21

Он ездит в заброшенный зоопарк.

Обед с сестрой всегда держит его в напряжении. Не до такой степени, чтобы он перестал ходить, но он чувствует необходимость собраться с мыслями, чтобы понять, почему этот человек, который является частью его семьи, такой, какая она есть, почему у нее такие дети, какие есть, почему она никогда не заботилась о нем или их отце.

Он медленно проходит мимо клеток с обезьянами. Они сломаны. Деревья, которые были посажены в них, засохли. Он читает одну из табличек, буквы на которой обесцвечены:

Обезьяна-ревун

Alouatta caraya

Класс: Млекопитающие

Рядом со словом «Млекопитающие» - непристойный рисунок.

Порядок: Приматы

Семейство: Atelidae

Среда обитания: Леса

Адаптации: Самки имеют золотистый или желтоватый мех, в то время как мех самца

Последующие слова стерты.

У них есть особенности, которые позволяют им издавать звуки. Особенно сильно развиты гортань и подъязычная кость, последняя образует большую капсулу, которая усиливает вокализацию.

Диета: Растения, насекомые и фрукты

Природоохранный статус: Вне опасности

Надпись «Вне опасности» перечеркнута крестом.

Распространение: Центральная зона Южной Америки, от восточной Боливии и южной Бразилии до северной Аргентины и Парагвая.

Здесь есть фотография самца обезьяны-ревуна. Лицо обезьяны искажено, как будто камера запечатлела момент, когда ее поймали. Кто-то нарисовал красный круг с крестом в центре.

Он заходит в одну из клеток. Между трещинами в цементе растет трава, на полу валяются сигареты и иголки. Он находит кости и думает, что они могут принадлежать обезьяне. Или нет. Это может быть что угодно.

За клеткой растут деревья, и он оставляет ее, чтобы погулять под ними. День жаркий, небо ясное. Деревья дают немного тени. Он вспотел.

Он натыкается на торговый киоск. Когда он просовывает голову в пустую дверную раму, он обнаруживает банки, бумаги, грязь. Внутри он читает список товаров, нарисованный на стене: чучело льва Симбы, чучело жирафа Риты, чучело слона Дамбо, чашка «Царство животных», пенал «Обезьяна-синица». Белые стены покрыты граффити, предложениями, рисунками. Кто-то написал «Я скучаю по животным» маленькими, сдержанными буквами. Кто-то другой перечеркнул эти слова и добавил: «Надеюсь, ты умрешь за то, что ты такой тупой».

Когда он выходит из торгового киоска, он прикуривает сигарету. Он никогда не бродит по зоопарку, а всегда идет прямо в логово льва и сидит там. Он знает, что зоопарк большой, потому что помнит, как часами исследовал его со своим отцом.

Он спускается в несколько пустых бассейнов. Бассейны маленькие. В них могли жить выдры или тюлени, думает он, но не может вспомнить. Таблички сорваны.

Пока он идет, он закатывает рукава. Он расстегивает пуговицы на рубашке и оставляет ее расстегнутой, свободной.

Вдалеке он видит огромные вольеры, они высокие, увенчанные куполами. Он вспоминает вольер. Разноцветные птицы, летающие, вздымающие перья, запах, одновременно густой и хрупкий. Когда он доходит до вольеров, то видит, что на самом деле это один вольер, разделенный на секции. Внутри есть большой висячий мост, покрытый стеклянным куполом, который когда-то позволял посетителям гулять среди птиц. Двери сломаны. Деревья, которые были посажены внутри клетки, выросли и пробили стеклянные купола над крышей и мостом. Он наступает на листья и осколки стекла, чувствуя, как они хрустят под его ботинками. К висячему мосту ведет лестница. Он поднимается по ней и решает перейти мост. Он проходит через ветки, перешагивает через них, отталкивает их со своего пути. На поляне он смотрит на крышу и видит верхушки деревьев и один из куполов, тот, что в центре. Это единственный витраж с изображением человека с крыльями, летящего к солнцу. Он узнает Икара, знает о его судьбе. Крылья сделаны из разных цветов, и Икар летит по небу, полному птиц, как будто они составляют ему компанию, как будто этот человек – один из них. Он подбирает ветку с листьями и немного расчищает пол моста, чтобы можно было лечь, не порезавшись о стекло. Некоторые части купола разбиты, но он наименее поврежден из всех, потому что он самый высокий и самый удаленный от ветвей деревьев, которые еще не добрались до него.

Ему хотелось бы провести весь день, лежа там и глядя на разноцветное небо. Он хотел бы показать этот вольер своему сыну, такой, какой он есть, пустой, разбитый. Ему вспоминаются телефонные звонки его сестры, когда умер Лео. Она говорила только с Сесилией, как будто его жена была единственной, кто нуждался в утешении. На похоронах, плача, она держалась за своих детей, словно боялась, что они тоже умрут внезапной смертью, словно ребенок в гробу способен заразить своей судьбой других. Он смотрел на всех так, словно мир отдалился на несколько метров; казалось, что люди, обнимающие его, находятся за матовым стеклом. Он не смог заплакать, ни разу, даже когда увидел, как маленький белый гроб опускают в землю. Он подумал, что хотел бы, чтобы гроб был менее заметным; он знал, что он белый из-за чистоты ребенка внутри, но действительно ли мы настолько чисты, когда приходим в этот мир, задался он вопросом. Он думал о других жизнях, думал о том, что, возможно, в другом измерении, на другой планете, в другую эпоху он мог бы оказаться рядом со своим сыном и наблюдать за его ростом. И пока он думал обо всем этом, а люди бросали розы на гроб, его сестра плакала, как будто этот ребенок был ее собственным.

