ЛАРИСА. О господи! Ты меня испугала. Засада?

АНЯ. Я хотела вас застать один на один. Вернее, одна на одну. Посоветоваться, как мужчина с мужчиной.

ЛАРИСА. Лучше, как женщина с женщиной.

АНЯ. Нет, правда... Вы нашим девчонкам показались... В общем, ничего особенного, смотрели, наш вы человек или нет.

ЛАРИСА. Вот так ничего особенного! И каков же вывод?

АНЯ. Вроде наш.

ЛАРИСА. Если вы хотите предложить мне в чем-то вам потакать, не выйдет. Комплиментами меня не купите.

АНЯ. Что вы! Я по личному вопросу.

ЛАРИСА. По личному? Это хорошо, я сама хотела с тобой поговорить. Ты рассеянна на уроке. В чем дело? Что-нибудь случилось?.. Мальчишки?..

АНЯ. С ними все понятно! Двинешь поддых - и ходят как шелковые.

ЛАРИСА. А дома у тебя как?

АНЯ (мнется, колеблется, говорить ли). Да так...

ЛАРИСА. Может, я помочь могу?

АНЯ. Вы? Мама-то ничего не смогла.

ЛАРИСА. А где она?

АНЯ. Уехала в санаторий. Отец при ней стеснялся... Ну, держался. А теперь почти каждый день выпившим приходит. Не знаю, что с ним делать. Мама приедет и обязательно будет говорить, что это я его тут распустила. А как мне его в руках держать?

ЛАРИСА. Держать в руках - трудно, руки у тебя слабенькие. Да и в сильных-то...

АНЯ. Я вот подумала... Может, скажу, что вы его в школу вызываете? Пускай придет. Вы его тут... А?

ЛАРИСА. Я?

АНЯ. Припугните его, пожалуйста! Скажите, что у меня дела плохи, что воспитывать меня надо, а то... Пускай пример мне показывает. Возраст-то у меня опасный, сами знаете! Мало ли чего я могу...

ЛАРИСА. Ты меня-то не пугай, не нагнетай страстей. Без этого попытаюсь поговорить. Попроси его зайти ко мне.

АНЯ. Обязательно! (ЛАРИСА хочет уйти). И еще, знаете, у нас в классе новенький - Лосев...

ЛАРИСА. И что же?

АНЯ. Так, ничего... Вы с ним больно строго сегодня разговаривали. Уж и мнения высказать нельзя?

ЛАРИСА. Можно! Только если "Евгения Онегина" цитируешь, не перевирай. И еще так развязно.

АНЯ. Да мы "Онегина" еще в прошлом году прошли, что же - до гроба помнить?

ЛАРИСА. Лосев - любитель авторитетно заявлять, не очень-то глубоко вникнув в суть.

АНЯ. Откуда вы его знаете?

ЛАРИСА. Так мне кажется.

АНЯ. А по-моему, он юноша. Ему самоутверждаться надо. Это его суть. Я с ним на одной парте и вижу, как он нервничает. А вы его...

ЛАРИСА. Нервничает?

АНЯ. У него отец с матерью не живет. И мать виновата.

ЛАРИСА (растерянно). В чем виновата?..

АНЯ. Почем я знаю! Моя мама говорит: если пар не спускать, все развалится.

ЛАРИСА. Какой пар?

АНЯ. Если не прощать... Она говорит, всегда бабы сами виноваты.

ЛАРИСА. Ты считаешь, в этом дело?

АНЯ. Не знаю. Я вот за своего отца знаете как переживаю... А когда совсем без отца?..

ЛАРИСА. Думаешь, Лосеву жалость нужна?

АНЯ. Может, не жалость... Просто добрей с ним?

ЛАРИСА (задумавшись). Ты права. Доброта и жалость - это разное. Только пожалеть легко, а быть доброй... ой как трудно!

Затемнение.

Снова квартира Нины Григорьевны. ГРИША дома один, штудирует поваренную книгу.

ГРИША. Закуска: холодная курица с соусом из грецких орехов и паштет из говяжьей печенки по-домашнему... На первое будем есть луковый суп по-парижски. Или лучше нет: суп Сен-Жермен из зеленого горошка. А может, примитивных щей?.. На второе подайте индейку по-рыцарски. (Читает.) "Индейка обязательно с грудкой, морковь, чеснок, две горошины черного перца, полстакана белого вина, белые грибы, белое сало шпиг". (Отбрасывает книгу.) Красок нету - все белое... Будем есть желтую яичницу с коричневой колбасой. Надежно, выгодно, удобно. (Принюхивается.) Дымком тянет... Вот она уже и готова! (Убегает, возвращается со сковородкой.) Чуть-чуть порозовела. Теперь надо долить белой воды и положить белого хлеба. Получится... Забыл что, но что-то наверняка получится.

