Моргаю от удивления.

— Бриэлль — моя союзница. Она не станет меня отвлекать. Это я вам гарантирую.

Бриэлль сияет. Но мистер Коппер цокает языком в ответ.

— Я говорю не о Бриэлль.

В горле пересыхает, я прослеживаю его взгляд к лестнице, по которой спускается потрясающая светловолосая фейри в элегантном чёрном платье, подчёркивающем все её изгибы. Она прекрасна. Сексуальна, хотя высокий вырез не открывает даже ключиц.

Желудок ухает вниз. Сердце колотится в груди. Моя предательница. Ну почему самые красивые девушки должны быть злодейками?

Бриэлль тоже выглядит недовольной тем, как хорошо выглядит изменница.

— Это невыносимо, — шепчет она мне, пока внимание всех собравшихся сосредоточено на ведьме, чьи глаза по-прежнему блёклые, а лицо не выражает ничего, кроме скуки: как будто она слишком хороша для этого места. — Скорей бы стереть её с лица земли.

Усмехаюсь в ответ, но внутренне радуюсь, что моя союзница не следит за моей реакцией, пока я наблюдаю за появлением своего главного врага на балу. Я не могу оторвать от неё глаз, чёрные драгоценности на её платье сверкают от плавных покачиваний бёдрами. На её плече сидит чёрная птица, осматривающая толпу с тем же презрением, что и хозяйка, а крылья переливаются синими и сиреневыми оттенками.

Внезапно Бриэлль тянет меня прочь от притихшей толпы, к напиткам, не давая пялиться дальше.

— Что будем делать с ней? — шёпотом спрашивает она.

— Ты прекрасно знаешь ответ.

— Но как? Нам надо придумать план. Сейчас же. Мне очень нужен план.

Вздыхаю. Ей нужно занять чем-то ум, иначе она взорвётся. Я могу её понять. Она хватает газированный фиолетовый напиток и протягивает мне один из бокалов. Я отмахиваюсь:

— Не могу.

— Собираешься весь вечер оставаться трезвым?

Фыркаю.

— Обещал отцу, что не буду пить до следующего испытания. Он не поверил мне, теперь это дело принципа.

Бриэлль улыбается.

— Он манипулирует тобой. И сказал это только для того, чтобы заставить тебя не пить.

Это вполне может быть правдой, если честно. Я пожимаю плечами.

— Буду иметь в виду в следующий раз. Но всё же испытание уже завтра, и будет неплохо, если я воздержусь от алкоголя ещё на сутки.

Она вскидывает брови.

— Ну, не знаю. Учитывая суть следующего испытания, то немного алкоголя может даже пойти на пользу.

Хмыкаю.

Чёрная птица предательницы пролетает над нашими головами к окну над дверями.

Я смотрю, как она приземляется на одно из деревьев на террасе, освещённой кристаллами.

— Что ты там смотришь? — спрашивает Бриэлль.

Переключаю внимание на неё.

— Эта её птица… Она наблюдает за нами.

Бриэлль закатывает глаза.

— Тебе кажется. Просто вороны всегда выглядят жутко.

Отворачиваюсь от окна. Может быть, она права.

Кейлин

Толпа расходится, пока я прохожу мимо них. Сердце сжимается, когда я наблюдаю за Рейвен, пролетающей над их головами, в открытое окно, как мы и договаривались. Меня напрягает, что задумчивый взгляд Рева задерживается на ней слишком долго.

Прикусываю губу и заставляю себя переключить внимание на что-нибудь другое.

Через толпу фейри на меня, не отрываясь, смотрит пара золотых глаз, ярких и задумчивых. Дрейк, чемпион Вихревого двора, подмигивает мне, и я застываю в недоумении. Что это, чёрт возьми, сейчас было?

— Здрав-ствуй-те, ми-леди, — доносится тоненький голосок снизу, где-то на уровне моих колен. Я замечаю маленького пикси, чьи полупрозрачные чёрные крылышки нервно трепещут.

— Я не леди, — быстро возражаю я, несмотря на приятное тепло, разливающееся в груди от восхищённого взгляда мальчика.

— А мама говорит другое. Она говорит, ты наша героиня.

Присаживаюсь на корточки перед ним.

— Ты из Двора Теней? — спрашиваю его, он энергично кивает. — Наш двор имеет немало поводов для гордости.

Его глаза сияют от радости.

— Но я не в их числе, — сурово заканчиваю мысль, и он тут же обиженно надувает губы. — Я не героиня и никогда ей не стану. Не нужно меня идеализировать.

Выпрямляюсь и отхожу от него, быстро скрываясь в толпе, чтобы не видеть разочарования на его лице. Остановившись через несколько секунд, с пылающим лицом, я обвожу взглядом комнату и встречаюсь со злым взглядом серебряных глаз.

Рев. Он всегда наблюдает. Всегда замечает.

И что с того? Всего лишь ещё одна причина ненавидеть меня: такая злая, что намеренно доводит детей до слёз.

Никто в этом зале мне не друг. У меня нет настоящих союзников — за исключением членов моего двора, чьё восхищение я презираю. Но я могу обзавестись союзниками здесь, если правильно разыграю свои карты.

Ищу глазами флаги Обваливающегося двора, надеясь увидеть гномоватого фейри — Тьядина, да, я помню, — среди моря недружелюбных нечеловеческих лиц. Пересекаю зал, толпа расступается на моём пути. Королева начнёт свою речь где-то через двадцать минут — именно столько времени у меня есть, чтобы о чём-нибудь с ним договориться. После этого я не собираюсь задерживаться здесь надолго. Так что чем быстрее всё будет сделано, тем лучше.

