— Ты знаешь, почему я в конце концов ушел? — спрашивает он.

— Да, — сухо отвечаю я. — Тебе надоело, что я постоянно крала твой пистолет.

Грустная улыбка расцвела на его губах, и она была подарком для меня, прежде чем он вернул взгляд на пол.

— Тебе постоянно снились кошмары.

Я киваю. Я вспоминаю все те ночи, когда я, запутавшись во влажных простынях и беззвучно крича просыпалась, со спертым воздухом в легких, словно меня душили.

— Да, — соглашаюсь я.

— Помнишь, как ты звала их? — спрашивает он.

Я застываю.

— Нет? — догадывается он. Я качаю головой. Я не помню, чтобы когда-нибудь что-то говорила, только жгучую боль и ужас. Всегда ужас.

Эллиот потирает свои затуманенные глаза.

— Я ушел, потому что после трех лет ты все еще звала его.

Похороненное воспоминание всплывает на поверхность – грязное и кровавое, после всех этих лет – сотрясая меня до глубины души.

Джей! Джейсон!

— О, — мямлю я.

— Я знаю, ты считала, что это потому, что я хотел нормальной жизни: дети, брак и все такое.

— Да, — говорю я, внезапно ощущая пустоту внутри.

— Я бы никогда не попросил у тебя ничего из этого. Я знал, что ты не сможешь дать мне все это. Все, чего я хотел, это ты, Джулз. Что, если бы я просто остался? Боролся со всем этим. — Его голос ломается. — Я не должен был бросать тебя. Прости меня. Каждый день я думаю о тебе. О том, что могло бы быть. Что было бы, если бы я встретил тебя и увез из этого гребаного клуба до того, как они сделали это с тобой. — Его рука слегка надавливает на мое бедро, на метку, посылая жгучие воспоминания о тех муках вдоль моего позвоночника, по моим натянутым нервам.

Он кладет голову мне на колени, его щетина приятно отвлекает, пока царапает мои обнаженные колени, и обхватывает руками мою талию.

— Я думаю, встреться мы до всего этого кошмара, у нас бы все получилось. Мы были бы счастливы.

Я сглатываю образовавшийся камень в горле, одна рука свободно лежит на его коротких волосах, другая нежно обводит его губы.

— Думаю, этого мы никогда не узнаем, — шепчу я в темноту.

Я цепляюсь за него, словно тону, а он – мой спасательный круг, и мы оба дрейфуем в ледяном океане, потерянные, вместе, но одиноки.

В конце концов он отстраняется и оставляет меня одну, пока варит нам кофе.

И я действительно одинока.

***

Прежде чем я уйду – прежде чем придет время посмотреть правде в глаза и позвонить Джейсу – Эллиот у стало смотри на меня, его маленькая девочка все еще спит, утреннее солнце льется в окно кухни. Мы стоим на кухне у столешницы, пьем кофе и ведем светскую беседу.

— Итак, — говорит он. — Твоя мама действительно все еще там, да?

Я киваю.

— Думаешь, она может узнать тебя?

Я качаю головой.

— Думаешь, кто-нибудь догадается?

Я пожимаю плечами.

— В один прекрасный день, ты наконец расскажешь мне все?

Я горько смеюсь, его вопрос словно кинжал в моем сердце.

— Ты мне не поверишь, если я расскажу.

Он делает шаг ближе, печально глядя на меня.

— Попробуй, — говорит он, забирая у меня из рук пустую кофейную чашку и ставя ее на столешницу.

Я качаю головой.

— Ты никогда больше не заговоришь со мной.

Его взгляд такой напряженный, словно он пытается пробурить дыру в моем черепе и лично покопаться в моем мозге в поисках ответов.

— Возможно. — Он делает паузу. — Ты действительно показала тем отморозкам, да?

Я киваю.

Его глаза расширяются.

— Не могу поверить, что ты убила их.

— Почему нет? — говорю я.

— Не знаю. Это просто… ты. Девочка, которая спасала потерявшихся котят и кормила остатками хлеба птиц каждое утро после завтрака.

— Потерявшиеся котята и птицы никогда и никому не причиняли вреда, — отвечаю я. — Кроме того, не похоже, что ты сам никого никогда не убивал.

Небраска была надежным убежищем, укрытием от бури. Новым домом для призрака, вроде меня.

Только однажды мое прошлое ворвалось в закусочную, которой владела бабушка Эллиота. Я работала там пять дней в неделю, собирала пустую посуду и держалась в безопасности, за стенами кухни.

Однажды днем, после того, как клиенты, пришедшие на обед, ушли, и заведение было готово закрыться на весь день, я совершала обход. Эллиот ждал меня у стойки, ковыряясь в тарелке с холодной картошкой фри. Он снова был весь в жире и моторном масле, этот пьянящий запах, который всегда прилипал к нему и который заставлял меня чувствовать себя в безопасности, где бы я не находилась.

Когда судьба шагнула в закусочную и чуть не закончила начатое, годы назад.

Я услышала колокольчик, сигнализирующий о том, что входная дверь открылась, и, подняв взгляд от стойки, увидела свой худший кошмар.

На меня смотрел один из Братьев Цыган.

Кузен Дорнана – Марко, очевидно, путешествовал на машине, потому что я не слышала приближения мотоцикла.

Я прижалась к стойке, умоляя Эллиота взглядом. Я замерла.

Эллиот подозрительно посмотрел на меня, и я пробормотала Брат Цыган.

Он повернулся и встал передо мной.

— Мы уже закрылись, — сказал Эллиот, прикрывая меня, пока я пряталась за прилавком.

— Джульетта? — хрипло произнес Марко, полностью игнорируя Эллиота, когда приблизился к прилавку и заглянул за него.

— Так-так, — усмехнулся он, присев на корточки и протянув мне руку. — Для мертвой девчонки, ты довольно хорошо выглядишь.

В окне я наблюдала за смирившимся выражением лица Эллиота, когда он достал пистолет из-за пояса, прицелился в затылок Марко и выстрелил, забрызгав меня кровавым туманом, похожим на кетчуп, который я только что вытирала со столиков.

Марко замертво упал на бок, я закричала, а Эллиот перевернул табличку на входной двери «Закрыто».

Глаза Эллиота потемнели, брови сошлись на переносице.

— Тебе обязательно напоминать мне об этом?

— Прости.

— Я сделал это ради тебя.

— Я знаю. Ты всегда делал все ради меня.

Его малышка дочка проснулась, позвав его из спальни; он целует меня в лоб, и я ухожу.

Возвращаюсь в эту адскую огненную яму.

Назад к Дорнану.

Назад к Джейсу.