Она сидела на скале, подтянув колени к груди и обхватив их руками, и покачивалась взад и вперед. Ее каштановые волосы, доходящие почти до плеч, покачивались в такт, пока она пела самую странную версию песни «Детка, на улице холодно», которую я только слышал.
— Детка, на улице холодно...
— Не так уж и холодно, — сказал я, немного приблизившись.
Возможно, вы подумали, что кто-то, кого мне описывали, как «боится собственной тени» и «делает поспешные выводы», был жутко встревожен, когда незнакомый мужчина направлялся к ней. Что ж, она таковой не была, что означало, что либо ее дедушка плохо ее знал, либо у нее напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. И скорее всего второй вариант, потому что она вытянула ноги и надела сандалии, прежде чем направиться ко мне.
Даже при лунном свете, отраженном от поверхности озера, я не мог разглядеть ее. Не знаю, почему, но с каждым ее шагом время будто замедлялось, до тех пор, пока она наконец-то не оказалась прямо передо мной. Улыбка на ее лице была такой широкой и искренней, что это сбило меня с толку. Ее карие глаза остекленели, но она сдержала слезы.
— Я знала, что дедушка пришлет тебя. Привет, Малакай. Прости, что так поздно...
И тут она начала оседать, и я инстинктивно потянулся и поймал ее.
Эта женщина реально просто упала в обморок?
— Ш-ш-ш... — тихо засопела она, давая ответ на мой вопрос. Посреди предложения, стоя, она уснула. Я не был уверен, стоит мне удивляться или раздражаться, поэтому я сделал и то, и другое.
— Эй. — Я потряс ее, но она даже не пошевелилась. — Если ты думаешь, что я из тех людей, что бросят мотоцикл на дороге, чтобы нести тебя через лес, то ты ошибаешься.
Я попробовал снова. Я перепробовал все, но она все еще была в отключке. Если бы не ее сопение, я бы решил, что она мертва.
— Если что-нибудь случится с моим байком, я буду в бешенстве, — пробормотал я и, подняв на руки спящую красавицу, пошел.
***
— Вы дозвонились до Альфреда Бенджамина Ноэля, оставьте сообщение после... — Я повесил трубку и опять уставился на телефон. Это чувство... это ненавистное чувство... поднималось у меня в груди. Было уже утро, а он не ответил ни на один мой звонок. Я не помню ни одного раза, когда он не перезванивал хотя бы в течение часа вне зависимости от времени дня и ночи. Особенно учитывая обстоятельства прошлой ночи и тот факт, что он даже не знал, что случилось с его любимой внучкой.
Видимо, придется привыкать к этому. Так думала моя рациональная часть, однако я все же обнаружил, что опять набираю единственный номер в памяти моего телефона.
— Вы дозвонились до Альфреда Бенджамина Ноэля, оставьте сообщение после сигнала. БИП!
— Альфред... эм... я нашел ее. Она в порядке. Спит... Поскорее ответь, ты же знаешь, как я ненавижу... Я имею в виду... просто перезвони мне.
Повесив трубку, я откинулся назад, прислонившись к стене в своей комнате, и пригубил уже остывший кофе. Я допил всю чашку, прежде чем выключить лампу, от которой все равно было мало толку. Дневной свет пробивался сквозь щель в темных шторах. Я подумывал задернуть их, но мне не хотелось вставать. Вместо этого я закрыл глаза в надежде, что сидя в таком неудобном положении, не буду мучиться сновидениями.
Стук.
— Ау... черт побери, ай!
Я открыл глаза и посмотрел на стену справа. Что за черт? Это были даже не слова... всего лишь звуки, сопровождаемые скрипом половиц под ее ногами.
— Привет? — прошептала она мягко.
Я встал, хотя и чувствовал себя восставшим из могилы, но я знал, что не смогу спать, пока она будет бродить по дому. Подняв с пола футболку, я натянул ее на себя, прежде чем выйти в холл. Я ожидал увидеть ее на пороге гостевой спальни, но вместо этого обнаружил, что она стоит наверху лестницы, сжимая в своих темных руках подушку, словно оружие. Отчасти мне стало любопытно, о чем она думала, выбирая из всех предметов в комнате в качестве орудия защиты именно подушку.
Становясь босыми ногами на цыпочки, она опять прошептала:
— Привет...
— Да?
— А! — она закричала и резко развернулась.
Вдруг все вокруг стало белым, когда подушка так сильно врезалась мне в лицо, что я отшатнулся назад.
— Иисус Христос, ты напугал меня!
