С раненой Кейлин на руках и без Дина я сомневаюсь, что смогу справиться с Дрейком и Бриэлль в одиночку. Единственный шанс выжить — это воспользоваться преимуществом в виде огромного магического препятствия между нами.
Я окружаю нас световым кругом, ослепляя врагов, чтобы выиграть время, хватаю Кейлин за талию и бегу по дороге к кустам. Несу её, не обращая внимания на стоны, и продираюсь через терновые кусты в лес, о котором совсем ничего не знаю.
«Сюда», — слышу шёпот.
Чёрт побери, я уже наслушался сегодня шёпотков! Но я понимаю, что это тени подсказывают мне дорогу, они хорошо относятся к нам — ну, по крайней мере, к Кейлин, — и не имеют ничего общего с теми, что чуть не свели меня с ума и не разорвали на кусочки под магической аркой.
«Сюда, сюда, сюда».
Я следую указаниям шепотков, проносясь через кусты, пока не замечаю узкую тропинку и сворачиваю по ней на юг, где, по словам Кейлин, находятся пещеры. Через сто с лишним метров я замечаю скалу.
«Сюда, сюда».
Сбавляю скорость, прыгая с одного каменного выступа на другой, пока не нахожу нечто похожее на вход в пещеру. Отлично.
Спрятавшись в тени, опускаю Кейлин на землю. К моему удивлению, у неё ещё остались силы держаться, но когда она прижимается плечами к стене, её спина выгибается, а на лице отражается гримаса боли.
— Чёрт.
Я прижимаю ладонь к её ране прямо под грудью. Она стонет, и в моей голове желание сливается с паникой. Надо взять себя в руки.
Всё во мне кричит, что нужно спасти её. Помочь ей. Тени шепчут мне в уши, умоляя о том же.
Магия концентрируется в районе моей груди, пальцы покалывает исцеляющей силой. Это так непривычно — лечить кого-то другого. Есть нечто интимное в том, чтобы сначала генерировать силу внутри себя, а потом направлять её на чужую рану, соединяя рваные края вместе.
Я закрываю глаза, погрузившись в работу, магия плавно перетекает из меня в неё, но даже прикосновение к её нежной коже, её поднимающаяся и опускающаяся от тяжёлого дыхания грудь отвлекают меня.
Я отдёргиваю руку от её тела, когда начинается жжение и возникает слабость. Я потратил слишком много сил на исцеление врага. Всё смешалось и запуталось. Я прижимаю руку к каменной стене, борясь с усталостью.
Кейлин спасла меня.
Я спас её.
Разве мы не должны были поступить наоборот?
Она медленно соскальзывает на пол, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на меня, пока я роюсь в своём рюкзаке. Нахожу склянку, зубами откупориваю и протягиваю ей:
— На, выпей.
Она берёт склянку дрожащей окровавленной рукой и опустошает одним большим глотком, пока я ищу вторую для себя. Мы оба истощены физически и магически. Исцеление забирает много сил у обеих сторон. Особенно когда мало опыта.
В очередной раз мысленно проклинаю отца за то, что запрещал практиковаться в целительской магии.
Присаживаюсь на корточки рядом с Кейлин, осматривая её рану. Кажется, у меня неплохо получилось обработать её. Жизненно важные органы не задеты, но сама рана закрыта не до конца.
— Позволь, — мягко прошу её. Она смотрит на меня своими тёмными глазами, сдвинув брови. А затем убирает пальцы, не разрывая зрительный контакт.
Я оттягиваю в сторону разорванную ткань, обнажая нежную кожу вокруг раны, оставленной стрелой всего несколько минут назад. Она уже почти закрыта, но всё ещё имеет ярко-алый оттенок от кровотечения и воспаления. Кончиками пальцев медленно и осторожно вытираю кровь.
Кейлин стонет. Я замираю.
— Прошу, не надо, — произносит она, не дыша. Оотдёргиваю руку, внезапно осознав, как близко мы друг к другу: я даже чувствую её дыхание.
Тяжело сглатываю и встаю, отступая на шаг. Моё сердце бьётся так часто, что я сомневаюсь, сможет ли оно успокоиться.
— Спасибо, — произносит она слабым голосом.
Я не отвечаю.
— Возможно, тебе стоило просто оставить меня умирать.
Я сажусь на небольшой камень — довольно низкий, поэтому мои колени почти упираются в грудь.
— Возможно, — соглашаюсь я. Хотя в тот момент у меня и мысли такой не было. Я просто должен был её спасти и не мог думать ни о чём другом. — Но сейчас ты для меня довольно ценная союзница. Я бы не нашёл эту пещеру без помощи твоих шепчущих друзей.
Она хмурится и оглядывается вокруг, будто только сейчас осознав, где мы находимся.
— А Тьядин?..
Пожимаю плечами.
— Я потерял его из виду, как только в тебя прилетела стрела. Надеюсь, он убежал.
Она рассеянно кивает.
— Мы ведь в нужной пещере? — спрашиваю её.
— Думаю, да. Здесь есть только одна пещерная система, насколько мне известно, но много тоннелей и несколько выходов. Я не узнаю конкретно этот, но вряд ли мы далеко от нужного.
Киваю.
— Только прошу тебя, — продолжает она, понизив голос, при этом её дыхание учащается. — Не ходи по этим тоннелям в одиночку. Это место крайне…
— Опасно? — ухмыляюсь я, потому что это и так очевидно: здесь вообще всё опасно. Но её выражение лица меня настораживает.
— Ты даже не представляешь насколько.
