И правда, через какую-то минуту метла почти с реактивным свистом выхватилась из туч и рванула к земле.

— Разбойник, куда его не брось, разбойником и остается — добавил Аристарх — как хорошо, что люди еще не изобрели чего-то наподобие метлы! А то не знал бы, в какую сторону убегать. Теперь, Степане, твоя очередь. Эй, да что это с тобой?

— Ничего особенного — ответил Степан, заставив себя улыбнуться — не обращай внимания.

Аристарх пристально посмотрел ему в глаза и спросил:

— Видимо, Шурхотуна вспомнил, да?

Удовлетворенные полетами на метле, дети заспешили домой. Вместе с ними направился и Аристарх. В его лапе была зажата белая, в шахматную клеточку, лента.

Ядвига Олизаровна радушно помахала им рукой и сразу растворилась в воздухе. Наверное, опять направилась к СТУПе.

Когда все перебрались через яр, Аристарх внезапно остановился.

— До свидания — сказал он — Дальше нам не по пути.

— Почему не по пути? — удивился Степан — Ты что — уже и молока не хочешь?

— Да — невнимательно ответил Аристарх — То есть, нет — поспешно поправился он — Короче, я бы с огромным удовольствием выпил бы кружку другую молока, но некогда. Хотя, налей, пожалуйста, его в миску и поставь около порога. На обратном пути я обязательно в нее загляну. И еще одно — Аристарх умоляющее посмотрел на Таню — Не могла бы ты завязать мне бантик? Только не какой-то там простой, а такой, знаешь…

— Зачем тебе тот бантик? — поинтересовался Василь.

— Сегодня у нас дежурная репетиция.

— О! Ну и что с того?

— А то, что на нее нужно приходить с бантиком на шее.

— Надо же такое — заметил Василь — сам величиной с теленка — и бантик.

— Какое это имеет значение, теленок я или нет? Главное, чтобы в душе я был настоящим котом.

Василь недоверчиво уставился на Аристарха.

— А ты того… ты порой не влюбился? — поинтересовался он.

Аристарх лишь фыркнул в ответ.

— До чего же ты грубый человек! Даже если я и влюбился — что с того? И которое тебе до этого дело? Неужели такому уважаемому, как я, коту запрещается часик другой посидеть на крыше и попеть свои любимые песни?

— Вот-вот! — бойко подхватил Василь — У него уже, видите ли, любимые песни завелись! Не от Мурки ли научился?

Аристарх на ежился.

— Еще одно слово — медленно начал он — и я за себя не отвечаю…

Василь смолк и отошел на всякий случай подальше. Было видно, что Аристарх шутить не собирается.

Когда Степан наконец добрался домой, родители уже заканчивали ужинать.

— Где тебя носит целыми днями? — разгневано спросила мама — Хочешь, чтобы я взялась за хворостину?

— Я… — начал было Степан, однако неожиданно за него заступился отец.

— Ну зачем ты так говоришь — укоризненно заметил он матери — они же не бездельничают, как некоторые. Сегодня утром я проезжал неподалеку от леса и видел, как они работали. Ничего не скажешь, молодцы ребята!

— Да разве я против — уже спокойнее продолжала мама — Я о другом. Меня тревожит, что он совсем перестал есть. Все коту своему отдает.

— И ничего не все — возразил Степан — если хочешь знать, мы вместе с ним…

— О! — в отчаянии воскликнула мама — Они, кажется, уже приучились хлебать из одной миски!

Отец рассмеялся. Видимо, представил себе, как это у них выходит.

Внезапно он посерьезнел и сказал:

— Немного не забыл. Михаил Алексеевич задал на правлении вопрос о том, что Ядвиге Олизаровне надо построить в Горобцах хату.

Степана подбросило со стула словно пружиной.

— Ядвиге Олизаровне? Хату?

— Да, именно хату — подтвердил отец — Грех, мол, такого врача выпускать из нашего села. Поэтому передай ей, что на зиму может перебираться в Горобцы.

— Ура-а! — заорал Степан — Вот здорово!

— Ты куда? — спросила мама и ловко ухватила сына за воротник — А ужинать кто будет?

— Ну, как ты не понимаешь? Это ж такая новость! Я расскажу о ней Василю и Таня! А потом бегаем к Ядвиге Олизаровне.

