Саймон Грин

У города Лондона есть сокровенное сердце – тёмное и тайное место, где боги и чудовища дерутся на улицах врукопашную, где чудеса и диковины идут по паре за пенни, где продаётся все и всё, и могут сбыться все ваши сны. Особенно те, от которых вы просыпаетесь с криком. В Тёмной Стороне Лондона всегда темно, всегда три часа утра – час, который испытывает человеческие души... и обнаруживает их желания.

Я накачивался полынным бренди в старейшем баре мира, когда внутрь вошла роковая женщина. В баре было тихо или, по крайней мере, так тихо, как обычно. Группа женщин-вурдалаков назюзюкалась на девичнике паршивым джином и выражала недовольство качеством пальцев на шведском столе. Вурдалаки просто хотели повеселиться. Парочка неандертальцев, которые вылакали столько крепких напитков, что эволюционировали практически на глазах. И четыре Посланника из Внешней Тьмы играли в убийственный контракт[1] и мухлевали вслепую. Просто ещё одна ночь в „Странных Парнях“ – пока она не вошла.

Она подошла, дефилируя между столами с высоко поднятой головой, словно владела этим местом или, по крайней мере, планировала принудительное поглощение. Она резко остановилась перед моим столом, улыбнулась мне широкой улыбкой, и позволила мне её рассмотреть. Высокая стройная платиновая блондинка, позднеподросткового возраста, Маленькое Чёрное Платье[2]… большие глаза, широкая улыбка, косметика профессионального класса. Достаточно привлекательная, несколько пугающим способом. Английская роза[3], усыпанная шипами более обычного. Она представилась слегка хрипловатым голосом и села напротив меня, не ожидая вопросов. Она снова опробовала на мне свою улыбку. Наверное, на ком-нибудь другом это сработало бы.

– Вы – Джон Тейлор, частный детектив, – энергично сказала она. – Я – Холли Уайльд и я ведьма. Мой бывший похитил моё сердце. Я хочу, чтобы вы нашли его и вернули мне.

Не самая странная вещь, которую меня когда-либо просили найти, но я почувствовал себя обязанным поднять бровь.

– Я вполне буквально, – пояснила она. – Все ведьмы обучаются, как удалять свои сердца и хранить их надёжно защищёнными в каком-нибудь укромном уголке, чтобы никто никогда не мог убить нас полностью. Пока сердце остаётся в безопасности, мы всегда возвращаемся. Неспортивно, я знаю, но, если бы я верила в такие вещи, как честная игра, то вообще не стала бы ведьмой. Мой бывший, провались в клоаку его больная душонка, был моим наставником. Научивший меня всему, что я знаю о магии и трахавший меня до потери сознания каждый вечер без доплаты. Гидеон Брукс – возможно, вам знакомо это имя?

– Нет, – ответил я. – Что необычно. Я знаю всех Больших Игроков в Тёмной Стороне, всех истинных сильных мира сего на магической сцене; но его не знаю.

Она изящно пожала плечами. – Когда дело доходит до запретного знания Гидеон – это причина, почему многое из него запрещено. Очень могущественный, очень опасный человек, втайне. Так или иначе, я думала, что мы блестяще продвигались. Но, когда я решила, что научилась достаточно, чтобы бросить Гидеона и обходиться своими силами, он внезапно предъявил все права на меня. Я думала, что мы были просто наставником и учеником, с взаимной выгодой, но теперь он везде преследует меня, объясняясь в любви и, что он не может жить без меня! Вот. Я была потрясена, мистер Тейлор. Я не запутываюсь в эмоциях. Не на данном этапе моей карьеры. Я пыталась быть вежливой, но для девушки есть не так много способов громко и доходчиво сказать: „Нет!“. Ну вот. Через некоторое время он успокоился, принёс извинения и сказал, что просто беспокоился обо мне. Что было вполне справедливо. Но затем он убедил меня отдать ему моё сердце, чтобы он мог поставить на него некоторые сверхмощные меры защиты, для сохранения его в безопасности, пока я отсутствую. И я, как дура, поверила ему. У него моё сердце, мистер Тейлор и он не отдаст его! А тот, кто владеет сердцем ведьмы, всегда имеет над ней власть. Я никогда не освобожусь от него.

Она наконец остановилась передохнуть и опять подарила мне широкую улыбку, сопровождаемую большими-большими глазами и глубоким вздохом, демонстрирующим её грудь. Я улыбнулся ей в ответ, не более искренне, чем она. При всей своей простодушной честности и виде выпускницы, Холли была так же фальшива, как банковские условия. Всё время, что она говорила со мной, её пристальный взгляд шарил по бару, почти никогда не останавливаясь на мне и никогда не поддерживая зрительный контакт более нескольких секунд. Это вполне надёжный знак, что кто-то вам лжёт. Но это ничего: я привык к клиентам, лгущим мне или, по крайней мере, экономящих на правде. Моя работа состоит в том, чтобы найти то, что просит клиент. Правда делает работу легче, но я могу работать и с тем, что есть.

– Какая вы ведьма, Холли? – спросил я. – Чёрная, белая, викканская или с пряничным домиком?

Она весело подмигнула мне. – Я никогда не позволяю себе ограничиваться восприятием других людей. Я – просто вольный дух, мистер Тейлор, или, по крайней мере, я была такой, пока не встретила Гидеона Брукса. Отвратительный человек. Скажите, что вы поможете мне. Ну, пожалуйста.

