Конец 1 части

Противником Владара было двухметровое, похожее на жабу существо. Это существо совершало огромные, затяжные прыжки, переворачивалось в воздухе, да ещё, к тому же, громко и угрожающе квакало. Передние лапы существа были достаточно развиты, в одной лапе оно сжимало деревянный, покрытый цветастым узором щит, в другой — меч. Точно такое же вооружение имелось и у Владара.

По-счастью, Владар тоже мог прыгать. На полу, а также и на стенах имелись специальные, пружинящие выпуклости. Ударившись об одну из таких выпуклостей, юноша переворачивался в воздухе, и с молниеносной скоростью отбивал удары жабообразного.

Зала, в которой происходил этот долгий поединок, имела зеленоватый свет. Причём зеленоватое свечение исходило не только из овальных окон, но также и из стен.

Наконец, Владару удалось так извернуться в полёте, что он оказался сверху своего противника, он повалил его на пол, прикоснулся клинком к горлу, вздохнул и, улыбнулся… Затем он убрал клинок в ножны, и помог жабообразному подняться.

Они обменялись поклонами, потом и пошли к выходу из залы. Точнее, шёл только Владар. Его спутник совершал прыжки, стараясь не слишком обгонять и не слишком отставать от человека.

На их шеях были закреплены пластины, которые при разговоре разгорались весьма ярким изумрудным свечением. Внутри пластин находились кристаллы Ыв, позволявшие носителям разных языков понимать друг друга. И хотя спутник Владара квакал — юноша слышал человеческую речь, а слова Владара жабообразный воспринимал как понятное ему кваканье.

Жабообразный говорил:

— Превосходно, Владар. Ты — лучший фехтовальщик на всём нашем Тсех-тун-Даааааре.

— Ну, лучший — не лучший, это сложно сказать. У вас ведь, тоже немало отменных бойцов. Хотя, в связи с недавним переводом основных сил на границы с Шегъгоръраром — может, ты и прав. Всё же я стараюсь не терять формы.

— Кто же был твоим учителем?

— За это благодарен Петру-воину. Если бы не он, то за три года своей жизни на Светграде, я точно стал бы "библиотечной крысой". Знаешь, как сложно оторваться от этих древних фолиантов?

— Да. У нас нет такой роскошной библиотеки как на Светграде, но всё же свитки знаний и поэзии наших предков свято хранятся в подводном храме…

— Знаю, знаю, уважаемый Тщен-тор-Горт…

В это время они вышли в галерею. Теперь по одну сторону от них в нишах высились статуи великих Туг-ил-Дааааров древности (Тут-ил-Дааарами звали себя двухметровые жабы), по другую же сторону за колоннами открывался привычный Владару вид на город Миит-зан-Даааар.

В городе, так же как и в воздухе, главенствовали всевозможные оттенки зелёного цвета. Зелёными были дома, зеленоватой была болотистая почва… Зато ни в одной из многочисленных построек даже самый внимательный наблюдатель не заметил бы острых углов. Исключительно овальные, округлые формы. Естественно, зелёной была и растительность. Деревья с ветвей которых свисали длинные мшистые пряди и стволы которых тоже отливали зеленью. Там, внизу, вряд ли смог бы пройти человек, зато жабообразные уверенно ныряли в топи, плавали в воде. В воздухе суетливо носилась мошкара, но, к счастью, эта мошкара питалась не кровью, а ряской и прочими растениями и водорослями…

Душный, наполненный зеленоватыми испарениями воздух скрывал дали, но всё же, если приглядеться, то можно было разглядеть два мира. Эти миры также были окутаны зелёным маревом и на них также обитали жабообразные Тут-ил-Даааары. Вообще всё в радиусе пяти тысяч километров входило во владенья этих существ, а Владар находился у них с дипломатической миссией…

Вот раздался быстрый стрёкот крыльев, и на уровень галереи поднялась стрекоза внушительных размеров. В её выпуклых, состоящих из многочисленных тускло-поблёскивающих долей глазах Владар увидел свои многочисленные отражения.

Он заметно возмужал с тех пор как покинул родной мир Яблочный. Всё же пять лет прошло, и ему сейчас — двадцать три года. Одет он был в слегка растрёпанный после спортивного поединка с советником Тщен-тор-Гортом костюм. Сам — высокий, статный, хорошо сложенный, с аккуратной, небольшой бородкой, и светлыми усиками. Волосы у него были средней длины, светлые; лицо благородное, задумчивое.