Не плакал он и позже, после симулякра похорон, который все еще ожидался в те времена. Когда гости ушли и они остались вдвоем, работники кладбища подняли гроб, вытерли землю и цветы, брошенные на него, и отнесли его в комнату. Они вынули тело его сына из белого гроба и положили в прозрачный. Они с Сесилией смотрели, как их ребенок медленно опускается в печь, в которой его кремируют. Сесилия упала в обморок, и ее отвели в другую комнату с креслами, которая была оборудована для этой цели. Он получил пепел и подписал бумаги, подтверждающие, что его сын был кремирован и что они были свидетелями этого.

Он выходит из вольера и проходит мимо детской игровой площадки. Горка сломана. У качелей отсутствует одно из сидений. Карусель в форме вертушки сохранила свой зеленый цвет, но на ее деревянном полу нарисованы свастики. В песочнице растет трава, и кто-то поставил посреди нее шаткий стул и оставил его там гнить. Остались только одни качели. Он садится на них и прикуривает сигарету. Цепи все еще держат его вес. Он раскачивается, осторожно двигая ногами, его ступни касаются земли. Затем он начинает качать ногами, поднимая ноги в воздух, и видит, что вдалеке на небе появляются облака.

Это жаркий день. Он снимает рубашку и повязывает ее на талии.

Недалеко от детской площадки он видит еще одну клетку. Он подходит к ней и читает надпись.

Сернохвостый какаду

Cacatua galerita

Класс: Aves

Порядок: Psittaciformes

Семейство: Psittacidae

Кто-то написал «Я люблю тебя, Ромина» красными буквами над описанием среды обитания.

Адаптации: У самцов глаза цвета темного кофе, а у самок – красные. Во время ухаживания самец поднимает хохолок и двигает головой в форме восьмерки, издавая при этом вокальные звуки. Оба родителя несут ответственность за высиживание и кормление птенцов. В дикой природе птица живет примерно до 40 лет, а в неволе – почти до 65 (есть данные о какаду, который прожил более 120 лет).

Оставшаяся часть знака сломана и валяется на полу, но он не наклоняется, чтобы поднять ее.

Он подходит к большому зданию. Дверная коробка обгорела. В здании есть комната с большими окнами, которые были разбиты. Он думает, что это помещение, должно быть, было баром или рестораном. Есть встроенные стулья, которые не были убраны. Большинство столов исчезли, но два остались припаянными к полу. Есть продолговатая конструкция, которая могла быть баром.

Затем он видит вывеску с надписью «Серпентарий» и стрелку. Он идет по темным и узким коридорам, пока не попадает в более просторное помещение с широкими окнами. На стене нарисована еще одна вывеска. На ней написано: «Серпентарий, пожалуйста, подождите в очереди». Он заходит в комнату с высоким потолком, часть которого разбита. Сквозь трещины видно небо. Здесь нет клеток. Вместо этого стены разделены на отсеки стеклянными панелями. Он думает, что они называются террариумами. Когда-то в них жили разные змеи. Некоторые из стеклянных панелей разбиты, другие исчезли совсем.

Он садится на пол и достает сигарету. Когда он оглядывает граффити и рисунки, его внимание привлекает одно изображение. Это маска, которую кто-то нарисовал с большим мастерством. Она похожа на венецианскую маску. Рядом с ней большими черными буквами написано: «Маска кажущегося спокойствия, мирского спокойствия, радости, одновременно маленькой и яркой, от незнания, когда эта вещь, которую я называю кожей, будет содрана, когда эта вещь, которую я называю ртом, потеряет плоть, которая ее окружает, когда эти вещи, которые я называю глазами, наткнутся на черную тишину ножа». Это не подписано. Никто не выцарапал ее и не нарисовал поверх, но слова и образы окружают ее. Он читает некоторые из тех, что написали люди: «черный рынок», «почему бы тебе не порвать это», «мясо с именем и фамилией вкуснее всего!», «радость? Маленькая и яркая? Серьезно? ЛОЛ!», «потрясающий стих!!!», «после комендантского часа мы сможем тебя съесть», «этот мир – дерьмо», «YOLO», «О, ешь меня, ешь мою плоть / О, среди каннибалов / О, не спеши меня разделывать / О, среди каннибалов / Soda Stereo навсегда».

Пока он пытается вспомнить, что означает «YOLO», он слышит звук. Он замирает. Это слабый крик. Он встает и идет через серпентарий к одному из самых больших окон. Оно целое.