Я даже не знал, что сказать.

Что, черт возьми, происходит?

Губы Романа изогнулись в едва заметном намеке на улыбку, но его глаза были полны наслаждения и чего-то еще, что ускользало от меня. Он отвел взгляд на достаточный промежуток времени, чтобы схватить пару трусиков с кровати, а затем снова сосредоточился на мне.

— У тебя есть белая рубашка, которую ты мог бы надеть поверх этого?

Поскольку это был простой вопрос, который не заставил мой мозг работать, ответ пришел быстро.

— Конечно.

Я уже мог видеть то, что от хотел.

— У меня есть каблуки. Такой образ тебе нужен?

Роман кивнул.

— Да. Это отлично.

— Хорошо, я... эм... я сейчас вернусь. — За секунду исчезнуть, схватив одежду, не заняло много времени.

Сочетание мужского и женского будет интересно смотреться на фотографиях. И это показывало, что он серьезно обдумывал, как меня сфотографировать. Был ли я у него на уме, или это просто что-то, что первое пришло ему в голову?

Роман мог быть таким: ещё минуту назад он располагал модель определенным образом, а в следующую секунду он всё менял. Как будто у него идеи рождаются на ходу.

Вернувшись в комнату, я увидел, что Роман смотрит на вещи на кровати, погруженный в свои мысли.

— Такой вариант подойдёт?

Держа белую мужскую рубашку и ярко-красные туфли на каблуках, которые почти идеально подходили к трусикам, я ждал, когда он поднимет глаза. Когда его взгляд переместился на одежду, он кивнул и посмотрел вниз на клочок ткани, который рассеянно ласкали его пальцы.

— Да, они идеальны. Можешь их надеть? Я бы хотел, чтобы ты сначала подошел к окну, если не против. Не думаю, что кто-то может заглянуть внутрь, а свет там идеальный. — Свободной рукой он указал на окно. — Но если тебе неудобно, то темно-серая стена тоже подойдет.

— Нет, все в порядке. — Окно выходило на задний двор, но из-за расположения домов двор был глухим. Подойдя достаточно близко, чтобы взять трусики, которые протягивал Роман, я повернулся в сторону ванной. — Переоденусь и скоро вернусь.

Идти в ванную, чтобы подготовиться, было странно, но оставаться там было бы невозможно. Я никогда не стыдился того, что делал или кем был, но что-то в раздевании перед Романом казалось мне... неправильным.

Не в плохом смысле.

Я знал, что с ним я в безопасности, но все во мне кричало, что нужно идти в противоположном направлении. Переодевание в трусики и рубашку не заняло много времени, и вскоре я был одет и скользил на сексуальных каблуках.

Я не носил платьев и тому подобных вещей, но что-то в женской обуви и интимных вещах было намного сексуальнее мужских. Мне так же сильно нравился горячий парень в джоках, как и любой другой, но что касается меня - я всегда чувствовал себя более желанным в женских вещах.

Глядя в зеркало, отказываясь признать, что я тяну волынку, я провёл пальцами по волосам, чтобы придать им растрепанный вид в стиле "прям-из-под-мужика". Контрастные цвета и сочетание мужского и женского выглядело красиво. Но я чувствовал себя немного голым.

Что было глупо, потому что раньше я был гораздо более обнаженным перед ним. Но я ничего не мог с собой поделать. Сделав глубокий вдох и отказываясь скрывать, кто я есть в своем собственном доме, я отошёл от раковины и повернулся к двери. Каблуки делали мои ноги визуально длиннее, и также давали мне импульс искусственной уверенности, в которой я обычно не нуждался, но я был готов принять любую маленькую помощь, которую мог. Когда я вышел из ванной, осторожно закрыв за собой дверь, я попытался сохранить видимость самообладания.

Я чертовски хорошая модель, и выгляжу великолепно. Ничто из того, что он скажет, не изменит этого.

— Идеально.

Его голос был ровным, но всё ещё не хватало слов, чтобы я смог понять, о чем он говорит. Обо мне или об одежде? Если бы не небольшая вспышка эмоций в его глазах, я бы сказал, что об одежде, но все же недостаточно для того, чтобы удовлетворить мое любопытство.

— Хорошо. — Пытаясь сохранить спокойствие, я указал на дальнюю стену. — Ты сказал, у окна?

Роман коротко кивнул, затем тихо заговорил, сосредоточив взгляд на камере в своей руке.

— Да, спасибо.

Будучи не уверенным, то ли он просто отвлекся, то ли меня отпустили, я подошёл к окну. Мне хотелось бы сказать, что я шагаю, или что я сексуально крадусь через комнату... но я слишком нервничал для чего-то даже отдаленно шикарного.

Он даже портил мне то, как я обычно ощущаю себя в каблуках.

Говнюк.

Возможность ругаться, по крайней мере мысленно, позволяла мне чувствовать себя немного лучше. Но этого недостаточно. Я все еще ощущал себя слишком виноватым из-за того, что его уволили и всего остального, что произошло. Конечно, мы оба виноваты, но мне не нравилось знать, что я был виноват даже в какой-то мелочи.

