Когда-то, стремясь вырваться из тесноты долины, где суждено было родиться, он судорожно карабкался по склонам сжимавших с двух сторон гор, колбаской пасты из чудовищного тюбика выдавливался вверх и вниз по течению реки. А последние полвека перестал дергаться, за немногие десятилетия сумел вернуть себе былой облик - величавый и вместе с тем по-семейному милый, непритязательный, располагающе теплый... Прекратились беспомощные попытки сохранить, в масштабах заповедных уголков, неумело реанимированные черты истинного лица города - потуги, жалкая, претенциозная искусственность которых восхищала невежественных туристов и оскорбляла чувства потомственных горожан. Свершилось редкое волшебство: беспредельные возможности научно-технического прогресса сослужили добрую службу духовности, корнями уходящей в древность. Возродились, опять стали функциональны (разумеется, на новый лад) стены средневековых крепостей, и черепичные крыши домов ласточкиных гнезд, прилепившихся к скалам над рекой, вновь обретшей своенравие, и тенистые дворики с платаном посреди, поднявшим широкие ветви на уровень четвертого, последнего этажа... Ну и остальное воскресло - вплоть до медлительной конки, из экзотического аттракциона снова превратившейся в транспортное средство; желающие, торопливые могли по-прежнему пользоваться подземкой и бесшумными такси-геликоптерами, одно другому не мешало... Как, благодаря каким чудесам архитектурной мысли и градостроительной индустрии осуществилось все? Вопрос требует отдельного, обстоятельного разговора. Поэтому одна лишь деталь еще: когда Арт раздвигал внутреннее пространство своего купола, снаружи дом не менялся, его жизнь продолжалась в тех же пределах и пропорциях. Что же касается общей для обозначенных явлений тайны, то она и должна оставаться, до поры, тайной - как и порода дерева, структура заменителей (абсолютно идентичных) кожи, технология выделки остальных материалов, из коих мастер, а ранее его отец, отец отца и дальше строили свою прекрасную обувь.

"...То, что они приняли за огромный камень, ожило! - рявкнул авторассказчик. - Геолог рефлекторно выхватил ультрабластер... - Не стрелять! - властно бросил Командор. - А вдруг это разумное существо?!"

Молоток угодил по пальцу. Зашипев от боли, сапожник среагировал так стремительно, что и настоящий космонавт мог позавидовать: мгновенно выключил аппарат; надо было оправиться от шока, прежде чем слушать дальше, - проблема контактов особенно занимала Арта. Пососав палец, он коснулся кнопки... Тут дверь распахнулась, и влетела запыхавшаяся Роза. Пронзенная негодующим взором супруга, нашла все же силы поспешно сказать:

- Не сердись, пожалуйста! Я бы, конечно, сперва постучала, но к тебе пришел сам... - Она очень боялась мужа. Во всяком случае, не давала повода предположить обратное.

- Этот самый "сам", который пришел, наверняка умеет читать! А если у него глаза не в порядке, напомни: мастер принимает с шестнадцати до восемнадцати ноль-ноль. Разговор исчерпан. Точка!

Тук-так, так-тук...

- Но это не простой заказчик! Та-ак!!!

- Значит, это твой начальник?.. - Взбешенный собственной гипотезой, Арт аккуратно-грозно отложил молоток. Вспомнил заповедь любимого литературного космолетчика: "Владей собой, как своим кораблем". Титаническим усилием заставил себя вымолвить почти приветливо: - Пожалуйста, передай своему начальнику, что он получит заказ послезавтра. Как договорились.

- Арт!.. - воскликнула жена и наконец почти шепотом сказала то, с чего ей следовало начать: - К тебе пришел сам космолетчик.

Недаром, последовательно борясь с суевериями, Арт почитал тринадцатое счастливым числом. Пусть с опозданием в тридцать лет - оно сделало свое дело.

Это было общение равных, которое продлилось никак не менее двух часов.

Конечно же, сапожник Арт давно был наслышан о космонавте Гео и знал всю его подноготную. Оба родились в этом городе, замечательном во многих отношениях, но под влиянием до сих пор не выясненных неблагоприятных факторов подарившем человечеству весьма ограниченное число разведчиков Вселенной. Пламенный патриот Арт не мог не поднять больного вопроса.

- Почему? - обиженно спрашивал он, заглядывая детски- простодушными карими глазами в голубые глаза Гео - когда-то, надо полагать, зорко, остро напрягшиеся и навсегда оставшиеся чуточку прищуренными. - Почему, отвечай, так мало наших ребят выбрало твою героическую специальность?! Мы все родились и выросли в горах, они же кругом, повсюду... - В памяти всплыло редкое по красоте образное сравнение из одной повести: "Белоснежные пики, венчающие вершины могучих гор, походили на форштевни космических дредноутов, замерших на стартовой площадке", - однако сапожник не решился выговорить замысловатую фразу, горестно махнул рукой: - Горы повсюду - и вот на тебе!

Гео - даром что представлял славное племя покорителей пространства и времени, - неукоснительно соблюдавший рамки традиционной сдержанности, исключавшей суесловие почтительности к старшему, здесь позволил себе пошутить:

- Может, дядюшка Арт, в горах-то и вся загвоздка? Ну как в них космодром оборудуешь - тут равнина бескрайняя требуется...

Мастер вежливо посмеялся, однако от темы увести себя не дал.

- Нет, Гео-джан, дело, к сожалению, серьезнее. Мы, местные, народ-огонь, люди-метеоры, легки на подъем, отваги нам не занимать... Да быстро сгораем, кропотливый труд не наша стихия. А что в первую очередь требуется от космолетчика? Гигантская трудоспособность! Ему ведь энциклопедистом надо быть, а? - блеснул он ученым словом и упавшим голосом заключил: - Выходит, мы, между нами говоря, просто ленивые крикуны...

- Что ты, дядя Арт! Не тебе, Первому Мастеру, так говорить. Да твои руки чудеса творят!

- Э-э, - лицемерно возразил сапожник, - какие такие "чудеса"? Сижу в своей норе, как барсук, рант тачаю да молотком постукиваю.

- Не прибедняйся, уважаемый. Я-то знаю, как мечтают люди к тебе попасть. И, если попадут, хвастаются потом твоими ботинками, словно сами их сшили! В ясных глазах засветилось лукавство. - А почему тебя, кстати, Артом назвали?