17

Он возвращается домой поздно.

Когда он открывает дверь в сарай, он видит самку, свернувшуюся калачиком и спящую. Он меняет ей воду и заменяет корм. Она просыпается от звука удара сбалансированного корма о металлическую миску. Она не подходит ближе и смотрит на него в страхе.

Ее нужно помыть, думает он, но не сейчас, не сегодня. Сегодня у него есть дела поважнее.

Выходя, он оставляет дверь сарая открытой. Самка медленно следует за ним. Веревка останавливает ее у входа.

Вернувшись в дом, он идет прямо в комнату сына. Он берет раскладушку и выносит ее во двор. Затем он берет топор и керосин из сарая. Самка стоит на ногах и наблюдает за ним.

Он стоит рядом с раскладушкой, парализованный, посреди ночи, наполненной звездами. Небесные огни во всей их ужасающей красоте подавляют его. Он идет в дом и открывает бутылку виски.

Теперь он снова рядом с койкой. Слез нет. Он смотрит на нее и делает глоток из бутылки. Он берется за топор, чувствуя необходимость разрушить кровать. Разбивая ее на куски, он вспоминает крошечные ножки Лео в своих руках сразу после его рождения.

После этого он обливает кроватку керосином и зажигает спичку. Он делает еще один глоток. Небо похоже на неподвижный океан.

Он смотрит, как исчезают рисунки, нарисованные от руки. Обнимающиеся медведь и утка горят, теряют форму, испаряются.

Женщина наблюдает за ним. Он видит ее там. Кажется, она очарована огнем. Он заходит в сарай, и она в испуге сворачивается калачиком. Он остается на ногах, покачиваясь. Самка дрожит. А если он уничтожит и ее? Она его, он может делать все, что захочет. Он может убить ее, зарезать, заставить страдать. Он поднимает топор. Молча смотрит на нее. Эта самка – проблема. Он поднимает топор. Затем подходит ближе и перерезает веревку.

Он выходит и ложится в траву под тишину небесных огней, их миллионы, застывших, мертвых. Небо сделано из стекла, стекла непрозрачного и твердого. Луна кажется странным богом.

Его больше не волнует, сбежит ли самка. Его больше не волнует, вернется ли Сесилия.

Последнее, что он видит, это дверь в сарай и самку, ту женщину, которая смотрит на него. Кажется, что она плачет. Но она никак не может понять, что происходит, она не знает, что такое койка. Она ничего не знает.

Когда остаются только угли, он уже спит в траве.