25 Риз

Я смотрел вслед Амалии и чувствовал беспомощность чуть ли не впервые в жизни.

Её боль — моя вина. Я был причиной её слёз и необоснованного страха. Если бы она только знала, кто я на самом деле, то только бы порадовалась моей смерти.

Возможно, даже сама захотела бы вонзить кинжал в моё сердце.

Я прислонился к стене и закрыл глаза, отгораживаясь от мира. Мне нужна была эта краткая разлука. Не только потому, что я должен был переговорить со своими людьми, но и потому что я слишком сильно привязался к принцессе. Нельзя забывать о своём долге.

Спустя несколько минут я оттолкнулся от стены и направился в конюшни, чтобы договориться с Коллетт. Она была снаружи, водила под уздцы годовалого жеребёнка. Женщина оказалась старше, чем я ожидал: возможно, у неё уже подрастали внуки. Её поседевшие волосы были собраны в тугой пучок. Она носила штаны, сапоги для верховой езды и куртку, похожую на мужскую, но, очевидно, подогнанную по её фигуре.

Я ждал, не приближаясь, пока она не закончила занятия с жеребёнком.

— Гарри сказал, Вам нужна лошадь, — произнесла она, когда я представился.

— За определённую плату, — я протянул ей несколько золотых монет.

Она взяла деньги, понимающе кивая.

— Думаю, у меня найдётся одна подходящая, но Вам придётся оставить нечто равноценное. Я верну это, как только Вы вернёте лошадь.

— Это пойдёт? — я достал кинжал и показал ей. Обычно я с ним не расставался, но вряд ли он понадобится мне здесь, в Ренове.

Женщина прищурила глаза, рассматривая уникальный клинок.

— Медь?

Кивнул хмуро. Кинжал — подарок Эдвина на мой тринадцатый день рождения. Клинок был сделан из стали, но кузнец украсил его медными завитками.

И хотя он выглядел декоративным, но хорошо выполнял своё основное назначение.

— Пойдёт. Зайди ко мне завтра утром, как соберёшься в путь, — она ушла в конюшни вместе с моим кинжалом. — Лошадь будет ждать.

Поблагодарил её и вернулся обратно на постоялый двор, надеясь найти там Амалию. Я не знал, что ей скажу, но мне не нравилось, как мы завершили разговор. Не хотелось уезжать, не поговорив с ней.

В своей комнате Амалии не было. Я прошёл через деревню к берегу, но её нигде не было видно. Тревога ускоряла мой шаг, затрудняла дыхание, учащала пульс.

Когда уже начало смеркаться, я встретил Гейджа.

— Ты видел Амалию?

— Она разве не у себя? — переспросил он. — Когда я видел её последний раз днём, она сказала, что возвращается в номер.

Я покачал головой, обводя взглядом деревенскую улицу, словно надеясь увидеть её выходящей из-за угла в любую секунду.

— Мы немного повздорили, и она пропала. Я не могу её найти.

Нахмурившись, Гейдж всматривался в моё лицо. У меня возникло такое чувство, будто он знал, где сейчас находится принцесса, но не был уверен, стоит ли говорить мне. После нескольких долгих мгновений он кивнул головой в сторону.

— Если она расстроена, то скорее всего, ушла в конюшню.

— В конюшню? Я был там сегодня, но не заметил её.

— Пустые стойла проверял?

— Нет…

— Я бы на твоём месте поискал её там, — он ушёл, оставляя меня недоумевающе смотреть вслед.

Встряхнув головой, я развернулся к конюшням, хотя всё ещё сомневался, что мне удастся найти Амалию там.

В помещении было тихо, когда я вошёл. Лошадям только что дали их вечернюю порцию сена, и теперь они счастливо жевали солому, пока я обходил стойла.

Принцесса сидела на стоге свежего сена в дальнем углу. Похоже, я был неправ.

На её коленях клубком свернулась кошка. Амалия прислонила голову к стене, её глаза были закрыты. В длинных тёмных волосах застряла соломинка.

Бесшумно открыл дверцу и вошёл в стойло, присел на корточки перед принцессой, прямо как в том яблоневом саду. Она не отреагировала.

— Что делает принцесса одна в конюшне? — спросил её мягко, почти уверенный, что она дремлет, как и кошка на её коленях.

Медленно она подняла веки, встречаясь со мной взглядом. В её глазах сверкнули почему-то довольные искорки — словно я подтвердил её догадку.

Подавшись вперёд, вытащил соломинку из её волос.

— Когда ты узнал кто я? — она опустила глаза на пухлый бело-рыжий комок на своих коленях, проводя ладонью по спине кошки.

— С первой встречи.

Она кивнула, взвешивая мой ответ, и не показалась при этом удивлённой.

— Значит ли это, что я могу узнать один из твоих секретов?

— Допустим, — прошептал я, хотя было страшно подумать, о чём она может спросить.

— Расскажи мне что-нибудь стоящее… Что угодно.

Я опустился рядом с ней, прижимаясь плечом к плечу.

— Я не хороший человек. Я совершал поступки… которыми не горжусь. И когда я с тобой, то чувствую всю тяжесть содеянного. Это душит меня.

Она повернула голову, внимательно разглядывая.

— Я не достоин быть рядом с тобой, но ничего не могу с собой поделать. Со временем ты поймёшь, какой я на самом деле, и я боюсь этого момента, как никакого другого.

— Есть два типа людей, — мягко начала Амалия. — Одни совершают плохие поступки, но не чувствуют сожаления. Другие, поступают плохо и их мучит совесть, они надеются на прощение. Скажи мне, Риз, какой тип пугает меня?

Я встретился с ней взглядом, понимая намёк… Но она ещё не знала, что я совершил.

— Не возлагай на меня надежд, принцесса. Ты будешь разочарована.

— Ты человек. Другого я от тебя и не жду. Но пообещай мне кое-что.

Я развернулся лицом к ней.

— Если это в моей власти.

— Отправляйся вперёд, раз уж это так важно, и можешь не говорить, зачем на самом деле тебе это нужно, — она наклонилась вперёд. — Но только вернись ко мне.

Я закрыл глаза. Стрела пронзила моё сердце. Из всех опасностей, что предостерегали Амалию, я был самой худшей. И я мог защитить её от всего, но только не от себя.

— Обещаю.