— Миссис Эмброуз, боюсь, что я выучила уроки любовных трудностей еще на коленях у матери, — ответила девушка. — Женщина не может позволить, чтобы небольшое соперничество испортило ей жизнь, или она ничего не стоит.

— Все это очень хорошо, мисс Невилл, но довольно трудно соперничать с мертвой женщиной.

С мертвой женщиной?

— Я сумею неплохо справиться, — заявила она, изображая уверенность. — В конце концов, toujours de l’audace[18]!

— Прошу прощения? — миссис Эмброз уставилась на нее. — Toujours de l’audace?

— Дерзость всегда вознаграждается. — Мартиника сделала паузу, чтобы подмигнуть.

Миссис Эмброуз выглядела так, словно ей стало слегка не по себе.

Мартиника успокаивающе похлопала женщину по плечу.

— Полагаю, кузина Памела закончила играть на фортепьяно, — сказала она. — Почему бы теперь не попробовать вам? Я буду переворачивать для вас ноты.

Кажется, миссис Эмброуз была не в силах отвечать. Она вышла из комнаты и при этом намного меньше походила на охотящуюся кошку, скорее напоминая униженную женщину. Мартиника с мрачным удовлетворением наблюдала за ней, но это чувство долго не продлилось. Она отлично скрыла это, но замечания миссис Эмброуз ранили ее. Так не должно было быть. Она сама говорила, что Сент-Врейн выглядит как мужчина с прошлым. Едва ли Мартиника может винить его за то, что это прошлое швырнули ей в лицо.

Что еще хуже, она позволила своей гордости загнать себя в дьявольский угол. Она не собиралась выходить замуж за Сент-Врейна! Тогда почему с такой основательностью бросила вызов? Миссис Эмброуз — с выражением притворной жалости на лице — будет смеяться последней, когда Мартиника объявит, что намерена разорвать помолвку. В самом деле, toujours de l’audace!

Мартиника неосознанно подошла к окну и теперь стояла, глядя на собственное отражение в стекле. Перед ней от оконных стекол исходил вечерний холод; точно таким же станет и ее сердце, когда придет день, чтобы освободить Сент-Врейна от его обещания. Потому что, по правде говоря, она внезапно осознала, что не желает освобождать его. Ее дерзкие слова ничего не значили по сравнению с его прикосновением.

Возможно, Мартинике следует просто сдаться перед дрожащими коленями и переворачивающимся желудком. Возможно, ей стоит просто признать, что она позволила себе влюбиться. Да, она боялась, что уже слишком поздно для предупреждений миссис Эмброуз. Но сможет ли Джастин полюбить ее в ответ? Или его часть сделки превратится в такую же, как у Ротуэлла? Станет ли она для него всего лишь обязанностью, как всегда была для своего отца, дяди, и, возможно, даже отчима? Господи Боже, этого она не сможет вынести.

С ней что-то не так. Что-то делало ее нелюбимой. Какая-то недостаточность, которую она не могла постичь. Особенно остро Мартиника ощутила это во время тех первых ужасных месяцев после смерти родителей. Свои недостатки. Собственную неполноценность. Полнейший провал, когда она пыталась заставить Ротуэлла полюбить ее, или хотя бы убедить его провести час в ее компании. То же самое было и с ее родным отцом. Она была всего лишь неудобством.

Мартиника опустила взгляд на холодное стекло, но в этот момент почувствовала нежное прикосновение к локтю.

— Мартиника, с тобой все в порядке? — прошептала тетя Ксантия.

— Вроде бы неплохо. — Она как-то неуверенно улыбнулась. — Просто… сожаления, вот и все. Я так сожалею, что причинила все эти неприятности.

— Думаю, что ты берешь на себя слишком много ответственности за это.

— Нет, — твердо ответила девушка. — Нет, Ксантия. Это не так. И это самое худшее.

Тетя Ксантия слегка покраснела.

— Мартиника, а ты… — Она откашлялась, и начала заново. — Не будет ли это для тебя слишком ужасно? Ты думаешь, что будешь не в силах выносить… кхм, супружеские обязанности?

Мартиника сдержала улыбку.

— Это никогда не может быть ужасным, Зи, — ответила она. — Только не с правильным мужчиной. — Но она ошибается. Это может стать ужасным — если правильный мужчина не будет желать ее.

