…Вдруг в сумасшедшем разгуле зла, торжества смерти и бесчинства хаоса, когда его самого от персональной смерти отделяют считанные сантиметры пространства, секунды времени, удары сердца − в миг, когда он мысленно приготовился умереть и на прощанье позвал Бога, как ребенок зовет мать… С горящего кровавым заревом неба, верней откуда-то непостижимо выше, опустилась пелена живого света. Сразу всё стихло, даже грохот сердца пошел на убыль, упали молча в изнеможении от многочасовой усталости бойцы на дно окопа и отключились в обморочном сне, на бруствер села серая птичка и совершенно буднично трижды цвиркнула, глянув на Игоря веселым черным глазком и перелетела на другой край. Но не сонный морок, не страх, а радость окутала Игоря, откинувшегося спиной на земляную стенку окопа. Он впитывал это счастливое ощущение тихой детской радости, он был уверен, что просто обязан об этом написать и рассказать − Бог не покинул нас! Он там, где люди вспоминают о Нем, призывают Его на помощь. Именно об этом он должен написать в противовес страшным рассказам плачущего лейтенанта, чтобы каждый человек знал: Господь рядом, Он в самой сердцевине человеческих страданий. Бог не оставил нас, а значит мы победим.

Душа ребенка чиста и светла. Хотя, конечно, приторно слащавые соблазны вездесущего зла непрестанно реют где-то вблизи. И если нет молитвенной ангельской защиты, обязательно откроется дверца души, впуская внутрь поначалу приятное, но чуть позже всё более разрушительное и беспощадное зло. Это как распаренный человек, вышел из бани стерильным и как ни отворачивается от пыльного ветра, как ни уклоняется от поднимаемых с дороги крошечных кристаллов грунта, но грязь прилипает к влажной коже, и уж домой пришел таким грязным, хоть обратно в парилку беги. Вот почему: «Нет человека, иже поживет и не согрешит». И если с телом все наглядно и понятно, то грязь души обычному человеку невидна, грех способен увидеть, ощутить святой… или священник, если конечно благодатный. И вот подросший ребенок уже настолько сжился с грехом, что не замечает его, как занозу в душе, или шрам, или язву. А он есть, а он как семя, врастает в тело души, кровоточит, гноит, растет, размножается. Забываются сказки, в которых добро всегда побеждает зло, − в жизни-то все иначе. Всплывающий из глубин памяти наказ бабушки «вот так и молись каждый день, да в церковь не забывай ходить», вызывает в «умнике» насмешку. Всё, человек сжился с грехом, как преступник с привычным воровством. Отныне такое бедственное состояние души стало нормой.

И всё бы на земле уже давно закончилось: люди вымерли, следом сгинули животные, завяли цветы, засохли деревья и только дым и песок носились бы по мертвой планете… Если бы не ангелы Божии. Это они непрестанно стучат в дверь сердца каждого человека. Это они внушают монахам не спать по ночам, а молиться за весь мир. Это они обращают внимание на колокольный звон субботним вечером и воскресным утром − иди в храм, спасай гибнущую душу. Но и тот падший ангел, что слева, тот самый мрачный бес гундосит в ухо: да брось ты, выпей с друзьями, не слушай ты этого зануду, этого «мракобеса», жизнь коротка, спеши получить удовольствие.

И вот человек садится за стол, выпивает, на самом деле получает удовольствие, потом еще бокал, и еще − а в воскресное утро только и мысли, что опохмелиться. Какое уж там спасение души, когда ангел Божий плачет, зато мрачный бес хлопает в черные перепончатые ладони − еще на одну ступень в преисподнюю опустил свою жертву, еще тяжелей тому вырваться из беспощадного плена. Но пока душа жива, пока человек не превратился в ходячего мертвеца, эта самая душа каждый день плачет и умоляет хозяина: «Тащи меня в церковь, лентяй, пьяница, блудник! Замучил ты меня, не губи, хозяин!» Не каждому удается скрыться от непрестанных воплей души, случается, вдоволь намучившись, настрадавшись, весь в болячках, «хозяин» души, проходя мимо храма, заглядывает внутрь, смущенно посмеиваясь над собой, зато душа радуется и указывает на очередь − иди туда, встань в конец, спроси, что они тут делают и зачем. И вот человек встал рядом со священником и, запинаясь, сгорая от стыда бубнит: я еще не знаю, что мне говорить, помоги, батюшка. … И впервые исповедает самые страшные грехи − смертные. Конечно, подготовится серьезней, купит книжку с перечнем грехов и придет в субботу на генеральную исповедь. Выйдя из храма, он чувствует необычную радость, невероятную легкость в душе и забытое чувство детской чистоты. Это уже не забудется никогда.