Я стоял в шоке, моя челюсть болела, а белые перья падали на нас, словно снег.
— Я. Напугал. Тебя? — повторил я сначала мягко, но вышел из себя, когда одно перо попало мне в рот. Отмахнувшись от него, я шагнул ближе в ней и прокричал: — ТЫ С УМА СОШЛА?
Широко распахнув глаза, она отступила назад и, как и следовало ожидать, пошатнулась на вершине лестницы, когда ее тело начало падать назад. Я протянул руку и схватил ее за запястье, но она только утянула меня за собой. Мы кувыркнулись один раз, прежде чем я схватился за деревянные перила, а она держалась за меня.
Эта женщина…
— Ты в порядке? С твоими руками все в порядке?! — спросила она, освободившись от моей руки и садясь на лестницу.
Выпрямившись, я прикусил язык и выдохнул.
— У тебя кровь.
Она потянулась к моему локтю, но я выставил руку, в универсальном жесте «СТОП!»
— Спустись вниз. Не трогай ничего. Никуда не ходи. Не дыши, если это приведет к еще одной катастрофе, — зашипел я, поднимаясь наверх по направлению к своей комнате. Я захлопнул дверь, прежде чем подойти к кровати, и взял свой телефон.
— Вы дозвонились до Альфреда Бенджамина Ноэля, оставьте сообщение после звукового сигнала… БИП!
— Она не проблемная?! Я даже не замечу, что она здесь?! — прокричал я в трубку. — Альфред, твоя внучка просто генератор катастроф. Если бы беда была в радиусе десяти миль от нее, она бы не успокоилась, пока не оказалась бы в ее эпицентре. Я замечаю ее. Я ее очень замечаю! Позвони ей и отошли куда-нибудь еще!
Повесив трубку, я бросил телефон обратно на простыни. Глубоко вздохнув и морщась от ссадины на локте, я поднял его выше, чтобы осмотреть. Пройдя в ванную, я промыл рану холодной водой и накрыл чистым полотенцем для рук, прежде чем вернулся на свое новое поле битвы. Я волновался, что если я оставлю ее одну на какое-то время, она случайно начнет чертов лесной пожар.
— Я это заслужила, — сказала она, сидя на второй ступеньке лестницы и глядя в окно. — Я имею в виду, не прошло даже дня, как я здесь, а мне уже удалось... о, с чего бы мне начать? Я опоздала на рейс, полетела не в тот город, меня ограбил таксист…
Она начала смеяться, но положила руку на голову.
— Прости! Ах! Но серьезно, с кем вообще такое случается? Потом я заблудилась в лесу, а теперь еще и покалечила тебя.
Она посмотрела на меня через плечо с улыбкой, хотя это была не та улыбка, которой она одарила меня прошлой ночью. Эта была вымученной. Она кивнула на мой локоть:
— Мне очень жаль. Я упала с кровати и запаниковала, потому что я не знала, где нахожусь... Обычно я не так неуклюжа, клянусь. Я поговорю с дедушкой и…
— Ты раздражаешь, — сказал я ей.
Она нахмурилась, поднявшись на ноги.
— Я тут пытаюсь извиниться!
— Я знаю, поэтому и раздражаешь, — сказал я, садясь на ту же ступеньку, на которой она только что сидела. Я указал на свой раненый локоть.
— Ты должна любезно позволить мне быть немного раздраженным с тобой перед тем, как извиниться, а уж потом делать меня мудаком, который не хочет принимать извинения.
— Что это за логика?
Я посмотрел на нее.
— Моя логика. И поскольку это мой дом, а я твой клиент, моя логика — единственная логика, которая имеет значение.
Она поморщилась и окинула меня взглядом с ног до головы, прежде чем села рядом.
— Эстер Ноэль. Редактор переводов в издательстве «Пенокси», опытная растеряха, персона нон-грата Либер Фоллс и создатель сайта Народ Лорда Онлайн. Я твоя самая большая поклонница.
Она вытянула руку, на каждой из которых было около четырех разных колец. Я на мгновение уставился на них, потом на нее.
— Если вы не пожмете ее, я буду чувствовать себя крайне неловко, тогда я потеряю самообладание, и кто знает, сколько неприятностей это может принести.
Она была права. Это было неловко.
— Малакай Лорд, — сказал я, протянув руку для рукопожатия, и в тот момент, когда я это сделал, боль пронзила меня. Я уронил полотенце, мое зрение размылось, и я упал вперед.
— Мал... Малакай!
— Не… звони 911, — хотел я сказать, но все стало черным, и я провалился в прошлое.