3

Перерабатывающий завод ведет дела с несколькими селекционными центрами, но он включает в них только те, которые обеспечивают наибольшее количество голов на мясном рынке. Guerrero Iraola раньше был одним из них, но качество их продукции снизилось. Они начали отправлять партии с агрессивными головами, а чем агрессивнее голова, тем сложнее ее оглушить. Он был в "Тод Вольделиг" , чтобы завершить начальную операцию, но это первый раз, когда он включил селекционный центр в мясной цикл.

Перед тем как войти, он звонит в дом престарелых своего отца. Отвечает женщина по имени Нелида. Нелиде действительно наплевать на то, за что она отвечает, и она страстно преувеличивает это. Ее голос нервный, но под ним он чувствует усталость, которая разъедает ее, поглощает. Она говорит ему, что у его отца, которого она называет дон Армандо, все хорошо. Он говорит Нелиде, что скоро заедет в гости, что уже перевел деньги за этот месяц. Нелида называет его «дорогой», говорит: «Не волнуйся, дорогой, дон Армандо стабилен, у него бывают моменты, но он стабилен».

Он спрашивает ее, имеет ли она в виду под «моментами» эпизоды. Она говорит ему, чтобы он не волновался, ничего такого, с чем они не могли бы справиться.

Звонок заканчивается, и он несколько минут сидит в машине. Он ищет номер своей сестры, собирается позвонить ей, но потом передумывает.

Он входит в центр разведения. Эль Гринго, владелец "Тод Вольделиг", извиняется, говорит, что с ним человек из Германии, который хочет купить большой участок, говорит, что должен показать этому человеку все вокруг, объяснить ему суть бизнеса, потому что немец новый и ничего не понимает, он просто заехал ни с того ни с сего. Эль Гринго не успел его предупредить. Не проблема, говорит он, он присоединится к ним.

Эль Гринго неуклюж. Он двигается так, словно воздух слишком плотный для него. Не в состоянии оценить размеры своего тела, он натыкается на людей, на вещи. Он потеет. Очень сильно.

Когда он встретил Эль Гринго, то подумал, что работать с его селекционным центром было ошибкой, но он эффективен и один из немногих, кто смог решить ряд проблем с партиями. Его интеллект не нуждается в совершенствовании.

Эль Гринго знакомит его с человеком из Германии. Эгмонт Шрай. Они пожимают друг другу руки. Эгмонт не смотрит ему в глаза. На нем джинсы, которые кажутся совсем новыми, слишком чистая рубашка. Белые кроссовки. Он выглядит неуместно в своей выглаженной рубашке, его светлые волосы прилипли к черепу. Но он знает это. Эгмонт не говорит ни слова, потому что знает это, и его одежда, которую мог бы надеть только иностранец, никогда не ступавший на поле, служит для того, чтобы поставить его на то расстояние, которое необходимо для заключения сделки.

Он видит, как Эль Гринго достает автоматический переводчик, устройство, с которым он знаком, хотя ему никогда не приходилось им пользоваться. Он никогда не был за границей. Это старая модель, он может сказать, потому что здесь всего три или четыре языка. Эль Гринго говорит в машину, и она автоматически переводит все на немецкий. Машина сообщает Эгмонту, что его поведут по селекционному центру, что они начнут с дразнящего жеребца. Эгмонт кивает и не показывает своих рук, которые находятся за спиной.

Они проходят через ряды крытых клеток. Эль Гринго говорит Эгмонту, что племенной центр – это большой живой склад мяса, и поднимает руки, как будто передает ему ключ от бизнеса. Эгмонт, похоже, не понимает. Эль Гринго отказывается от величественных определений и переходит к основам, объясняя, как он держит головы отдельно, каждую в своей клетке, чтобы избежать вспышек насилия, а также чтобы они не ранили и не съели друг друга. Устройство переводит на механический голос женщины.

Он видит, как Эгмонт кивает, и не может удержаться от иронии. Мясо, которое ест мясо.

Эль Гринго открывает клетку жеребца. Солома на полу выглядит свежей, а к прутьям прикреплены два металлических контейнера. В одном – вода. Другая, пустая, предназначена для корма. Эль Гринго говорит в устройство и объясняет, что он вырастил этого дразнящего жеребца, когда тот был совсем маленьким, что он – Чистое Первое Поколение. Немец с любопытством смотрит на жеребца. Он достает свой автоматический переводчик, новую модель. Он спрашивает, что такое «чистое поколение». Эль Гринго объясняет, что FGP – это головы, рожденные и выращенные в неволе. Они не были генетически модифицированы и не получали инъекций для ускорения роста. Эгмонт, похоже, понимает и ничего не комментирует. Эль Гринго переходит к более интересной для него теме и объясняет, что жеребцов покупают за их генетические качества. Этот жеребец – тизерный, говорит он, потому что, хотя он не кастрирован, пытается осеменить самок и мастит их, он не используется для разведения. Эль Гринго говорит немцу, что он называет жеребца тизером(дразнящим - прим.), потому что он определяет самок, готовых к оплодотворению. Другие жеребцы – это те, кому предназначено наполнять консервные банки спермой, которая затем будет собрана для искусственного осеменения. Прибор переводит.

