Он смотрит вверх, словно бы раздумывая.

— Никогда.

Хмурюсь, считая, что он шутит.

— Правда, никогда? Даже когда был маленьким ребёнком?

— Мой отчим считал, что всякие такие вещи слишком легкомысленны; что дети должны сосредоточиться на более важных вещах, таких как их будущее, а не на мелочах жизни, которые только отвлекают, — произносит он, пародируя, как я подозреваю, голос отчима.

— Твой отчим, похоже, большая задница. — Затем я вспоминаю, что должна фильтровать озвученные мысли… из-за предложения Джиа.

Ухмылка Уильяма даёт понять, что мой промах не осуждают.

— Джиа он нравится. — Он пожимает плечами, и я морщу лицо. — Ещё более впечатляюще то, что она ему тоже нравится.

— Как и большинству людей, — говорю я с задумчивой улыбкой.

— На самом деле, мой отчим ни к кому не привязывается. Даже ко мне, а я прожил в его доме больше пятнадцати лет, — произносит он.

— Джиа знает, что он ни разу не свозил тебя на карнавал?

Парень смеётся и пожимает плечами.

— Нет. Мы с Джиа вообще-то не говорим о моих проблемах с семьёй. Её проблемы всегда кажутся реальными. Я же не хочу выглядеть избалованным ворчливым богатеньким ребёнком.

— Когда у меня была учительская практика, я провёл год в центральном районе города. Это было тяжело, но этот опыт открыл мне глаза. То, как дети живут там… некоторые даже идут домой, где остаются одни, потому что их родители работают на двух работах, лишь бы свести концы с концами. Подобное действительно заставляет тебя осознать, что важно и насколько тебе повезло. Многие дети там умные, и у них есть потенциал, но они даже не думали о поступлении в колледж, ведь не могут себе этого позволить, никто из их семьи не учился в колледже. Они не рассматривают его, как один из вариантов.

Он так возбуждённо об этом рассказывает и голубизна его глаз становится насыщеннее.

— Даже с отчимом-снобом жизнь может быть намного хуже. — Уилл допивает свою кока-колу.

После этого заявления я по-настоящему смотрю на парня. Его родители богаты, но он не кичится этим. Он носит простые джинсы и футболки, словно отказывается от того, кем он является — кроме красивой внешности. Этого он скрыть не может. Я могу понять, почему Джиа влюбилась в него, но почему она сомневается? Он игривый и саркастичный, но в глубине его глаз я вижу уязвимость. Какая-то часть его, похоже, сломлена, и из-за этого появляется желание излечить его.

— Итак, раз ты никогда не был на карнавале, то и никогда не играл в карнавальные игры? — вкрадчиво спрашиваю я.

— Поймала. — Он смеётся.

— Оу, это будет так весело!

Мы играем почти в каждую игру на карнавале. Начали с входа и прошлись кругом. Не помню, чтобы я так лажала в них, но очевидно у меня амнезия, потому что я ужасна. Уилл довольно хорош почти во всём и выигрывает призы в каждой игре. Хотя он не брал их, не считая последней игры. Он выигрывает милого плюшевого шмеля, и я думаю, что он подарит его Джиа. Я не говорю ему, что она ненавидит плюшевые игрушки и, когда мы были детьми, она прятала от меня все мои игрушки.

Мы ездим на машинках, на каруселях, от которых Уилл не в восторге. Он вынужден сидеть как минимум двадцать минут, пока я безжалостно дразню его, но на самом деле, мы здорово проводим время. Уилл классный, и рядом с ним я не должна следить за словами или слишком усердно думать, прежде чем что-то сказать. Это забавно, поскольку мы знаем друг друга всего пару дней и неудачно начали, но нам комфортно вместе, или, по крайней мере, мне комфортно рядом с ним. Или, возможно, легко испытывать подобные чувства в таком наполненном весельем месте.

— Наверное, нам стоит возвращаться, — произносит он, смотря на часы.

— Ещё только одно, — говорю я, указывая на колесо обозрения. — Ни один поход на карнавал не будет полноценным без этого.

Мы ждём в очереди около десяти минут, прежде чем пройти к аттракциону. Женщина, ей где-то около пятидесяти, с улыбкой открывает для нас дверь кабинки.

— Вы, ребята, красивая пара. Полагаю, вы здесь надолго задержитесь, — когда мы запрыгиваем, подмигивает нам женщина.

— Мы не встречаемся, — отвечаю я, прежде чем она закрывает ворота. Не уверена, что она меня слышит, а часть меня надеется, что нет.

Мы садимся на противоположных концах сидения.

— Я сегодня здорово повеселилась. Очень долгое время так не веселилась, — говорю я.

— Я тоже. А ты довольно классная, Гвен Дуайер, — говорит он, задавив какую-то жирную букашку у себя на руке.

— Ты сам тоже неплох. Джиа действительно повезло, — признаю, с удивлением распознавая в своём голосе намёк на грусть.