— Мне жаль, что твоя матушка покинула нас, — тихо проговорила Ксантия. — Боюсь, что я не лучший советчик в сердечных делах.

— Но это не сердечные дела. — Мартиника попыталась не выглядеть озлобленной. — Это дело целесообразности. Ротуэлл искал способ избавиться от меня, а я по глупости подсказала его ему.

Ладонь Ксантии обхватила ее предплечье.

— Все далеко не так, Мартиника, — прошептала она. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Киран очень серьезно относится к своим обязанностям — а к тебе более серьезно, чем к другим.

В этот раз улыбка Мартиники вышла горькой.

— Но именно в этом и смысл, Ксантия, — негромко произнесла она. — Это все, чем я являюсь для него. Просто обязанностью.

— Мартиника, жаль, что я не могу объяснить тебе…

Девушка снова покачала головой.

— Едва ли это имеет значение. — Она быстро переменила тему. — Говорят, что Сент-Врейн завел роман со своей мачехой. Это правда? В самом деле?

Румянец на лице ее тети стал гуще.

— Помимо всего прочего, я полагаю, — призналась она. — Они сбежали вместе. Кажется, разразился ужасный скандал. Мы узнали всю правду только недавно.

— Неужели никто не собирался рассказать мне?

Ксантия кивнула.

— Киран обдумывал это, — признала она.

Мартиника расправила плечи.

— Жаль, что он этого не сделал, — тихо заявила она. — Миссис Эмброуз наслаждалась тем, что застала меня врасплох.

— О! — негромко воскликнула Ксантия. — О, как отвратительно!

Мартиника повернулась, чтобы уйти, но практически натолкнулась на Джастина, который возвращался с террасы. Он легко поймал ее за локти, пристальный взгляд его голубых глаз вгляделся в ее лицо.

— Мартиника, моя дорогая, что такое? Кто-то тебя расстроил?

Мартиника поджала губы и покачала головой.

— Приходи ко мне сегодня, Джастин, — прошептала она. — Я не могу выносить это… это ужасное расстояние между нами. Я… я нуждаюсь в тебе. Пожалуйста.

И, не дожидаясь его ответа, она выскользнула из его рук и направилась наверх, в свою постель.

Он пришел в темноте, спустя много времени после того, как все в доме замерло. Джастин проскользнул в ее комнату, словно едва слышный вздох, и немедленно подошел к кровати. Она ощутила его присутствие с уверенностью любовницы и проснулась, хотя уже давно перестала ждать его.

— Джастин? — прошептала девушка, садясь и убирая волосы с лица. — О, Джастин, я так рада видеть тебя.

Сегодня ночью она намеренно не задернула портьеры, впустив лунный свет. В сумраке она наблюдала, как Сент-Врейн усаживается на кровать. Он обнял ее и прижался щекой к ее щеке.

— Боже мой, должно быть, я сошел с ума, — проговорил он. — Что насчет твоей тети? Она спит?

— Довольно крепко, как и всегда, — ответила Мартиника. — Она ничего бы не узнала и в прошлый раз, если бы не вмешательство миссис Эмброуз.

Теперь голова Джастина лежала на ее плече, его дыхание обдавало теплом изгиб ее шеи.

— Мне нужно было увидеть тебя, Мартиника, — прошептал он. — Я… я собирался держаться от тебя подальше. Но, признаюсь, я не смог.

— И ты дал обещание, — напомнила она ему. — Ты не похож на человека, который отступает от своего слова.

— Никогда, — тихо согласился он. — Даже в тех случаях, когда мне, возможно, следовало это сделать.

Несмотря на сумрак, Мартиника закрыла глаза и повернулась к нему лицом. Он поцеловал ее, на что она и рассчитывала, долгим и томным поцелуем, одной ладонью обхватив изгиб ее лица.

— Сними свою одежду, — задыхаясь проговорила она, когда они прервали поцелуй. — Пожалуйста, Джастин.

Сент-Врейн колебался.

— Ты уверена? — спросил он. Мы можем просто поговорить. Я… я не стану возражать, Мартиника. Просто лежать рядом и разговаривать с тобой.

Ее рука скользнула под отворот его сюртука и мягко стянула этот предмет одежды с плеча.