Глава 24

Лиленд

Лежа в постели, я испытываю какое-то странное чувство вины. Джексон, словно заметив это, сжимает меня в своих объятиях ещё крепче. Отчего я только сильнее чувствую себя виноватым. Я начал врать всё больше. С тех пор, как вынужден был стать тем, кто мог уболтать кого угодно ради своих целей, я превратился в хорошего актера. Я знал, как заставить людей видеть и верить в то, что они хотят видеть и верить.

Проблема в том, что мне никогда не приходилось делать это с тем, кто был мне дорог. Возможно, потому что я никогда ни к кому не испытывал таких чувств, как к Джексону.

— Как прошел твой день? — интересуется Джексон, пока я глажу его по обнаженной спине. За последние четыре месяца я так близко узнал его тело. Каждую его частичку. Джексон такой потрясающе заботливый. Добрый. Нежный. И отличный участник в моих шутках. А ещё его сильно заботит то, что я говорю. Вот почему, если скажу правду о том, что ненавижу сидеть в одиночестве в этом доме, пока он на работе, Джексон сильно расстроится. Поэтому вместо правды с моего языка срывается невинная ложь.

— Хорошо, — отвечаю. Но это не совсем ложь. Когда он вернулся домой, мой день стал намного лучше. Потому что, когда я его вижу, забываю обо всём. Когда обнимаю его, не хочу больше ничего делать. Только быть с ним.

Я не жалею о решении оставить свою прошлую жизнь, но иногда мой активный мозг очень тяжело унять в те долгие часы, пока Джексон находится на работе.

— Особенно когда ты вернулся домой, — добавляю.

В ответ Джексон сжимает меня ещё крепче. И я понимаю, что ради него откажусь от всего этого снова и снова.

— Рад это слышать.

— А у тебя как?

— Скучно. И Мейсон действовал мне на нервы. Но твои сообщения помогли мне пережить это день, — говорит Джексон, целуя меня в лоб. — Не могу дождаться выходных, чтобы провести их с тобой.

— Это будет здорово.

Он начинает нежно поглаживать меня по спине круговыми движениями, и мы замолкаем. Вскоре его рука останавливается, дыхание выравнивается.

Но мои мысли возвращаются к Хардеку. Тому, кому удалось убежать.

Я никогда не позволял своим объектам ускользать от меня. И хотя время от времени я вспоминал про Хардека, особой вины не чувствовал. Но теперь, зная, что Джексон собирается заняться им, мне становится не по себе.

Осторожно высвобождаюсь из его объятий и встаю. Хватаю одну из футболок Джексона и, натянув её, покидаю спальню. Тихо иду на кухню и открываю лежащий на столе ноутбук Джексона. Затем беру свой и ставлю рядом.

Жаль, что он не позволил мне помогать ему с делами. Это ведь не помешало бы, так? Но я не хочу просить его об этом, потому что тогда Джексон станет задаваться вопросом, счастлив ли я. Или, возможно, начнет думать, что я хочу вернуться к прежней жизни. Или, может быть, решит, что я не стою таких хлопот.

Я никогда не смогу сделать ничего такого, что разлучит меня с ним.

Перед тем, как лечь спать, Джексон сделал несколько заметок о Хардеке, и я пробегаю глазами по его записям. Он столько много информации упускает. Фактов, которые я собирал неделями. И вот, пока Джексон спит, я копирую на его компьютер все записи, которые у меня есть на Хардека, и добавляю к его заметкам.

Покончив с этим, меняю фон его рабочего стола и возвращаюсь обратно в кровать. Теперь я чувствую себя немного лучше и могу быстро заснуть.

Джексон

— Это... Почему ты скрывал это от нас? — интересуется Генри, размахивая какими-то бумагами, когда я вхожу в зал совещаний.

— Я ... что? Я не думал, что что-то изменилось с нашей прошлой встречи, — отвечаю ему.

Генри смотрит на меня как на сумасшедшего. Этим утром я отправил ему файл по электронной почте, но решил, что это просто повторение того, что мы уже обсуждали.

— Ты шутишь? Ты ни разу не упомянул об адресах этих мест. Особенно тот, где, как ты подозреваешь, идет торговля людьми.

Пристально смотрю на Генри, в то время как все в зале совещаний уставились на меня. Это небольшая команда, но я знаю некоторых из них, так как часто прихожу к Генри. Единственные, с кем не знаком, это агенты ФБР, которые начали сотрудничать с полицией, чтобы получить любую информацию по этому делу. Как только появилась связь между Хардеком и пропавшими девушками, они включились в работу. Но после того, как девушек нашли, ФБР оставило лишь несколько своих агентов для работы с полицией, пока не возникнет необходимость в бóльших силах.

— А ... это? Ну да, извините, я на минуточку. Сгоняю в туалет.

Выхожу за дверь и вытаскиваю из кармана телефон. Захожу в папку «Оправлено» и нажимаю на документ, который отослал Генри. Открываю его и заскакиваю в уборную, закрыв за собой дверь на замок. Пролистываю свою жалкую информацию и замечаю, что в документе еще дополнительные три страницы, которые не помню, чтобы туда добавлял. И подробности.

Быстро звоню Лиленду.

— Привет, душа моя. Я только что купил новый пылесос, пожалуйста, не запихивай в него свой член, — говорит Лиленд. Его словам почти удается отвлечь меня от другой проблемы.

