по улице. «Но это же аллитерация, Йен. Западное крыло в среду — понял? Без среды — анархия. Я не потерплю беззакония».

Некоторые люди могут подумать, что я зря потратил хорошие годы, будучи «просто друзьями» с Сэм, когда на самом деле хотел чего-то большего, но это дало мне жизненно важную информацию, которую могу использовать в своих интересах. Я знаю ее любимые вещи (конфеты со вкусом цитрусовых, особенно, если они кислые) и знаю, что она ненавидит (незнакомцев, которые проходят мимо, не поблагодарив вас, когда вы держите дверь открытой для них). Знаю, какой парень ей нужен (я), и какой парень ей не подходит (Логан).

При других обстоятельствах я бы не торопился с этим переходом. Секс по телефону случился бы через несколько недель после свидания, после того, как я запланировал и обсудил его с Сэм до тошноты. Я бы снабдил ее диаграммами и блок-схемами. Но Сэм все испортила в тот день, когда сказала школе, что мы не встречаемся. Сейчас в воде рыщут акулы, и будь я проклят, если отступлю в сторону и позволю Логану ухаживать за ней с помощью кофе и дешевых плюшевых мишек.

Пришло время пустить в ход большие пушки: синьор Армани.