Потом появятся православные друзья. Эти не предадут, ни обворуют, не солгут − эти настоящие. Начнутся поездки в монастыри, знакомство со старцем, который прозревает человека до самой глубины сердца, он тщательно вычистит душу, а на службе очищенное, просветленное сознание душа станет благодарно впитывать каждый возглас, каждое слово священника.

…И вдруг услышит ангельское пение. Он вытянет шею, заглянет через плечо впереди стоящего − а там, откуда звучит ангельский хор − всего-то три девушки в старушечьих платочках, потертых подрясниках старательно поют старинный акафист. Он не верит ушам своим, глазам своим: ну, не могут три девочки заполнять пространство храма потоком тончайших звуков. Где-нибудь на оперной сцене для подобного обилия понадобился бы огромный хор, а тут − три обычных девушки. На вопрос «да как это возможно?», кто-нибудь обязательно скажет: «А ты прав, вместе с девочками поют ангелы, одним только людям это невозможно». Потом, вернувшись из дальнего монастыря домой, он с жадностью набрасывается на пачку привезенных книг, до сих пор пахнущих ладаном и пчелиным воском. Не сразу, постепенно, ему открываются тайны того невидимого пространства, где обитают эти прекрасные светоносные существа − ангелы Божии. Тут и покою конец. В сердце бьется, пульсирует, накатывает: «Хочу туда, в царство небесное, туда, где нет бесов, где только святые и ангелы, где нет зла, а только любовь, свет и тихая радость!» Засыпая после молитвы, живой и приятной, пока еще крепкий сон не втянул в теплый омут привычные чувства, стали всплывать из таинственных глубин сказочные картины блаженной вечности с Богом Любви.

А после сурового Великого поста в твою жизнь огненным ветром врывается Пасха. Христос Воскресе! − радостно вопит человек, вкусивший Святых даров, а душа его сияет и благодарит. Светлая седмица обрушивает на человечество целые потоки небесного света, и только не ленись, подставляй лицо под сверкающие струи святой воды на крестном ходе, а душу − под лучи небесного огня. В такие минуты счастья проживаешь реальный опыт касания вечности. «И чего это ты такой счастливый!» − спрашивают близкие, уклонившиеся от Божественного пира. А ты понимаешь, что не способен объяснить словами таинственные, тончайшие, прозрачные для света небесного движения души.

И опускаешь глаза, и уходишь на головокружительную глубину души, распахнутую для благодати Божией, и воспаряешь в те бесконечные небесные просторы вечности, по которым летал на огненных крыльях ангелов Божиих в детстве. Там, куда ты попадаешь на волне пасхальной радости, существует от века Сущий, там до сих пор происходит Предвечный совет, на котором Святая Троица решает создать человека и вселенную для его проживания. Там Бог Отец пророчит Сыну «нас ради человек» сойти на землю, вернуть развращенное человечество на путь спасения и на кресте принять страшные муки, распять Пречистое тело, искупив грехи человеческие. Там же, в пространстве вечности происходит сошествие Спасителя во ад, вызволение из темниц преисподней праведников и долгожданное − Воскресение Христово, которое прокатывается по вселенной в эти пасхальные дни. …Хотя произошло две тысячи лет назад. Но − вот оно − открой глаза, распахни душу, и ты войдешь в Воскресение Христово, воскресение смертельно раненой грехами души, воскресение надежды на возвращение в Дом, созданный Отцом Небесным для детей Своих, «где обителей много» − «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его»(1Кор 2.9).

В тебе самом, как впрочем, и по всей вселенной, происходит чудо − прорыв в бесконечную вечность. Сбывается мечта человечества о путешествии по времени и пространству в край обетованный, чудесный, совершенный в красоте и величии.

Это всегда очень и очень сильно, это как затяжной взрыв изнутри, как перелет с земли за самый край вселенной, где уже нет ничего земного. Нет страха и боли, зависти и жадности, нет врагов и твоих убийц, таких милых и добрых, живущих бок-о-бок, но – свет, покой, гармония, счастье… Стоило только в первый раз перейти в этот параллельный мир, как человек навечно становится его постоянным жителем. Он смотрит по телевизору репортаж о запуске космического корабля, наблюдает натужный рев мощных двигателей, итог работы сотен тысяч ученых и конструкторов – и все для того, чтобы двум-трем летчикам-космонавтам немного полетать недалеко от земли. Смотрит и печально улыбается. Без фантастических машин времени, космических кораблей, титанических усилий, шума и рёва, человек способен преодолевать притяжение земли и переноситься в иную реальность. Конечно не сам − наших силёнок на такое никогда не хватит − а с помощью Бога всемогущего.

Ведь Господь готов любого человека поднять на эту небесную высоту. Более того, Он ожидает от нас готовности войти в Царство Небесное: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6: 33).». Господь негодует на тех, кто не желает оторвать глаз от земли и поднять их ввысь, к Богу: «Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь  не о том, что Божие, но что человеческое» (Мк 8.33).