– Я помогу вам, – подтвердил я. – За тысячу фунтов в день, плюс расходы. И не упирайте на бедность. Платье, которое вы носите, стоит больше, чем я зарабатываю за год. И не пытайтесь меня обуть.

Она даже не моргнула. Просто бросила на стол передо мной конверт. Когда я открыл его, на меня уставилась тысяча фунтов наличными. Я подарил Холли свою лучшую профессиональную улыбку и быстро спрятал конверт. Никогда не искушайте других людей, особенно в баре, вроде „Странных Парней“, где они украдут ваши золотые зубы, если вы заснёте с открытым ртом. Холли наклонилась вперёд через стол, чтобы впериться в меня тем, что она считала серьёзным взглядом.

– Говорят, что у вас есть особый дар нахождения вещей, мистер Тейлор: волшебный внутренний глаз, который может Видеть, где всё находится. Но это не поможет вам найти моё сердце. Гидеон поместил его в специальную защитную палисандровую шкатулку под названием Душевное Спокойствие. Никто не может проникнуть сквозь магию, окружающую шкатулку – только Гидеон может открыть её. И вы не сможете найти его или его дом. Гидеон живёт в своём собственном личном карманном измерении, которое открывается в наш мир только, когда он захочет этого. Я видела его лишь, когда он позволял своему дому появляться в разных местах на Тёмной Стороне. И я не видела его с тех пор, как он похитил моё сердце. – Она смотрела мне прямо в глаза, когда говорила, поэтому я принял большую часть этого за относительную правду.

Она откинулась назад на своём стуле и опять подарила мне широкую улыбку. Это действительно было довольно впечатляюще. Наверное, она провела много времени, практикуясь перед зеркалом.

– Я понимаю: найти пропавшее сердце и пропавшего человека в пропавшем доме. Но, если найти их так легко, разве вы были бы мне нужны, мистер Тейлор?

Она поднялась, чтобы уйти. Совершенно спокойная и владеющая собой, как и при своём появлении, несмотря на захватывающую душещипательную историю.

– Как мне найти вас? – спросил я.

– Не вам, мистер Тейлор. Я найду вас. Пока.

Она помахала мне пальцами, светски прощаясь и удалилась широким шагом, с прямой спиной, игнорируя окружающих, словно они были недостойны её. Что, пожалуй, так и было. „Странные Парни“ – точно не элитное место и вы не смогли бы загнать его в престижность, даже с помощью стула и кнута. Некоторое время я глубокомысленно потягивал полынный бренди, а затем прогулялся к длинной стойке из красного дерева, чтобы перемолвиться тихим словом с владельцем „Странных Парней“, барменом и давней занозой в заднице, Алексом Морриси. Алекс носит только чёрное, потому что никто не придумал цвет темнее и он мог бы получить на Олимпийских играх поощрительный приз за экзистенциальную тоску. Он начал терять волосы, когда ему только перевалило за двадцать и я не могу не думать, что тут есть какая-то связь. Сейчас он тыкал палкой барную закуску, чтобы определить, жива ли она ещё.

Группа духов зависла у стойки бара – изменяющиеся полупрозрачные формы, проходящие друг сквозь друга, когда они вытягивали память о старых винах из давно опустевших бутылок. Только Алекс мог продать одну и ту же бутылку вина несколько раз. Я сделал знак чрезвычайного изгнания духов и они мрачно отплыли прочь от бара, чтобы Алекс и я смогли поговорить конфиденциально.

– Гидеон Брукс, – задумчиво произнёс Алекс, после того, как я выложил ему необходимые подробности. Он протирал грязный стакан тем же полотенцем, которым раньше вытирал лужицы на барной стойке, давая себе время подумать. – Не один из знаменитостей, но ты это тоже знаешь. Конечно, по-настоящему могущественные любят оставаться вне поля зрения и не привлекать лишнего внимания. Но палисандровая шкатулка, Душевное Спокойствие... это название кажется знакомым. Своего рода бесценный предмет для коллекции – ценности такого класса редко покупают или продают, их чаще вырывают из мёртвых пальцев предыдущего владельца.

– Коллекционные предметы, – сказал я. – Всегда проблем больше, чем они стоят. И Тёмная Сторона забита этими маленькими волшебными лавками, которые продают абсолютно всё, без вопросов и без гарантий. Откуда же, чёрт возьми, мне начать?

Алекс ухмыльнулся и бросил передо мной дешёвый флаер. КОЛЛЕКЦИОННЫЕ ВЕЩИ НАСТОЯЩЕГО И БУДУЩЕГО – анонсировала надпись безобразным шрифтом. Я должен был знать. В Тёмной Стороне всплывают все виды редких и странных вещей, из прошлого, будущего и уймы альтернативных земель. Выброшенные обломки невидимых миров. И в Тёмной Стороне всегда есть кто-то, готовый извлечь из них выгоду. Странствующее шоу „Коллекционные Предметы Настоящего и Будущего“ предлагало огромнейший выбор магических сувениров и всяческого ужасного дерьма, где можно найти всё, что угодно. Кто-нибудь мог знать о палисандровой шкатулке. Я обратил внимание на текущий адрес и посмотрел на усмехающегося мне Алекса.