Кейлин, которую я знал, была безразлична ко всему, лишь иногда можно было разглядеть лёгкий след грусти, злости или, максимум, тоски. Но я ещё не видел в её глазах даже намёка на страх.
До этого момента.
Кейлин
Я понятию не имею, где мы находимся, и это приводит меня в ужас.
Кровь в жилах стынет, и я дрожу, то ли от боли, то ли от страха. А может, от того и другого сразу. Я не хочу здесь быть. Сейчас это единственное, что я знаю наверняка.
Я не хочу быть здесь.
Он где-то тут, рядом. От этой мысли меня охватывает такая сильная паника, что я не могу думать ни о чём другом.
— Ты в порядке? — замечает моё беспокойство Рев.
— Нет, — отчаянно отвечаю я. Это правда. Я далеко не в порядке. Моё дыхание учащается, а перед глазами темнеет.
— Боль? Кровотечение?
— Нет, — повторяю снова. Это всё, что мне удаётся выдавить. У меня чёртова паническая атака. Резко поднимаюсь, но моё тело не слушается, и я чуть было не падаю обратно. Рев подставляет руку мне за спину, помогая вернуть равновесие, а я подавляю желание обмякнуть в его руках, прижаться к нему, словно он может залечить все мои раны. Не только телесные.
— Что не так? — спрашивает он более настойчиво.
— Мне нужно выбраться отсюда, — я делаю шаг к выходу из пещеры. Рев поддерживает меня осторожно. Я концентрируюсь на каждом шаге и на дыхании. Горло будто бы что-то сдавило, и воздух с трудом попадает в лёгкие.
Наконец, прохладный ветерок и солнечный свет встречают меня снаружи, и дышать становится легче. Я замечаю, как у меня стучат зубы.
— Нам надо найти другой вход, я не… — качаю головой. — Мне здесь не нравится.
— Ты напугана, — замечает Рев. Это не вопрос, но в его словах слышится удивление.
— Нужно быть осторожными…
— Что-то плохое случилось с тобой здесь.
Я сминаю его рукав в кулаке и морщусь. Я не могу рассказать ему о том, что здесь произошло. Вообще никому. Моя грудь вздымается и опускается, мне не хватает кислорода. Слишком мало кислорода.
— Так, ладно, успокойся, — командует он, крепко сжимая мои плечи. — Мы пойдём, куда скажешь. Я доверяю тебе.
Сглатываю и вновь сосредотачиваюсь на своём дыхании, пытаясь успокоиться.
«Я доверяю тебе».
Я знаю, что эти слова — неправда, но всё же они успокаивают ноющую боль в груди, поэтому я держусь за них, как за спасительный круг.
— Сюда, — говорю ему и разворачиваюсь, медленно, но уверенно ступая по крутому спуску к долине. Я смутно припоминаю это место. Внизу я узнаю огромную раскидистую иву и использую её как якорь, чтобы вспомнить всё остальное. Столько времени прошло с тех пор, как я была здесь в последний раз, и с той поры у меня остались не очень хорошие воспоминания. В большинстве своём. В конце концов я нахожу знакомый мне склон и ускоряю шаг. Да, это верная дорога.
— Думаешь, мы идём в нужном направлении? — осторожно спрашивает Рев, опасаясь спровоцировать новую паническую атаку. — У нас осталось всего несколько часов до заката.
Усмехаюсь.
— А что, по-твоему, будет, если ни один из чемпионов не успеет выполнить задание?
Все фейри, не выбывшие из испытаний, явно остались позади нас. Если мы идём не в том направлении, то, скорее всего, они тоже. Мы проходим по тропе к другой пещере — той, которую я узнаю. Мне всё ещё не хочется заходить внутрь, но я хотя бы знаю, каких тоннелей лучше избегать, а какие приведут нас к Стене тайн, где, как я подозреваю, будут загадки.
— Взгляни-ка, — Рев указывает на символ на стене пещеры у самого входа. Птица в полёте, нарисованная белой краской. Символ Верховного двора.
— А вот и ответ на твой вопрос.
Мы заходим в пещеру. Я вздрагиваю каждый раз, когда вижу новое ответвление.
— Помни, — мой шёпот эхом повторяется в темноте, когда мы наклоняемся, чтобы пройти под низким потолком, и заходим глубже в пещерную систему. — Чтобы ни случилось, не сворачивай в малые тоннели. Поверь мне, лучше в одиночку встретиться с Дрейком и Бриэлль, чем с тем, что скрывается там.
Рев медленно следует за мной, ничего не говоря. Единственным звуком остаются наши осторожные шаги и эхо.
Мы выходим в обширное пространство, потолки возвышаются в десятках метрах над нами, и с них свисают сверкающие сталактиты.
— Не хочешь рассказать, что с тобой произошло здесь?
— Ни за что, — твёрдо отвечаю я. — Эту тайну я унесу с собой в могилу.
Рев
Реакция Кейлин оставляет меня молча беситься. Очевидно, что у неё психологическая травма. Хотя это не такой уж большой сюрприз. Но отчего-то не даёт мне покоя. Я слишком сострадателен для своего же блага. Мне невыносимо видеть, как кто-то страдает.
При этом умом я понимаю, что она сама это заслужила. Меня вообще-то должны радовать её мучения. Мне как бы полагается упиваться её болью.
Но я не получаю от этого удовольствия.
К тому же меня терзает дикое любопытство. Да что здесь, чёрт побери, такое, что настолько её пугает? В сфере ужасов ей не было страшно ни на секунду. Она сражалась с драконами, терпела укусы гоблинов, пока беспомощно висела вверх ногами… Да ради всего святого, она оседлала теневиверну! Кейлин ничего не боится.