Глядя в это подвижное, живое стрекозье зеркало Владар поправил причёску и только потом посмотрел на жабу, привольно развалившуюся на спине гигантской стрекозы.

Этот посыльный Тут-ил-Даааар квакал (а Владар через устройство на своей шее понимал его):

— Правитель Бадор-гул-ЗагЗагЗаг созывает всех высокопоставленных чиновников на собрание.

— Ого, — квакнул спутник Владара — Тщен-тор-Горт. — Вроде, до конца недели никаких собраний не намечалось.

— Не намечалось, однако, дело очень важное.

— Какое же?

— Не знаю. Ничего кроме этого не было сообщено. Через три часа, в тронном зале — собрание. Всё. До встречи. Мне ещё многих найти нужно.

Наездник дёрнул поводья, и стрекоза, обдав Владара и его спутника зеленоватым, зловонным облачком, развернулась, и полетала вверх, туда, где также находились галереи многоэтажного, грандиозного сооружения.

Советник Тщен-тор-Горт квакал:

— Действительно — произошло нечто выдающееся, если нас созывают так неожиданно.

— Да уж, да уж, — кивнул Владар. — У вас здесь жизнь идёт медленно, без особых событий, всё тянется-тянется, всё по расписанию. Всё как на боло… э-э… Ну да, кругом же болото.

— Знаю, знаю, друг мой. Хочется тебе на солнечный мир, а ты уже третий месяц у нас прозябаешь.

— Ты знаешь, Тщет-тор… меня здесь вполне устраивает. Ну, по крайней мере, сейчас. Можно отвлечься от суеты, и заняться своими рукописями. Ладно, встретимся через три часа у тронной залы.

Тщен-тор-Горт квакнул на прощанье, и запрыгал дальше, ну а Владар приложил ладонь к едва приметной, но уже хорошо знакомой ему выемке на стене. И тут же отодвинулась вбок плита, открылся проход в те несколько комнат, которые были выдАнны для дипломата Владара.

Когда Владар переступил порог, плита так же бесшумно задвинулась на место.

Владар прошёл в боковую комнату, там скинул помятую одежду и залез в ванную. Вода подавалась по трубам снизу, из болота, и, несмотря на то, что очищалась, всё же была темноватой и попахивала плесенью. Но Владар уже привык к подобным купаниям — тем более, что у него с собой были водоросли Тра с далёкого морского мира, вот они отлично, лучше всякой мочалки, смывали грязь.

Вымывшись и одевшись в свежую одежду светло-серого, с золотистыми прожилками цвета, Владар прошёл в основную комнату, уселся за дубовым столом, который привёз со Светграда.

На шее у Владара висел ключик, и этим ключиком он раскрыл шкатулку, достал из неё толстую тетрадь в кожаном переплёте. Тетрадь была наполовину исписана…

Юноша задумчиво перелистывал страницы, там были стихи, а также — прозаические отрывки и его дневник. Стихи он, в основном, посвящал царевне Анне…

Вот и последняя заполненная страница. Обмакнув перо в чернильницу, Владар старательно вывел:

"23 ясеня 6584 года по Светградскому летоисчислению".

Дальше уже не так старался:

"Утром — завтрак, зарядка. Разговоры с Рпао-вро-Еаро о поставках клещевых водорослей на Светград и мир Якун. Обед. Читал "Царевна и роза", писал свою поэму…

Всё вспоминаю о Анне. Зачем? Чего ради? Почему, несмотря на все старания, не могу изгнать мысли о ней? Ведь помню же, что мы с ней не пара. Она — царевна. Я — крестьянский сын. И что ж из того, что когда-то я спас её отца — царя Романа? Я был достойно награждён, остался при дворце, получил хорошее образование. Теперь я — дипломат. Да, именно, дипломат, а не царевич. Именно за сынка правителя какого-нибудь крупного мира желает выдать свою дочь царь Романа. И я понимаю Романа… А Анна… Что ж, достаточно вспомнить, как она ещё в первые недели моего пребывания на Светграде заходила ко мне в библиотеку, как, по её приглашению, гуляли мы в парке, и как, узнав об этом, был недоволен царь Роман… Конечно, я помню и последующую беседу с Романом. Он говорил, что, если я захочу, он подарит мне мешок золота, но чтобы с дочерью его бесед не вёл… Да я и сам понимал. К чему эти встречи? К чему растравливать сердца и себе и ей? Потом я стал избегать её. Чувствовал, что она вспоминает обо мне…