Уилл широко мне улыбается, а потом его выражение смягчается. Момент разрушается, когда колесо обозрения накреняется и издаёт этот ужасный скрежещущий звук, от которого сердце едва не выпрыгивает из груди. Это так ошеломляюще, что я почти взбираюсь на Уилла, который хватает меня за талию. Пока машина смерти стоит, я замечаю, что у него мятное дыхание. Откуда он взял жвачку? Затем я замечаю, какого чистого цвета его глаза, какие сильные и тёплые его руки на моей коже, как они посылают мурашек по всему моему телу. На мгновение, всего лишь на мгновение, я забываю, что Уилл — парень Джиа. Я хочу закрыть глаза и обхватить его губы своими. Хочу, чтобы он притянул меня к себе и мягко, бесконечно долго целовал.

— Ты в порядке? — Тихо спрашивает парень. наши лица в сантиметрах друг от друга.

Я киваю. Чувствует ли он это? Или только я, или, возможно, это безумный адреналин из-за большого количества сахара, который играет с моим восприятием? И именно из-за него у меня появляются безумные мысли обнять руками его лицо и поцеловать? Никто из нас не двигается. Чувствую притяжение к Уиллу. Наши губы, словно магниты. Клянусь, что вижу, как он медленно склоняется ко мне, наши стены падают, пока свет и музыка аттракциона не звучат снова и мы выходим из транса. И это самый неловкий, и болезненный момент, который я когда-либо переживала. Парень отпускает мою талию, и я отталкиваюсь к противоположному концу сидения.

— Это просто безумие, верно? — произносит он, голос выше, чем был пару секунд назад.

— Да, полное безумие.

Я не знаю, что он имеет ввиду: аварийную ситуацию с аттракционом или тот момент, который стал бы доказанным помешательством, если бы машина не заработала снова.

Безумие (существительное) — определение: желание поцеловать парня собственной сестры.

* * *

По дороге обратно я пытаюсь прекратить прокручивать в голове картинку о том, как почти поцеловала Уилла. Игнорирую восторг, который возрастает во мне с каждой секундой. Но мысли об это одновременно отвратительны и ужасают меня. Дело только во мне? Возможно, я просто придумала себе это, но поскольку Уилл был очень тихим, подозреваю, что нет.

Несколько раз останавливаю себя от того, чтобы поднять эту тему. Это глупо. Это был всего один глупый момент — один из лучших недомоментов в моей жизни. Вся эта энергия, окружающая меня, напряжение из-за того, что я нахожусь так близко к почти незнакомому человеку и разделяю с ним притяжение, которого ещё ни к кому другому не чувствовала. Даже после всех экспериментов с Заком я никогда не чувствовала к нему того, что пережила сегодня с Уиллом. Никогда не хотела быть ближе к какому-то другому человеку. Я стараюсь найти правильные слова, чтобы разорвать эту неловкую тишину и убрать застрявшую в голове картинку. Хочу избавиться от нервозности в животе и вины, которая заполнила пространство между нами, словно живой человек.

Что, чёрт возьми, со мной не так? Я должна встряхнуться. Это глупо. У меня не может быть чувств к Уиллу. Не к нему. Это никакие не чувства, а просто смятение. Между нами нет никакой химии. Это просто был напряжённый момент. Мы оба думали, что можем умереть на полуразваленном колесе обозрения у чёрта на куличках. Я просто сама себя накрутила.

Когда вижу знак о въезде в родной город, — то, что меня раньше ужасало, сейчас поднимает настроение. По крайней мере, сейчас можно переключиться с того, на чём я была сосредоточена последние три часа. Думаю о том, что скажу маме, насколько злой она будет, будет ли притворяться милой, поскольку у нас будет компания. Возможно, она отошлёт меня в мою комнату. Надеюсь, к Уиллу будет приковано больше внимания, чем ко мне. Они будут сканировать его, рассматривать, лишь бы убедиться, что он достаточно хорош для моей идеальной сестры. Сегодня не я в центре внимания. Сейчас семь тридцать, а ужин, скорее всего, назначен строго на восемь. Это даст нам возможность принять душ и привести себя в порядок до того, как прибудут мамины гости.

— Ты нервничаешь из-за встречи с мамой?

Я подпрыгиваю на месте. Я не слышала этого голоса уже несколько часов, разве что он время от времени спрашивал направление, но даже тогда его голос был тихим и отстранённым. Сейчас он снова похож на тот, к которому я привыкла.

— Нет. А ты? — спрашиваю я, стараясь говорить как обычно.

— Немного сильнее, чем думал. — Парень со слабой улыбкой смотрит на меня.

— Уверена, вся её враждебность будет направлена на меня, — отвечаю я, пытаясь улучшить его настрой.

Мы подъезжаем к моему дому. Я глубоко вдыхаю, прежде чем выбраться из машины и пройти к крыльцу — Уилл не отстаёт. Моя мама отрывает дверь, уже надела хмурое выражение.

— Уже почти восемь. Где вас двоих носило? Джиа сказала, что вы должны были приехать пару часов назад, — говорит мама, театрально смотря на меня и почти несмотря на Уилла.

Она целиком в праздничном настроении, одета в белый парадный костюм от Лиз Клайборн¹⁷. Её наманикюренная рука стучит по золотым часам, а тёмные волосы собраны в пучок.

— Мне так жаль, миссис Гартен. Это моя вина. Мы немного потерялись по пути сюда, — его голос спокойный, слова отчётливы, и такое странно слышать от человека, с которым я провела последние несколько часов.