Все во мне знало, что Эли и все ему подобные были ещё теми прохвостами, но мой проклятый член не мог понять это сообщение, посылаемое мозгами. В последний раз, когда у нас был фотосет, я сломался и подрочил себе. Я не был уверен, на что злился больше - на то, что это наконец было сделано, на себя за свою слабость, или на Эли за то, что тот был искушением, в котором я не нуждался. Когда я только начал встречаться, я не мог понять, почему хорошие девушки или даже безнравственные на самом деле не привлекают меня. После того как я понял, что я гей, я столкнулся с той же проблемой с хорошими, нормальными парнями, которых моя мать постоянно подталкивала ко мне.

После того, как первоначальный шок у нее прошел, её жизненной миссией стало найти мне “хорошего парня”, не позволяя ничему помешать ей свести меня с кем-то, кого она считала идеальным. Но вежливые, презентабельные парни, для встречи с которыми она таскала меня на каждое светское мероприятие, были не более интересны, чем многие женщины, с которыми меня знакомили.

Конечно, мое воображение и либидо больше интересовались парнями, но страсть, о которой говорили люди, отсутствовала.

Ну, её не было, пока я не встретил в колледже маленького нахального твинка. У нас не было ничего общего, кроме взаимной любви к шлепкам и драмам, которые превратились в пламенный секс, мы не продержались долго, но это показало мне, чего мне не хватало.

Моя мать приписывала это мужской любви к “плохим девочкам”, которую она переводила как “плохие мальчики”, но я даже не пытался ничего объяснить. Пока это не стало абсолютно необходимым после катастрофического взрыва, в который превратилась моя жизнь, когда Кен потерял свой гребаный рассудок.

Выкинув это из головы, я поймал себя на том, что снова смотрю на компьютер. Мой наконец-то послушный член снова взбунтовался от мыслей о фото с Эли, которые просто ждали меня там. Но я был профессиональным фотографом, а не каким-то порнорежиссером, который дрочил на фотографии своей модели.

Нуждаясь в передышке и каком-то способе чтобы высвободить часть энергии, которая росла во мне, я начал раздеваться. Может, у меня и не было абонемента в спортзал, но дома у меня было несколько гирь и парк недалеко от квартиры, который был хорошо освещен и достаточно оживлен вечером, чтобы я не переживал о том, что мне предстоит выйти на улицу после наступления темноты.

Не обращая внимания на мой твердый член, который все еще требовал внимания, которое я не хотел ему отдавать, я направился в маленькую спальню. Она была простой и скудно обставленной, но в ней стояли кровать и комод, так что я не мог жаловаться. Прежде чем я успел схватить свою спортивную одежду, мой телефон зазвонил снова.

— Блять.

Если этот идиот думал, что сможет надоедая заставить меня передумать, он был сумасшедшим.

Большими шагами я явился в гостиную в считанные секунды, и мой гнев нарастал с каждым шагом. Проведя пальцем по экрану, я увидел, что это был другой номер, чем ранее, и попытался обуздать свой гнев.

— Фотография Лэндри, говорит Роман.

— Ты должен переснять сцены с красными трусиками.

Эли.

— Я думал, что эти фотографии получились прекрасными.

Они были из первой части съемок и выглядели иначе, чем те, которые я сделал ближе к концу, но с фотографиями все было в порядке.

— Цвет получается розовым, и я хочу, чтобы они были освещены по-другому, прежде чем мы поместим их на сайт. Я ни за что не выставлю фотографии, которые выглядят розовыми, но отмечены как красные. Это приведет в замешательство клиентов.

По его тону было ясно, что он считает меня идиотом, если я не понимаю, о чем он говорит.

Он чокнутый.

— Хорошо. Когда мы сделаем фото всей линейки, мы переснимем их.

— Нет, это нужно сделать сейчас. Мне нужно написать об этом, и я хочу, чтобы эти фотографии были на завтра. Это должно произойти сегодня вечером.

— Ты сошел с ума. Я не буду переснимать эти фотки, потому что тебе кажется, что они не выглядят достаточно красными. У тебя уже есть много фотографий с этой съемки, выбери одну из них. Ты почти на всех полуголый и со стояком жёстче, чем у порнозвезды, так что не имеет значения, что ты выставляешь напоказ! Пожалуй, с этим я пересекал черту, но мне действительно было все равно.

— Твоя работа - делать те чертовы фотографии, которые я тебе велю.

Дрессированная обезьяна могла бы это сделать! Не заставляй меня объяснять это Престону. Я буду в студии через полчаса, и твоей осуждающей заднице лучше тоже быть там.

А потом вреднюга повесил трубку.

— Из всех... — слишком рассерженный, чтобы закончить фразу, я начал хватать свою одежду.

Если он хочет фотографии, то я дам ему фотографии, но если он думает, что может держать свои гребаные отношения с Престоном над моей головой, когда он тряс своим твердым членом перед каждым, кто прокручивал сайт, он был сумасшедшим.

У меня уже практически кончился лимит того, что я могу вынести от этого паршивца.