12 Риз

— Принцесса ищет тебя, — сообщил Триндон, пока мы сидели за столиком одной из местных таверн. — Она постоянно рассматривает толпу.

— Почему ты снова здесь? — спросил я с надеждой, что он уйдёт. Если бы нас спросили о наших отношениях, Триндон бы сказал, что у нас дружная семья. Я бы ответил, что он заноза в пятке.

— У тебя нет друзей, — Триндон забрал мою булку. — Я подумал, тебе не помешает компания.

— Мне не нужны друзья и уж точно не нужна компания

— Одинокий волк, — хмыкнул брат. — Капитан-отшельник.

— Не называй меня так.

— Я бы сказал благородный капитан, но ты недавно потерял это звание, не так ли?

Я сверлил его взглядом и продолжал молча есть, надеясь, что он поступит так же.

— Амалия же не заметила тебя? — спросил я после обеда.

Триндон взлохматил свои непослушные светлые волосы.

— Нет. Милая девчушка, но не особо наблюдательная… Так я и понял, что она выглядывает кого-то определённого. И я подозреваю, что этот кто-то, мой дорогой братец, — ты.

— Бред.

— Неужели? Разве не она сама сказала, что считает тебя своим личным стражником, готовым появиться в любой момент, стоит ей попасть в беду?

Триндон захохотал, словно это самое смешное, что он слышал в своей жизни.

Не стоило мне пересказывать ему наш разговор с Амалией, но это была длинная неделя, а брат не умеет сдаваться.

Желая поскорее остаться в одиночестве, я встал.

— Куда ты собрался? — спросил Триндон, ухмыляясь, как придурок. — На поиски той девчонки, да?

— Нет.

Да.

Он хмыкнул за моей спиной, но я не обратил внимания.

Направляясь по набережной в сторону дома, где сейчас остановилась Амалия, я прокручивал в голове слова Триндона. «Принцесса ищет тебя».

Тяжело вздохнув, я обдумывал, какое поручение можно состряпать брату, чтобы он свалил. Мои люди уже ждали дальнейших указаний, посылать его к ним бессмысленно.

Боюсь, я застрял с ним надолго.

Амалия находилась вместе со своим кузеном в Талтоне уже неделю и, похоже, никуда не торопилась. Я не мог пока приступить к осуществлению первого этапа плана и не мог отправить людей вперёд, потому что не знал, куда собирается отправиться принцесса. Очевидно, она направлялась в Солет, но дорога в обход гор займёт у неё много времени, так что она может пойти через перевал. Или, возможно, она решит направиться к югу от Бэйшора, вдоль берега, хотя этот путь длиннее и менее удобный.

Все эти варианты я обдумывал на ходу. Вечерний воздух был приятным, даже когда ветерок с океана приносил прохладу. Вокруг было много людей, слиться с толпой — это навык, которому можно научиться, и я им овладел в совершенстве.

Я взглядом нашёл Амалию задолго до того, как она заметила меня. Принцесса болтала со своим кузеном. У неё живая мимика, и она размахивала руками, как будто рассказывала увлекательную историю. С тех пор, как Амалия покинула замок, её волосы всегда были распущены, и закатное солнце освещало тёмные пряди, придавая им золотистый оттенок.

На ней было простое синее платье, какое могла бы надеть дочка купца. Как и я, она пыталась смешаться с местным населением деревни. Но в отличие от меня, у неё это совсем не получалось.

Люди смотрели на принцессу, замечая её движения и улыбку, которую она даже не пыталась скрыть. Я нахмурился, наблюдая за тем, как она раздаёт эти улыбки всем подряд направо и налево, не задумываясь.

Оказавшись близко, я опустил голову, чтобы кузен Амалии не узнал меня. В последнюю секунду, когда мы уже должны были пройти мимо друг друга, я не смог противостоять искушению и поднял взгляд.

Амалия смотрела прямо на меня, её губы слегка приоткрылись, выдавая её радость… но не удивление. Триндон был прав: она выглядывала меня в толпе. В это короткое мгновение она улыбнулась мне, но это была не та улыбка, которой она одаривала всех вокруг.

Улыбка, что проскользнула у неё на губах, была предназначена только мне одному. Что-то произошло между нами, что-то, выбивающее из колеи.

Я не мог позволить себе влечение к принцессе. Интерес приведёт к влюблённости, а там, не успеешь оглянуться, как влюблённость перерастёт в любовь.

Отдать сердце Амалии — это не просто подкорректировать план… Это то, чего делать было ни в коем случае нельзя.