Стоя у окна, я пытался представить, как будет выглядеть фотография и что сработает лучше всего, но это не было похоже на Эли, стоящего в комнате, я чувствовал себя Элайджей. Мошенником, который все время притворялся и отчаянно пытался скрыть, кто он на самом деле. Я чувствовал себя неловко, и ничего в этом не было правильного.

— Давай попробуем опереться одной рукой о стену, а потом повернёшься ко мне только верхней половиной тела. — Слова Романа были самыми приятными, самыми мягкими вещами, которые я когда-либо слышал от него на съемках.

Но это всё-равно не помогло.

Ничего не помогало. Я переступал с ноги на ногу, и он давал еще какие-то указания, кивал, но потом начинал что-то менять. Это было профессионально и спокойно, но также и скучно, и не было никакой страсти, которую я обычно чувствовал перед камерой. Я даже не имел эрекции. Как будто мой член полностью сломался.

Ему нравилось носить трусики.

Ему нравилось, когда за ним наблюдают.

Ему нравилось, что на нас смотрит камера.

Что ж, теперь он бастовал и отказывался сотрудничать, пока я не приму лучшие решения. Из всех глупостей, которые я совершил, тот факт, что он подвел черту под моей вежливостью с Романом, был безумием.

— Это не работает, Эли. Иди сюда. — Роман вздохнул, я повернулся к нему, и увидел его сидящим на кровати.

Он ссутулился и совсем не походил на того уверенного в себе человека, который смотрел на меня свысока в первый день нашей встречи. С неприятным ощущением в животе я отошёл от окна и сделал два шага к кровати.

— Ты хочешь попробовать в другом месте? Я…

Роман прервал меня, качая головой.

— Дело не в этом, — глубоко вздохнув, он протянул руку. — Я знаю, что не заслуживаю этого, но подойди сюда и встань на колени, чтобы мы могли поговорить. Это должно было показаться неправильным, но я почти онемел, когда сделал последний шаг и дал своим ногам аккуратно сложиться так, чтобы я смотрел на него, в белой рубашке, закрывающей большую часть моих бедер. Даже не пытаясь угадать, о чем он думает, я просто ждал.

Это была не совсем покорность, но это было самое близкое к ней, что я испытал с той ночи.

Роман протянул руку и погладил меня по щеке.

— Прости меня.

За что?

Но я молчал, пока он смотрел на меня сверху вниз. Его большой палец начал нежно ласкать мою щеку, и я заставил себя не двигаться... пока не пойму, какого хрена он делает.

— Я знаю, ты сказал, что не против провести эту съёмку. Но тебе явно не по себе, и я знаю, что это моя вина. Раньше ты бы вошёл в эту дверь, уверенный и возбужденный. Если я заставил тебя почувствовать, что быть страстным по отношению к чему-то из этого было неправильно, мне очень жаль.

Я не знал, что сказать. Наконец, я выдавил из себя неуверенные слова.

— Я не знаю, что происходит, и это... тревожит.

— Это преуменьшение года. Ты оделся в ванной, — Роман сказал это так, будто это было что-то грустное и ужасное. — Ты готов раздеться перед кем угодно, только чтобы показать, какой ты сексуальный в этих трусиках, Вредина. Но одно мое присутствие здесь заставило тебя чувствовать себя так неловко, что ты покинул комнату.

Вредина.

После всего, что мы орали друг на друга, это должно было быть больно, но выражение его лица ясно говорило, что в этом слове не было злобы. Но я по-прежнему понятия не имел, что происходит, поэтому сказал именно это.

— Я не знаю, чего ты хочешь.

— Для начала - твоего прощения, — это было сказано просто, но меня затронуло сильно.

Кивнув, я отказался отводить взгляд.

— При условии, что ты примешь мои извинения. Мне следовало задать больше вопросов и поискать тебя в Интернете, как настаивал Престон. Я просто увидел фотографии, и мне было наплевать на все остальное. Когда ты появился, ты был зол, и я понятия не имел, почему.

Роман бросил на меня печальный взгляд.

— Ты был всем, чего я не должен был хотеть, но я хотел. Я был так зол, что после того, как все пошло так плохо с моим бывшим, я каким-то образом приземлился прямо перед тобой. Хитрожопый вредина, который явно напрашивался на порку и даже не пытался скрыть, кто он и чего хочет. Ты был всем, чего я со всех сил старался не хотеть, и я ненавидел себя за это.

— И я ничем не помог этой ситуации. — Я просто продолжал давить и бороться. — В свою защиту скажу, что Престон действительно должен был указать на это. Я просто решил, что ты осуждающий придурок.

Роман рассмеялся.

— Вредина. Но да, наверное, так оно и было. — Затем его улыбка исчезла, и он стал серьезным. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? Я знаю, что…

Оборвав его слова, я покачал головой.

— Нет, но я думаю, что более важный вопрос… Ты хочешь остаться? Я не собираюсь здесь скрывать, кто я, или чувствовать себя виноватым за то, что мне нравится. Я не собираюсь меняться ни для кого. У меня в жизни этого и так уже больше, чем я хочу.

Сможет ли он жить с этим?

— А ты и не должен этого делать. Ты красивый и дерзкий, и выглядишь невероятно, когда позволяешь своему подчинению обернуться вокруг себя. Я никогда не встречал никого, похожего на тебя. — Роман провел большим пальцем по моей нижней губе медленно и нежно, словно пробуя воду.