Он никогда не злился на меня. До этого момента я не понимала, что это мой самый страшный страх.

― Я не злюсь. Сэм… ― Он обрывает себя и глубоко вздыхает. Потом отступает назад и хватается за дверь. ― Езжай домой.

И я это делаю. Еду домой, лежу без сна в своей постели и пытаюсь не обращать внимания на ужасное чувство, что моя дружба с Йеном никогда не будет прежней после сегодняшнего вечера, что я уже начала терять его. Эта мысль разрывает мне сердце.

֍֍֍

Йен и я не разговариваем все воскресенье. Это худший день за долгое время. Я хандрю по квартире и остаюсь в пижаме. Хватаюсь за телефон каждый раз, когда слышу призрачный звонок. Смотрю специальный выпуск PBS о медузах и вспоминаю, как меня ужалили на пляже, а Йен подхватил меня на руки и вынес из воды, как герой.

В понедельник утром звонка пробуждения не происходит. Я сплю до конца первого урока; вот насколько я привыкла полагаться на Йена. К счастью, директор Пруитт предполагает, что я все еще выздоравливаю после пищевого отравления, так что нет необходимости объяснять мое опоздание или тот факт, что им пришлось подтянуть подмену, чтобы прикрыть меня.

Во время обеда Йен избегает учительской, и мне приходится общаться с другими людьми. Это так раздражает. Я должна заканчивать свои предложения и все остальное, иначе они запутаются. Эшли спрашивает меня, как прошли танцы в День Святого Валентина, и я настолько параноидально смотрю на нее и спрашиваю, что она имеет в виду.

Ее лицо сморщивается в замешательстве.

― Просто, типа, это была полная скука или что?

О. Я говорю ей, что все в порядке, съедаю остаток обеда в два укуса и бегу обратно в класс. Это не совсем умный ход. В конце концов, это место преступления. Стол, на котором мы сидели, должен быть снят с ротации и закопан. Ученики сидели за ним все утро, не обращая внимания на то, что Йен потряс мой мир именно в этом месте не более сорока восьми часов назад.

Я много думала о Йене после нашего поцелуя, одержимая им. В качестве доказательства, мой разум может повернуть любую тему прямо к нему. Пока мои ученики сдают тест, я смотрю в окно своего класса на безоблачное голубое небо… голубые глаза Йена.

После урока подслушиваю, как мои ученики обсуждают вчерашний эпизод «Игры престолов», и задаюсь вопросом, смотрел ли Йен его без меня. Прокручиваю забавный мем на Reddit (прим. пер.: Reddit — социальный новостной сайт, на котором зарегистрированные пользователи могут размещать ссылки на какую-либо понравившуюся информацию в интернете.) и борюсь с желанием написать ему. Я никогда не хотела говорить Йену о своих чувствах, потому что боялась, что наша дружба рухнет. Я не хотела проживать жизнь без Йена, и оказалось, что мои страхи были справедливы, потому что это чертовски отстой.

Одна из моих учениц подходит ко мне после шестого урока, когда почти все уже вышли. Ее зовут Джейд. Она милая и серьезно относится к моим занятиям. Она мне нравится.

― Мисс Абрамс, могу я попросить у вас совета?

Я не в том состоянии, чтобы давать советы, но в ее глазах светится надежда, и мне было бы ужасно отказать ей.

― Конечно. Что случилось?

― Ну, мне было интересно… У меня есть лучший друг Трумэн. Он у вас на четвертом уроке. В любом случае, мы были лучшими друзьями с шестого класса, но я думаю, что хочу, чтобы это было что-то большее.

Я моргаю в ответ на ее вопрос. Это что, шутка?

― О чем ты говоришь? Тебя кто-то подговорил?

Судя по дрожанию ее нижней губы, она понятия не имеет, о чем я говорю.

― Простите. Я могу поговорить с кем-нибудь еще…

― Нет, извини, не обращай внимания. Что происходит?

Она быстро рассказывает мне факты, и мне кажется, что я разговариваю с более молодой версией себя. Разговор кажется странной терапевтической техникой. Интересно, это ее записку конфисковали и прочитали вслух в учительской на днях?

― Вы думаете, я должна пойти на это? ― спрашивает она. ― Знаете, сказать ему, что я чувствую?

Не колеблясь, я уверенно отвечаю:

― Ни при каких обстоятельствах не говори ему о своих чувствах. Унеси свои чувства в могилу.

― В могилу?! ― У нее отвисает челюсть.

Слишком болезненно?

― Ладно, просто отвези их в колледж. Ты же не хочешь разрушить эту дружбу?

― Просто... на днях мы читали в вашем классе стихотворение Теннисона, которое заканчивается словами: «Лучше любить и потерять, чем никогда не любить».

― А, Теннисон? Он шарлатан.

― Но вы сказали, что они сделали его лордом из-за силы его поэзии.

― Разве я это сказала? Ну, вопрос в том, зачем тебе рисковать тем, что у тебя есть прямо сейчас?

― Я думаю, это может быть нечто большее.

― Большее?! ― Мне хочется встряхнуть ее. ― Зачем тебе большее? Разве ваша дружба не велика? Разве проводить время с ним не твоя любимая часть жизни? Почему ты хочешь пойти и все испортить?

В уголках ее глаз собираются крупные капли воды. Я понимаю, что кричала. Она поворачивается и выбегает из комнаты, рюкзак едва не сбивает ее с ног, когда она ныряет за угол. Что ж, моя работа здесь закончена. Но на следующий день я вижу ее и Трумэна, держащихся за руки в холле. Трумэн подводит ее к шкафчику и прижимает к себе для поцелуя. Если бы у меня был противотуманный горн, я бы дунула им в уши. К счастью, Йен дежурит в коридоре, и он прерывает их демонстрацию юной любви прежде, чем я успеваю. Он говорит им, чтобы они приберегли это до окончания школы, или еще лучше, когда им исполнится двадцать пять, а потом поворачивается, и наши взгляды встречаются. Я вижу его впервые за два дня. Эмоции затуманивают его обычно дружелюбный взгляд. Его фирменная легкая улыбка исчезла. Темные брови нахмурены в одну линию. Это все моя вина. Мне приходится подавлять желание бежать и броситься в его объятия. «Будь моим другом снова, пожалуйста!» Хочется мне прокричать. Его тлеющий взгляд предостерегает меня. Даже больше, он говорит: «Это могли бы быть мы. Я мог бы прижать тебя к такому шкафчику, если бы ты только позволила». По крайней мере, мне так кажется. У меня нет времени переводить, потому что он быстро проходит мимо, не говоря ни слова. Мое дыхание со свистом вырывается из меня, и мне кажется, что в меня стреляли.

― Йен! ― импульсивно кричу я ему вслед.

Он качает головой и продолжает идти.

― Мне нужно вернуться в класс.

Я так эмоционально расстроена ― и так сексуально расстроена, ― что готова закричать. На самом деле, да. Крошечный первокурсник пробегает мимо двери моего класса, вероятно, пытаясь добраться до своего класса вовремя, и я без колебаний кричу:

― Не бегай по коридорам!

Его лицо искажается от страха. Я захлопываю дверь своего класса и слушаю, как язвительный старшеклассник смеется.

― Блин, мисс А явно нужно потрахаться.

Наконец-то кто-то меня поймал!