Эгмонт хочет войти в клетку, но останавливает себя. Жеребец двигается, смотрит на него, и он делает шаг назад. Эль Гринго не понимает, насколько немцу неудобно, поэтому продолжает говорить, рассказывает, что жеребцов покупают в зависимости от коэффициента конверсии корма и качества мускулатуры, но он гордится тем, что не купил этого, а вырастил его, уточняет он во второй раз. Он объясняет, что искусственное осеменение является основополагающим фактором, чтобы избежать болезней, и что оно позволяет производить более однородные партии для перерабатывающих заводов, помимо многих других преимуществ. Эль Гринго подмигивает немцу и заканчивает словами: «Вкладывать деньги стоит только в том случае, если вы имеете дело с более чем сотней голов, потому что речь идет о больших затратах на обслуживание и специализированный персонал».

Немец говорит в устройство и спрашивает, почему они используют жеребца-дразнителя, ведь это не свиньи и не лошади, это люди, и почему жеребец сношает самок, спрашивает он, ему не должны позволять, говорит он, это вряд ли гигиенично. Мужской голос переводит. Он звучит более естественно, чем голос женщины.

Эль Гринго немного неловко смеется. Никто не называет их людьми, ни здесь, ни там, где это запрещено. «Нет, конечно, это не свиньи, хотя генетически они очень похожи. Но они не переносят вирус». Затем он замолкает; голос на аппарате срывается. Эль Гринго смотрит на него. Он слегка нажимает на него, и он начинает. «Этот самец способен определить, когда у самки тихая течка, и он оставляет ее в оптимальном для меня состоянии. Мы поняли, что когда жеребец манит самку, она охотнее идет на осеменение. Но ему сделали вазэктомию, поэтому он не может оплодотворить ее; нам нужен генетический контроль. В любом случае, его регулярно осматривают. Он чист и привит».

Он видит, как пространство заполняется словами Эль Гринго. Это легкие слова, они ничего не весят. Это слова, которые, как он чувствует, смешиваются с другими, непонятными, механическими словами, произносимыми искусственным голосом, голосом, который не знает, что все эти слова могут скрыть его, даже задушить.

Немец молча смотрит на жеребца, и в его глазах что-то похожее на зависть или восхищение. Он смеется и говорит: «Этот парень ведет не такую уж плохую жизнь». Машина переводит. Эль Гринго удивленно смотрит на Эгмонта и смеется, чтобы скрыть смесь раздражения и отвращения, которые он испытывает.

Наблюдая за тем, как Эль Гринго отвечает Эгмонту, он видит, как в его мозгу возникают и забиваются вопросы: как Эгмонт способен сравнивать себя с головой? Как он может хотеть стать одним из них, животным? После долгого и неловкого молчания Эль Гринго отвечает: «Это недолговечно, когда жеребец становится бесполезным, его отправляют на завод по переработке, как и всех остальных».

Эль Гринго продолжает говорить, как будто другого выхода нет. Владелец Тод Вольделиг нервничает, бисеринки пота скатываются по его лбу и задерживаются, едва-едва, в ямках на лице. Эгмонт спрашивает, разговаривают ли головы. Он удивлен, что все так тихо. Эль Гринго рассказывает ему, что с младенчества их изолируют в инкубаторах, а позже – в клетках. Он говорит, что им удаляют голосовые связки, чтобы их было легче контролировать. «Никто не хочет, чтобы они разговаривали, потому что мясо не разговаривает», - говорит он. «Они общаются, но на упрощенном языке. Мы знаем, холодно ли им, жарко ли, в общем, все».

Жеребец почесывает яичко. На его лбу горячим железом выбиты перекрещивающиеся буквы «Т» и «V». Он голый, как и все головы во всех центрах разведения. Его взгляд непрозрачен, как будто за невозможностью произнести слова скрывается безумие.

«В следующем году я покажу его в Сельском обществе», - говорит Эль Гринго торжествующим голосом и смеется, и это звучит, как крыса, скребущаяся в стене. Эгмонт смотрит на него, не понимая, и Эль Гринго объясняет, что Сельское общество дает призы за лучшие головы из самых чистых рас.

Они проходят мимо клеток. Эль Гринго отходит от Эгмонта и подходит к нему, как раз в тот момент, когда он думает, что в сарае должно быть больше двухсот голов. И это не единственный сарай. Мужчина кладет руку ему на плечо. Рука тяжелая. Он чувствует жар, пот, исходящий от этой руки, который начинает увлажнять его рубашку. Эль Гринго говорит низким голосом: «Техо, слушай, я пришлю новую партию на следующей неделе. Мясо высшего сорта, экспортное качество. Я добавлю несколько FGP».

Он чувствует хриплое дыхание Эль Гринго рядом со своим ухом.