На сотню миль к югу от Авенты простирался широкий песчаный пляж. До самого Ремо и даже чуть дальше, прямо на обрывах, окаймлявших пляж, теснились многочисленные виллы, построенные из яркого ракушечника.

Герсен нанял автомобиль — небольшой глайдер — и направился на юг над широкой белой магистралью, вздымая под собой неизбежные клубы пыли. Дорога всюду шла точно вдоль берега, повторяя все его изгибы.

Ремо располагался на ровном месте, у подножия одного из холмов. Несколько пирсов, в конце которых были устроены казино с высокими куполами, образовывали гавань, заполненную небольшими лодками. Университет занимал вершину холма: ряд низких зданий с плоскими крышами, соединённых между собой сводчатыми галереями.

Герсен вырулил на стоянку в университетском дворе, опустил глайдер на почву и вышел из него. Здесь он спросил у одного из студентов, как ему найти факультет галактической морфологии.

— Факультет морфологии? — переспросил юноша и, немного подумав, ответил:

— Через четыре здания отсюда, в том дальнем углу, сэр.

Уныло размышляя над почтительным «сэр», которое он только, что услышал от человека моложе его, быть может, только лет на семь, Герсен прошёл через парк, пробираясь через многочисленные, пёстро одетые группы студентов. Возле портала он остановился, ощутив такие неизвестные ему раньше чувства, как неуверенность или нерешительность, которые он все время пытался отогнать, от себя во время поездки в университет.

Ему стало смешно. Разве он школьник, чтобы перспектива провести вечер с незнакомой девушкой повергла его в такой трепет? И, что было ещё более удивительным, казалось, душевное волнение отодвигает на второй план главную цель его существования! Входя в вестибюль, он пожал плечами раздражённо и в то же время изумлённо.

Сидевшая за столом новая знакомая подняла глаза, и в них Герсен увидел такую же нерешительность, какая овладела и им. Она выглядела ниже ростом и стройнее, чем он представлял, но от этого она не стала менее привлекательной.

— Мистер Герсен?

Кирт постарался улыбнуться как можно ободряюще.

— Так уж случилось, но я не знаю вашего имени. Лицо её несколько смягчилось.

— Паллис Атроуд.

— Ну вот, с официальностями покончено, — засмеялся Герсен. — Надеюсь, что наша договорённость все ещё в силе? Она кивнула и сказала;

— Если вы только сами не передумаете.

— Сегодня я что-то смелее, чем обычно.

— Я тоже, — ответила Паллис и застенчиво опустила глаза. — И знаете, почему? Просто я наконец-то решила не обращать никакого внимания на своё воспитана Моя мать — женщина учёная, «синий чулок». Вероятно, самое время чтобы я начала компенсировать то, что упустила раньше.

— Это начинает меня беспокоить, — с показным смущением покачал головой Герсен. — Дело в том, что я сам не очень-то смел, и если мы начнём состязаться с вами в компенсации упущенного…

— Я не имела в виду ничего дурного, говоря о компенсации. Я не обираюсь курить наркотики или пить не в меру, или… — она запнулась.

— Или?

— Ничего, Просто «или». Герсен посмотрел на часы.

— Мне все-таки хотелось бы встретиться с мистером Уорвином.

— Его кабинет чуть дальше по коридору. Мистер Герсен!..

— Да?

— Сегодня я сказала вам кое-что, чего, кажется, не следовало говорить. Я имею в виду разговор о шифрах. Это должно быть тайной. Вы только не напоминайте об этом мистеру Уорвину, а то у меня могут быть неприятности.

— Я ничего не скажу об этом.

— Спасибо.

Он повернулся и пошёл по коридору, на который она указала.

Через три двери он увидел надпись люминесцентными голубыми буквами:

«ДЖАЙЛ УОРВИН»

— и чуть ниже:

РЕКТОР

Кирт остановился, потрясённый неуместностью пребывания Малагате-Горе в такой обстановке. Может быть, цепь его логических умозаключений где-то была прервана? Но…

— монитор был снабжён шифратором и зарегистрирован в этом институте;

— Хильдемар Даске, главный из приспешников Малагате, упорно рвался к содержимому монитора, которое было бесполезно без соответствующей расшифровки;

— Джайл Уорвин, Деттерас и Келле были единственными, имевшими доступ к дешифратору, и один из них вполне мог бы быть Малагате!

Так кто же? Уорвин, Деттерас или Келле? Предположения без фактов бесполезны. Он должен опираться только на происшедшие события. Что ж, пожалуй, начнём с Уорвина.

Решительно шагнув вперёд, Кирт открыл дверь.

В приёмной стояла высокая худая женщина средних лет с проницательными глазами, которая со скучающим видом слушала несчастного на вид молодого человека, медленно, непрерывно кивая головой в такт его словам.

Остановив готового заговорить Герсена взмахом руки, она обратилась к своему собеседнику неожиданно высоким, чистым голосом:

— Я не могу беспокоить ректора, допустив вас к нему с вашими необоснованными жалобами. Вы ведь и сами знаете, что эти часы приёма являются простой формальностью и выделены они лишь для того, чтобы успокоить студентов.

— Но для чего же тогда ректор? Что, черт возьми, он тогда делает?

Дама сделала строгие глаза, и студент поспешил извиниться за свою грубость.

— У ректора сейчас приёмные часы, — настаивал юноша. Почему же он не может сейчас, именно сейчас, выслушать мою версию?

Женщина покачала головой.

— Извините, — она отвернулась от него и спросила:

— Вы мистер Герсен?

Кирт подошёл поближе и кивнул головой.

— Мистер Уорвин ждёт вас. Прошу вас, вот в эту дверь.

Когда Герсен вошёл в кабинет, сидевший за столом Джайл Уорвин поднялся. Это был высокий красивый мужчина. Крепкий и ладно скроенный. О его возрасте трудно было судить — скорее всего он был лет на десять-пятнадцать старше Герсена. Волосы его напоминали подушку из чёрных локонов, расположенных очень близко к черепу, выразительное светло-коричневое лицо с узкими, глубоко посаженными, чёрными и задумчивыми глазами, а также жёсткие контуры носа и подбородок придавали ему мужественный вид. Он приветствовал Герсена со сдержанной вежливостью.