Глава 3

Грета снова оказалась одна, и она почувствовала это по многим причинам. Развернувшись к окну, она попыталась выглянуть тут и там, но она была не в той части замка, чтобы видеть ворота.

— Прекрасный вид.

Она развернулась на звук глубокого голоса Айзека. Внутри все сжалось, и сердце ускорилось. Не важно, были ли у нее сомнения, как часто они с ним ссорились, или каким несносным он был, его голоса было достаточно, чтобы напомнить ей, почему она продолжала верить, что все, через что им приходилось проходить, стоило того.

Он оперся плечом на дверной косяк, внимательно рассматривая ее, что для нее все ещё было непривычно. Его глаза осветились от вспышки удовлетворения, а на губах заиграла улыбка, стоило ему увидеть это дурацкое платье.

— О, нет. Не вздумай привыкать к этому, — предупредила она, упершись одной рукой в бедро, когда по телу распространилось тепло, словно приливная волна. — Не знаю, что ты задумал, но тебе лучше даже не начинать думать, что сможешь указывать мне, что надевать каждый день.

Он ухмыльнулся и подошёл ближе. Это не к добру. Дразнящему и харизматичному Айзеку всегда было сложнее сопротивляться, чем угрюмому и ворчащему.

Он остановился в нескольких шагах от нее. Она увидела хрустящую белую льняную рубашку под богато вышитым плащом — кардинальная перемена после вчерашней грязной одежды для поездок.

Его волосы были слегка влажными, но все равно пахли сосной и костром. Это ничто не могло изменить. Это было его неотъемлемой частью. Этот запах каждую ночь сопровождал ее в постели.

— Проклятье, ты выглядишь хорошо, — у нее пересохло во рту, и она не смогла отвести взгляд. — Король до кончиков пальцев.

У него по лицу расплылась глупая ухмылка, и у нее раздулась грудная клетка от гордости. Это было словно неожиданный лучик света… ну… ей нравилось, что она была единственной, у кого это получалось. Без сомнений, этот особенный парень не испытывал недостатка уверенности и надменности, но она была единственной, кто зажигал игривый огонек в его глазах. В действительности, она делала его… счастливым.

— Во сколько неприятностей ты смогла вляпаться сегодня? — спросил он с улыбкой.

— Ни во сколько, — фыркнула она. — Я сидела здесь, изнывая от скуки, пока твои люди тыкали в меня пальцами и подстрекали.

— Тебе нужно начать думать о них, как и о твоих людях тоже, — сказал он в качестве напоминания о том, что он собирался сделать сегодня на банкете, это сработало.

Она прикусила губу, которую уже итак изрядно пожевала. Ещё какое-нибудь волнение — и она могла совсем сгрызть ее.

— Ты уверен, что это хорошая идея? Я имею в виду, рассказывать о нас? Разве мы не можем позволить им самим понять это? Ну, понимаешь, как нормальные подростки и все такое? Сомневаюсь, что даже здесь на Милене другие пары чувствуют необходимость делать официальное заявление о своих отношениях.

Он дотянулся до ее руки и привлек ближе. У нее запорхали бабочки в животе, и она с улыбкой подошла. Ей все ещё сложно было доверять кому-то настолько, чтобы подойти без защищающего ее меча, но с Айзеком она могла это сделать. С ним это стало практически естественным, в каком-то роде освобождением. И насколько сильно он выводил ее из себя большую часть времени, настолько же она не могла противиться возможности прикоснуться к нему.

— А кто сказал, что мы похожи на другие нормальные пары, — он склонился к ней и понизил голос, — из какого-то другого мира?

Она подняла лицо, приглашая его прижаться к ней губами. Он заявил на нее права глубоким, страстным поцелуем, от которого у неё снова и снова перехватывало дыхание. В считанные секунды она растворилась в нем. Она даже забыла о дурацком платье, пока не поняла, что единственное, что удерживало его на месте, это их плотно прижатые друг к другу тела.

— Если ты хочешь, чтобы я была послушной, скажи мне настоящую причину, почему так необходим этот банкет, — прошептала она, поднимая ткань на плечи, когда он отодвинулся от нее. — Зачем нам это сейчас?

Он улыбнулся и провел пальцем по ее ключице точно так же, как всего несколько минут назад это делал Вайат. Ее щеки покраснели от чувства вины.

— Это лучший способ собрать сразу столько людей, и так я смогу обратиться ко всему королевству, — он слегка подтолкнул ее, чтобы она повернулась, и начал застёгивать пуговицы на ее платье. Она благодарно улыбнулась ему через плечо, но прикосновение его пальцев заставило ее покрыться мурашками.

Так глупо, ведь это не было особо интимной частью ее тела, но его прикосновения все ещё были для нее в новинку.

Задержав дыхание, она сосредоточилась на том, что он делал, с ужасом ожидая, когда же он дойдет до последней пуговицы. Но он тянул время, и это было, наверное, ещё хуже, потому что каждое прикосновение приносило как муку, так и наслаждение. Наконец, он перекинул через плечи вперёд ее толстые косы и наклонился, чтобы поцеловать в чувствительные места, прямо под мочками ушей.

Она знала, что ее лицо было пунцовыми, когда развернулась, и полагала, что то же творилось и со всем телом, потому что чувствовала жар везде от головы до пят.

Она откашлялась и попыталась вспомнить, о чем они разговаривали.

— Ты с такой уверенностью собираешь всех в ограниченном пространстве, ты думаешь, что выложить им новость, что их король встречается с человеком, это хорошая идея? — у нее вспотели руки от одной только мысли об этом, и она стиснула их в складках юбок. По крайней мере, в одном эти складки были полезны. — Что, если мне подождать в стороне с мечом наготове? Ну, в смысле, если что-то пойдет не так.

Он покачал головой.

— Ты бы предпочла, чтобы все в комнате жаждали твоей крови, да? По крайней мере, ты тоже знала бы, как с этим справиться.

Она застонала. Может быть, он был прав. Может быть, ей только показалось, что у него напрягались плечи, когда бы он ни возвращался после урегулирования небольших стычек в его землях. Может быть, ее тревога из-за всего этого была из-за ее собственных неуверенности и сомнений.

— Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, — он потянул ее за одну из кос. — И не бери с собой меч. Хочу, чтобы сегодня мои люди увидели тебя такой, какая ты есть.

— Меч — это часть меня, Айзек. Не думай, что из-за того, что я проболталась тут несколько недель, что-то изменилось, — предупредила она.

— Я хочу, чтобы они увидели не грозную охотницу, а ранимое существо, какое видел я.

— Что ж, тогда ты будешь единственным, кто это видел, — она скрестила руки. — Но это твой праздник, если хочешь, можешь и умереть.

Он отпустил ее волосы, потянув их перед этим.

— Доверие, о котором мы говорили раньше… Ты не знаешь, что это значит, так?

— Ладно-ладно. Просто скажи, когда мне появиться, и я буду вовремя.

— Не думаю. Я больше не спущу с тебя глаз до банкета. Ты спустишься по лестнице вместе со мной.

Она ухмыльнулась.

Снова вернулся деспотичный король гоблинов.

— И кто теперь не умеет доверять?