В дверь настойчиво звонят. ГРИША спешит открыть. Входит БОРОДКИН с импортным саквояжем и пластмассовым футляром для чертежей. Молча протягивает ГРИШЕ саквояж и футляр, по-хозяйски оглядывается. Элегантно вешает шляпу, плащ, пиджак. Со значительностью вынимает из саквояжа аккуратно сложенный халат, причесывается перед зеркалом, массирует колени, не обращая внимания на ГРИШУ.

ГРИША. Извините, вы к кому? Может, ошиблись этажом?

БОРОДКИН (закончив массаж, включает приемник, находит подходящую музыку, открывает футляр, из частей свинчивает швабру.) Служба быта никогда не ошибается, начальник. Полотера вызывали? То-то! (Из саквояжа вынимает ведро, из ведра - ведро поменьше, из него - еще поменьше, оттуда - банку с мастикой.) Какая имеется в наличии квадратура?

ГРИША. Чего?

БОРОДКИН. Ну, доступно говоря, метраж какой?

ГРИША. А!.. Тридцать два. С половиной.

БОРОДКИН. Так-с, проверим документацию... Плохо дело: вот, в квитанции ровно тридцать два.

ГРИША. Дело в том...

БОРОДКИН. Дело в том, начальник, что это переработка. А у нас наряды со второго полугодия сего года планирует компьютер. Доступно говоря ай-би-эм. Я-то тебя могу понять, как человек человека. А компьютер железка. Ему задали план, он его гонит. Выходит, из-за тебя мне идти на конфликт с искусственным разумом? Соображаешь?

ГРИША. Что ж теперь делать?

БОРОДКИН. Ты же не машина. Что делать? Мыслить! Раз переработка не в плане, требуется...

ГРИША. Понял! Конечно! Это будет, я понимаю...

БОРОДКИН. Слава тебе Господи, осознал. А то, бывает, на вид грамотный, а в суть явления проникнуть не может... Паркетик хорошо вымыли? Ну-ка зажги свет, темновато.

ГРИША. Дело в том... (Нехотя нажимает выключатель.)

БОРОДКИН (быстро подходит к приемнику, резким движением выключает музыку). А где паркет?! Не вижу!

ГРИША. Паркета нет.

БОРОДКИН. Где паркет, я тебя вежливо спрашиваю, начальник?! Это же линолеум. Чешский линолеум на шерстяной подкладке. Или ты дальтоник? У меня простой оборудования! (Развинчивает швабру, укладывает ведра.) Нет, это тебе даром не пройдет! Бывает, балуются, скорую вызывают или пожарную, так они теперь засекают, с какого телефона. В газетах уже было... Я в милицию пойду. (Подумав.) Или лучше в школу.

ГРИША. Правильно! Я вас за тем и вызвал!

БОРОДКИН. Без поллитры не разберешься. Зачем? Говори! Яичницу кушать? (Нюхает.) Горелую...

ГРИША. Но вы не даете мне сказать!

БОРОДКИН. Могу дать слово. Говори! Я бытовик широкого профиля: слесарь, плотник, газосварщик. Хочешь - трубы достану, водопровод на улицу выведу? Будешь с ведром по воду ходить. Хочешь - дверь пробью в соседнюю квартиру? Будет коммуналка. Но ты первым делом учти мой простой.

ГРИША. Учту, учту! (Решившись.) Я вас вызвал, потому что мне нужен отец.

БОРОДКИН (после паузы). Кто?

ГРИША. Отец.

БОРОДКИН. То есть папа?! А... твой где?

ГРИША. Понимаете, он... У него инфаркт, и ему нельзя волноваться.

БОРОДКИН. Бывает. У меня вот не сердце - мотор. Но и то болит, когда недопьешь и переспишь. Полы бы твоему отцу натирать почаще - и порядок.

ГРИША. Так вы согласны?

БОРОДКИН. Таких услуг Служба быта не оказывает.

ГРИША. Да вам только в школу сходить.

БОРОДКИН. Зачем мне - в школу?

ГРИША. Когда вы учились, ваших родителей вызывали?

БОРОДКИН (подумав, гордо). Никогда! Я, сынок, был отличником. Не круглым, но почти. На второй год только раз остался и то не по справедливости. Учителя свою неспособность на меня свалили.

ГРИША. А если что-нибудь другое... Драка, например?

БОРОДКИН. Я в школе не дрался. Только на улице. Какой мне резон драться в школе, когда я первый разряд по футболу имел и еще боксом занимался?

ГРИША. Первый - по футболу?

БОРОДКИН. Да я в силу мастера играл! Мог в юные годы таких, как ты, десяток штабелем уложить и всех обвести. А ты в школе дерешься? Детей бьешь!..