— Скажи — ка, гном, — раздаётся низкий голос где-то неподалёку. Я поворачиваюсь к источнику звука. — Насколько у тебя волосатая спина? На шерстяную накидку хватит?

Морщу нос на это грубое замечание, хоть и не вижу лица того, кто это произнёс.

В числе их двора есть настоящие гномы, хотя на них часто смотрят свысока. Фейри и гномы никогда не были особо в восторге друг от друга. Среди фейри гномы считаются вторым сортом. Сто лет назад по ту сторону океана было отдельное королевство гномов, но потом его разрушило некое свирепое чудище.

Желтовато-коричневый флаг Обваливающегося двора висит в дальнем правом углу зала, примерно в том направлении, откуда донеслось оскорбление. Я быстро проталкиваюсь через толпу, оставляя придворных фейри в ужасе смотреть мне вслед. Когда одна из дам громко взвизгивает рядом, я оборачиваюсь на секунду и подмигиваю ей.

Фейри из Переплетённого двора стоит со скрещенными руками, возвышаясь над фейри помладше. Как и Рук, они одеты в зелёное — цвет Переплетённого двора, — и так же высоко задирают нос. Рядом с ними стоит фейри с телосложением гнома, но младше Тьядина.

— Просто варварство, — ругает один из фейри коренастого парнишку, неловко уставившегося в пол. — Как ты вообще сражаешься с таким ростом? Да тебе же нужно подпрыгивать, просто чтобы нанести удар!

Они смеются, и фейри помладше, разворачиваясь, ударяет локтем полугнома по щеке, якобы случайно.

— Упс!

Одним шагом я оказываюсь рядом с ними и, не говоря ни слова, делаю подсечку одному из обидчиков, который повыше, сбивая его с ног.

— Упс! — громко передразниваю. — Может, если бы ты не был так высокомерен, то замечал бы хоть что-нибудь дальше своего носа.

— Ты заплатишь за это, ведьма! — восклицает он с пола.

Я ухмыляюсь.

— Твоего возмездия я буду ждать с нетерпением. Но сначала тебе придётся стать в очередь, — пожимаю плечами. Обидчики самоустраняются, а я поворачиваюсь к фейри — гному.

Он шокированно моргает. За его спиной возникает знакомая фигура со скрещенными руками.

— Ты в порядке, Торин? — спрашивает Тьядин.

Младший фейри-гном торопливо кивает. Теперь, когда они стоят рядом, я вижу, что их сходство не только расовое. Разрез глаз и форма носа у них одинаковые. Они явно родственники.

— Похоже, я задолжал тебе благодарность, — произносит Тьядин, но лицо у него остаётся суровым, без капли признательности.

Небрежно отмахиваюсь.

— Вовсе нет. Я всегда рада поставить на место зазнавшегося придурка из правящего двора.

Тьядин кивает.

— Беги к маме, ладно? — обращается он к младшему, как я полагаю, брату. Парнишка кивает и просачивается через толпу в сторону флага Обваливающегося двора.

— Ты искала меня, а вместо этого нашла моего брата? — он смотрит куда-то через моё плечо, словно избегает взгляда.

Киваю. Не вижу смысла врать.

— Услышала их насмешки по пути.

— И что же ты хочешь? — резко спрашивает он, и я вздрагиваю. Я-то рассчитывала на более тёплый приём.

Его руки скрещены, на лице написано раздражение.

— Мы единственные оставшиеся чемпионы из младших дворов. Остальные объединяются в группировки, они будут действовать против нас, а мы… неплохо сработались на первом испытании.

— И, по-твоему, это значит, что нам тоже стоит объединиться? — он устремляет свой потяжелевший взгляд на меня.

Сердце ухает вниз.

— При других обстоятельствах я бы согласился, — продолжает Тьядин. — Но у меня нет никакого желания пятнать репутацию своего двора подобным союзом.

Я ничего не говорю, никак не отвечаю, просто смотрю на него.

Получается, он не метит в победители.

Делаю глубокий вдох.

— Разве не будет лучше, если победит кто-то из нас, а не один из них?

— Почему? Потому что мы аутсайдеры? Так себе причина для союза с убийцей.

Его слова выбивают весь воздух из моих лёгких. Это как удар ножом в живот. Я быстро оправляюсь и делаю ещё один большой вдох. Тьядин внимательно наблюдает за моей реакцией, пока я беру себя в руки, скрывая эмоции.

— Хорошо, я поняла, — мой голос звучит ровно и скучающе. — Тогда нам больше не о чем разговаривать.

Его лицо слегка смягчается, когда я разворачиваюсь на каблуках и направляюсь в сторону стола чемпионов.

Рев

Я ловлю себя на том, что не могу оторвать глаз от убийцы моего брата. Она красива, и признание этого приносит нескончаемую пытку. Её платье открывает спину вплоть до поясницы. И всё же я не забываю о том, что, несмотря на внешнюю красоту, внутри она вся прогнила.

Я не понимаю, как ей позволили жить, не говоря уж о том, чтобы разгуливать среди элиты фейри. От этого у меня закипает кровь в жилах, и чем дольше я смотрю на неё, тем больше портится моё настроение. А вечер только начался.

— Ты так внимательно смотришь на неё, — отмечает Бриэлль, продолжая висеть у меня на руке. — Узнал что-то новое?

— Из нового только вопросы.