Дэвид Муди "Осень"
Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
BAR "EXTREME HORROR" 18+
или на сайте:
"Экстремальное Чтиво"
Миллиарды умерли менее чем за двадцать четыре часа.
Уильям Прайс был одним из первых.
Прайс встал с постели меньше десяти минут назад, когда все началось. Он стоял на кухне, когда почувствовал первые боли. К тому времени, когда он добрался до своей жены в гостиной, он был почти мертв.
Вирус заставил слизистую оболочку его горла пересохнуть, а затем опухнуть с поразительной скоростью. Менее чем через сорок секунд после первоначального заражения, опухоль перекрыла ему дыхательное горло. Пока он боролся за воздух, опухоли начали трескаться и кровоточить. Он начал задыхаться от крови, стекающей по внутренней стороне его трахеи.
Жена Прайса пыталась помочь ему, но все, что она могла сделать, это подхватить его, когда он упал на пол. На долю секунды она почувствовала, как его тело начало содрогаться, но к этому моменту она тоже была заражена. К этому моменту объем воздуха, поступающего в ее легкие, сократился менее чем до десяти процентов от ее нормальной потребности в кислороде.
Менее чем через четыре минуты после первоначального заражения Прайса, он был мертв. Тридцать секунд спустя, его жена тоже была мертва. Еще минута, и вся улица погрузилась в тишину.
Я был почти дома к тому времени, когда понял, что это произошло.
Было еще рано – около половины восьмого, я думаю, a я вышел из дома сразу после четырех. Оглядываясь назад, я был рад, что меня не было дома. Было достаточно плохо видеть Сару и Джемму, лежащиx там после того, как с ними это случилось. Господи, я бы не справился, увидев, как это достало их обоих. Я просто не мог вынести, видя, как они обe так страдают. Я бы ничего не смог сделать ни для одной из них. Слишком больно даже думать об этом. Лучше, чтобы они ушли, и все было кончено к тому времени, как я вернулся домой.
Я был на ремонте на заводе Картера и Джеймсона, в пяти милях к северу от Биллхэмптона. Обычно я ездил туда раз или два в месяц, и обычно посреди ночи. Ублюдок, который отвечал за это место, был слишком скуп, чтобы платить за новое оборудование, и слишком чертовски умен, чтобы заставить своих людей ремонтировать систему, когда он знал, что может вызвать нас. Не имело значения, что пошло не так или когда, он всегда вытаскивал нас оттуда. Он знал контракт на техническое обслуживание лучше, чем я.
Я был в шести милях от Нортвича, когда впервые понял, что что-то не так. Я остановился у сервиса, чтобы выпить чашечку кофе и что-нибудь поесть, и как раз съезжал с автострады, когда заиграло радио. В этом не было ничего необычного – у электрики в фургоне был свой собственный разум, – но это было другое. Минуту назад была обычная музыка и разговоры, а в следующую - ничего, кроме тишины. Даже статики нет. Просто тишина. Я попытался настроиться на пару других станций, но ничего не смог найти.
Как идиот, я продолжал вести машину и одновременно пытался разобраться с радио. Я смотрел на дорогу только одним глазом, а солнце все время пробивалось сквозь верхушки деревьев. Небо было ясным и голубым, а утреннее солнце было огромным и слепящим. Мне хотелось поскорее вернуться домой, поэтому я торопился. Я не видел поворота дороги, пока не проехал половину пути, и не увидел другую машину, пока не стало почти слишком поздно.
Я ударил ногой по тормозам, когда увидел это. Это была маленькая машина горчично-желтого цвета, и ее водитель, очевидно, был так же рассеян, как и я. Он ехал прямо на меня, и мне пришлось резко вывернуть руль вправо, чтобы не врезаться в него. Должно быть, я разминулся с ним всего на пару футов.
Было что-то в том, как двигалась машина, что казалось неправильным. Я притормозил и посмотрел на ee в зеркало заднего вида. Вместо того чтобы следовать за поворотом, который я только что обогнул, он просто продолжал двигаться вперед по прямой, все еще двигаясь с той же скоростью. Он съехал с дороги и врезался в бордюр. Пассажирская дверь заскрежетала о ствол тяжелого дуба, а затем машина остановилась как вкопанная, когда центр капота обернулся вокруг ствола другого дерева.
Вокруг больше никого не было. Я остановился, а затем развернул фургон на дороге и поехал обратно к месту аварии. Все, о чем я мог думать, так это о том, что водитель будет винить меня за то, как я вел машину, и это будет его слово против моего и, Господи, если бы он подал на меня в суд, он вероятно, легко выиграл бы дело. Я продолжал думать, что потеряю работу и что мне придется объяснять боссу, что случилось, и... и, черт возьми, я даже не задумывался о том, что другой водитель может пострадать, пока не увидел, как он повалился на руль.
Я остановил свою машину в нескольких футах от места аварии и вышел, чтобы помочь. Мои ноги отяжелели – я не хотел смотреть, но знал, что должен. Подойдя ближе, я смог разглядеть всю степень повреждений машины. Он врезался в дерево с такой скоростью, что капот почти обернулся вокруг него.