— Это ты добавил всю эту информацию о Хардеке?

— Нет, но, думаю, я видел, как прошлым вечером мыши сновали по твоей клавиатуре. Конечно же я! Кто ещё мог это сделать?

— Блин, мог бы мне сказать. Я поделился этим файлом со всеми на совещании и даже не читал, что ты там написал.

— Ага... — хихикает он. — Эта информация предназначалась только для тебя. Не знал, что ты так любишь делиться. Со мной ты редко чем делишься. Я тебя прошу: «Покажи мне свои яйца», а ты в ответ: «Нет, это моя мошонка».

— Мы были на семейном пикнике!

— Э-э. Ладно Как бы там ни было, я просто подумал, что раз уж сам не могу использовать эту информацию, может, тебе пригодится.

Вздыхаю, потому что, хотя всё идет не так, как должно, данная информация очень важна для дела.

— Спасибо. Ты очень помог.

— Пожалуйста. Мне сейчас надо написать реферат на любую спорную тему. Моя работа будет о том, почему супергерои не должны носить плащи.

— Ты шутишь.

— Нет. Работа на десяти страницах, и она будет великолепна. Я собираюсь цитировать «Суперсемейку» на протяжении всего реферата.

— Может... напиши о чем-то другом?

— Почему наемные убийцы должны быть легальными?

— Плащи. Мне нравится идея с плащами.

— Я так и думал. А ещё, я хочу щенка. И если не купишь мне одного, я заведу пятерых.

— Что?

И Лиленд вешает трубку.

Теперь мне страшно, что, придя домой, обнаружу пять собак. Меня бы это совсем не удивило. Ни в малейшей степени.

Просмотрев всю новую информацию, которую я якобы нашел, возвращаюсь обратно на совещание. Меня так долго не было, уверен, все думают, что я не отлить ходил. Но с чувством долга открываю ноутбук и пристально смотрю на экран.

Генри, проходя позади меня, начинает хохотать.

— Ого, я бы сказал, ты немного помешан.

На фоне рабочего стола расположена надпись: «Душа моя» жирным, сверкающим всеми цветами радуги шрифтом. А дальше около тридцати фотографий Лиленда. Ни одна из них ни в малейшей степени не привлекательна, но все сделаны им самим, так как, уверен, я его не фотографировал. На одном из фото он сидит на унитазе, глядя в камеру, словно ему стыдно. На другой — он пытается достать ногой своего носа. К тому времени, как дохожу до снимка, на котором Лиленд свернулся калачиком в старой собачей будке, вокруг меня уже собралась толпа.

— Да у нас даже собачей конуры нет, — говорю. На ней висит ценник, так что, похоже, Лиленд залез в нее в магазине и попросил кого-то его сфотографировать, либо установил свою камеру на автосъемку.

— Это твой парень? — спрашивает женщина по имени ЛаРоза.

— Как ни печально.

Но ничего печального в этом нет.

Лиленд

— Знаешь, что? — спрашиваю Джексона, как только он переступает порог.

Он почему-то быстро оглядывается по сторонам.

— О, господи. Пожалуйста, только не говори, что купил десять собак.

Ухмыляюсь в ответ на его легкую панику. Может быть я садист.

— Нет, не купил. Пока. Но стоило бы. — Особенно потому, что он оставил меня дома одного, и я чуть со скуки не помер, пока писал работу о том, почему супергерои не должны носить плащи. Я провел исследование, просмотрев несколько фильмов «Marvel».

— Так что ты натворил?

— Я купил пылесос! — вот до чего я докатился. Радуюсь сраному пылесосу. — Это робот-пылесос, так что мне больше никогда не придется убираться.

— Ты ведь понимаешь, что это всего лишь пылесос? Он не убирает на полках и тому подобное.

— Может быть. Но я воздержусь от уборки, пока мы не убедимся, что он не может убирать везде.

Джексон, кажется, не сильно рад, что вполне понятно, это же всего лишь пылесос.

— Здорово. Давай. Обувайся.

— Зачем? — интересуюсь, растягивая слово.

— Надо сделать пару дел. Хочешь поехать со мной?

— Дайка подумать. Хочу ли я распаковать свой офигенный робот-пылесос или отправиться в захватывающую поездку с тобой? Я поеду с тобой. К черту этот пылесос.

— Кстати, сколько ты потратил на этот робот-пылесос?

— Зараза не из дешевых. За эти деньги можно купить секс-машину. Знаешь, что... могу поспорить, я смог бы сделать из этого робота-пылесоса еще и секс-машину? Что скажешь, если я прикреплю на него сверху фаллоимитатор с присоской? Он будет похож на маленькую единорожку с членом вместо рога.

Джексон смотрит на меня так, словно разучился смеяться. Как будто мои слова вообще не были смешными. Я только знаю, что не могу дождаться, когда его друзья снова придут в гости, чтобы дилдо Румба произвела впечатление.

— Поехали, пока ты ещё больше не опозорился.

— Хорошо, — начинаю смеяться.

Следую за Джексоном к машине и забираюсь на пассажирское сиденье.

— Тебе понравился фон рабочего стола? — интересуюсь у него с улыбкой.

— Какой фон? — невозмутимо спрашивает Джексон.

— Не умничай. Ты прекрасно знаешь, о каком фоне я говорю, тебе он понравился. Так ведь? Чрезвычайно понравился.

— Я даже не заметил.

— Конечно же заметил.