— Успеется — голосом, который не терпел возражений, заметила мама — Пока не поужинаешь как следует — никуда и шагу не ступишь. И что это за манера такая — бежать со двора, на ночь глядя?

Пришлось сесть за стол. А после ужина отец включил телевизор. Как раз демонстрировали интересный мультфильм, и Степан подумал, что ничего не случится, когда об этой новости друзья узнают немного погодя.

Но немного погодя оказалось, что Василь еще не вернулся с центральной усадьбы. Тани тоже не было дома. Она побежала к Ядвиге Олизаровны.

— Ну разве ж так можно? — роптала баба Мария — Старой женщине — и жить неизвестно где, есть неизвестно что. Разве у нас мало места? Поэтому я и сказала Тане: беги за Ядвигой Олизаровной и без нее не возвращайся. А у тебя какие-то дела?

— Да… я потом зайду — ответил Степан и быстрее побежал домой, потому что по третьей программе вот-вот должен начаться еще один интересный мультфильм. А о том, что Ядвиге Олизаровне собираются построить хату, можно рассказать и завтра утром.

Когда Таня добралась до одинокой хаты, солнце уже пряталось за лесом. Однако она не боялась возвращаться. Баба Мария сказала, что сегодня взойдет полный месяц, поэтому будет светло. Да и не одна она будет возвращаться, а с Ядвигой Олизаровной.

Таня зашла во двор, закрыла за собой отремонтированную ребятами калитку и позвала:

— Бабушка!

Ей никто не ответил. Таня собиралась позвать еще раз, но в этот миг ее взгляд остановился на метле, которая была прислонена возле крыльца к стене.

Метла будто ожидала ее взгляд. Она сразу же качнулась, поднялась в воздух и подлетела к Тане. Девочка провела ладонью по теплому еще древку. Метла трепанулась и закачалась оживленнее. Она словно упрашивала Таню: садись, покатаю!

«А что, если я действительно немного покатаюсь? — невольно подумалось девочке — Конечно, трогать чужое без разрешения нельзя, но я совсем-совсем немного. Покатаюсь во дворе и поставлю назад».

Таня присела на древко и мысленно отдала команду сделать один круг.

Однако метла неожиданно рванулась вверх. Вот она поравнялась с дымоходом, потом с наивысшим деревом. Вот уже земля осталась далеко внизу, а метла, не обращая внимания на команды, продолжала вздыматься выше и выше.

Таню окутал ужас. Она хотела закричать, позвать на помощь Ядвигу Олизаровну, однако уста почему-то перестали ее слушаться.

А метла тем временем сравнилась с жидкими тучками. Тогда развернулась острием в сторону полного месяца, что только выкатился из-за горизонта — и полетела, помчалась, с каждой секундой, увеличивая свой и без того стремительный полет.

Ветер злорадно свистел в ушах, стало холодно — а метла летела себе и летела. Земля внизу растаяла, растворилась в серебристых сумерках, и только немногочисленные огоньки указывали, где она находилась.

Таня уже и рук не чувствовала от холода, зубы выбивали непрестанную дробь, а метла летела и летела неизвестно куда.

Наконец она начала медленно снижаться. Далеко впереди показался высокий холм без единого кустика на вершине. На нем беспорядочно суетилось огромное количество огоньков. Что-то подсказало Таня, что это и есть та Лысая гора, куда летом, в ночь полного месяца, собираются на свои игрища ведьмы.

Огоньки с каждой минутой приближались, увеличивались в размерах. Внезапно дикий грохот и рев, словно буря, налетели на Таню. Вокруг нее, словно в страшном сне, замигали разинутые пасти, тускло заблестели вытаращенные безумные глаза. В тот же миг над Лысой горой прогремел чей-то оглушительный голос:

— Берегись! Между нами человек!

Наконец Ядвига Олизаровна закончила покрывать СТУПу лаком. Она направила на нее ладони, что-то сказала непонятной скороговоркой — и СТУПа, послушно поднявшись над землей, растворилась в воздухе. А Ядвига Олизаровна присела на траву и задумалась о том, что не сегодня-завтра придется покидать эту землю, где ей с Аристархом неожиданно пришлось испытать столько добра.