Я открыл водительскую дверь (она была плотно закрыта, и мне потребовалось некоторое время, чтобы ее открыть). Водителю на вид было лет тридцать пять, и мне не нужно было прикасаться к нему, чтобы понять, что он мертв. Его лицо сильно ударилось о руль, раздробив нос. Его мертвые глаза пристально смотрели на меня, бросая на меня холодный взгляд, который заставил меня почувствовать, как будто он обвинял меня в том, что только что произошло. Кровь лилась из того, что осталось от его носа, и из широко открытого рта. Большую часть минуты густая алая кровь буквально лилась из тела и собиралась на полу вокруг ног мертвеца.
Я ни хрена не знал, что делать. Несколько секунд я просто стоял, как чертов дурак, сначала глядя вверх и вниз по безмолвной дороге, а затем, уставившись на струю пара, которая вырывалась из радиатора разбитой машины в холодный утренний воздух. Я почувствовал тошноту в животе, и когда шипение в конце концов прекратилось, все, что я мог слышать, был звук капающей крови. Прошло всего пару минут с тех пор, как я ел. Я снова оглянулся на тело и почувствовал, что теряю контроль над своим желудком. Я упал на колени, и меня вырвало в траву на обочине дороги.
Как только тошнота прошла, я поднялся на ноги и пошел обратно к фургону. Я потянулся к телефону, понимая, что хотя я ничего не мог сделать для бедняги в машине, я должен был все же что-то предпринять. Странным образом было проще осознать, что он мертв. Я мог бы просто сказать полиции, что ехал по дороге и обнаружил, что машина врезалась в дерево. Никому не нужно было знать, что я был рядом, когда произошел несчастный случай.
Чертов телефон не работал.
Я был там, в сельской местности, недалеко от крупного города, и не мог поймать сигнал. Я встряхнул телефон, помахал им в воздухе и даже ударил им о борт гребаного фургона, но не смог избавиться от сообщения "Нет обслуживания" на дисплее. Я плохо соображал. Я пытался набрать 999 три или четыре раза, но ничего не получалось. Сигнала не было. Телефон просто продолжал пищать мне в ухо: "сеть недоступна".
Так что, если никому не нужно было знать, что я видел аварию, я поймал себя на мысли, что никому не нужно было знать, что я был тем, кто ее нашел. Сейчас меня тошнит, когда я вспоминаю, что следующее, что я сделал, - это забрался обратно в фургон с намерением поехать домой. Я решил, что позвоню в полицию или кому-нибудь оттуда и скажу им, что видел брошенную машину на обочине дороги. Мне даже не нужно было рассказывать им о теле. Я предполагаю, что это, должно быть, были последствия шока. Обычно, я не такой бесхребетный ублюдок.
Я был в оцепенении, почти в трансе. Я забрался обратно в фургон, завел двигатель и поехал обратно в город. Я смотрел на разбитую машину в зеркало заднего вида, пока она не скрылась из виду, затем нажал на акселератор.
Дорога сделала еще пару поворотов, прежде чем выпрямилась и растянулась на полмили впереди меня. Я заметил другую машину на близком расстоянии, и вид этой машины заставил меня уступить нарастающему чувству вины и изменить свои планы. Я решил остановиться и рассказать водителю о том, что видел. В свидетелях есть безопасность, - подумал я. Я бы заставил их вернуться со мной на место аварии, и мы бы вместе сообщили об этом в полицию. Все будет хорошо.
Я был неправ. Подъехав ближе к машине, я понял, что она остановилась. Я притормозил и поравнялся с ней. Место водителя было пусто. В машине было еще три человека, и все они были мертвы: мать впереди и двое ее мертвых детей - сзади. Их лица были искажены выражением агонии и паники. Их кожа была бледно-серой, и я мог видеть на теле ближайшего ко мне ребенка, что между его губами и по безжизненной стороне лица стекала струйка крови. Я медленно повел фургон вперед и увидел, что в паре метров дальше по дороге, на асфальте распростерлось тело пропавшего водителя. Мне пришлось выехать на травянистую обочину, чтобы не наехать на него.
Я был так чертовски напуган. Я плакал, как ребенок, пока ехал обратно к дому.
Я не могу быть уверен, но, должно быть, к тому времени, как я вернулся в Нортвич, я увидел еще сорок или пятьдесят тел. Улицы были усеяны мертвецами. Это было странно – люди, казалось, просто упали там, где стояли. Что бы они ни делали, куда бы ни направлялись, они просто упали.
Ситуация была настолько неожиданной и необъяснимой, что только в этот момент я подумал о безопасности своей семьи. Я резко нажал на акселератор и через несколько секунд был уже у своего дома. Я выскочил из фургона и побежал к двери. Мои руки дрожали, и я не мог вставить ключ в замок. В конце концов я открыл его и тут же пожалел об этом. В доме было тихо.