Мысленно представив плетение — молнию, состоящее из трех звеньев — я ничего не увидел. Плетения не было. А из двух? Нормально, только это какое — то жалкое подобие. Так, теперь четыре звена — отлично, пять — опять мимо. Ясно, стабильное плетение получается с чётным количеством звеньев. Я начал вспоминать уроки своего первого учителя магии. Закон парности, вспомнил. Закон сохранения и стабильного состояния энергии в плетении с парными элементами. Как-то так! Время жизни плетений, точнее отдельных элементов, зависит от их количества, но не зависит от длинны этих элементов. Проверим!

Создав два одинаковых жгута из четырех звеньев, я попробовал их соединить. Не-а…распались одно за другим. А что там говорил магистр о стабилизации плетений? Правильно, нужна энергия. С этим у меня проблема. Или рискнуть? Нет, потренируюсь как — нибудь на полигоне, если разрешит магистр. Мне ещё жить в этом доме. Так, а теперь с огненными шарами. Если создать не четыре, а восемь замкнутых звеньев? Получилось, и причём, сразу. Мало того, я заметил по цвету созданного плетения, точнее по оттенку, шар сам начал тянуть энергию из пространства. Перейдя на нормальное зрение, я замер в изумлении: шар возник из ниоткуда, резко и сейчас светился бледным алым цветом, с каждой секундой становился всё ярче и ярче. «И что теперь?» — я растерялся. Раздался хлопок и шар исчез. Слава Богам. Я неосознанно, скорее всего, послал импульс на разрушение плетения, так? Выходит, что так.

А теперь все повторим, только время замедлим. Как я и думал, после того, как шар образовался и стал напитываться энергией, от моей правой руки сорвались восемь золотистых искр и устремились к шару. Лёгкий хлопок — и шара нет. М-да-а, не всё так сложно, а очень сложно. Недаром люди по пять лет грызут гранит науки и усиленно тренируются. Как они в Академии называют тренировки — полевые занятия? Вроде того. Эх, как бы я хотел освоить все премудрости магической науки. Кто бы знал?! Разобраться бы с управлением энергии, а там, гляди, можно попробовать сдать вступительные экзамены в Академию.

Эх, мечты, мечты!

Алхимический раствор сработал на отлично. Реакция закончилась и теперь оставалось только достать этот, как Лорнс сказал, хлам из таза. Хорошей чертой Лорель было то, что все ненужные старые вещи не выбрасывались. Зайдя в кладовую, я быстро нашёл ткань большого размера. Расстелив ткань перед тазом, я аккуратно достал мечи в ножнах на перевязи и щит.

Щит, чуть меньше метра в окружности, сделан из какого — то светлого, с желтоватым оттенком, металла. Умбон же — сделан из блестящего металла и в средней его части вставлен камень, очень знакомого, зеленоватого цвета с разноцветными вкраплениями. Весь щит разделен на множество секторов: от умбона расходились тонкие линии, причём, каждый сектор имел свой оттенок. Красота!

Присмотревшись к камню, я увидел истинным взглядом, нанесенную печать. Я знал, что настоящие мастера — артефакторы в один знак могли поместить до пяти различных плетений, а в печать два — три знака. Вот и думай — гадай, что там, в этой печати. Я сомневаюсь, что даже Лорнс мне в этом поможет. Протерев «насухо» щит, приступил к самому интересному.

Ножны крепились к перевязи с помощью колец и незамысловатой застежки — пружины. Ножны сделаны из кожи, скорей всего, проваренной в масле. Очень и очень скромные по виду. Ни рисунка, ни украшений — всё просто и практично. Такая же простая и перевязь — без излишеств. Один меч явно больше своего собрата. Я аккуратно взялся за рукоять и потянул меч из ножен. Он как будто этого и ждал — с лёгкостью выскользнул и оказался в моей руке.

Да уж, интересно, что мне скажет Гримм, когда увидит это чудо!? Классический меч — ничего лишнего: прямой, с двойной заточкой. Дол, а самая слабая часть меча — конец имел ребра жесткости. Полукруглая гарда из того же материала, что и умбон на щите. Рукоять, на три пальца больше ширины моей ладони, обернута кожей. Навершие, которое служило и ограничением рукояти и балансиром копировало по своей форме гарду. Как я и ожидал — в него был вставлен камень силагур. Я поднял меч и проверил балансировку — изумительно. Второй меч, который также легко вышел из ножен, повторял форму брата — близнеца. Единственное отличие — он был на четыре моих пальца короче. Короче говоря — классика.

Наш учитель, Тилл, вложил в нашу голову одну простую истину — не важен внешний вид оружия, важно умение им владеть. Страшным оружием может стать и простой лист бумаги, если знать, как с ним обращаться.

С потом и кровью мы постигали науку, точнее, искусство боя с мечами, ножами и простыми палками.

Первые два — три года синяки и ссадины были моими привычными украшениями и поводом усмешек соседей и конечно — Сарли. Лорнс тоже неодобрительно относился к моему увлечению, но та любовь к оружию, которую я впитал ещё в Лируш — дала мне уверенность в правильном выборе. Основной упор наш учитель Тилл делал на то, чтобы мы познали себя, дисциплину и могли контролировать себя во всех жизненных ситуациях.

На втором году обучения, Тилл обратил внимание на мою координацию движения и самое главное, на умение делать любые упражнения как левой, так и правой рукой. Ножи, во всяком случае, я бросал с двух рук одинаково. Спасибо, конечно, Крису за хорошую науку. Двумя палками, которые нам заменяли настоящее оружие, мне фехтовать одновременно нравилось, но свое предпочтение я все — таки отдавал бою с одним мечом и щитом. Может быть так и продолжалась моя учеба у Тилла, если бы не вернулся домой, в отпуск, его сын — Пирс. Пирс в своё время закончил обучение в военном училище и получив звание лейтенанта, убыл для несения службы в гарнизон в районе хребта Невезения.

Вылазки вооруженных отрядов из — за хребта были привычным делом для гарнизонов Империи. В одном из сражений молодой, уже капитан, Пирс получил ранение в ногу из арбалета. Долгое лечение ничего не дало — хромота осталась на всю жизнь. Приняв предложение своего руководства, Пирс перешел на службу в интендантскую роту.

А сейчас, когда можно было спокойно расслабиться в отпуске, Пирс предпочитал активный образ жизни, всегда присоединялся к нашим тренировкам. Вот на одной из таких тренировок я и увидел бой настоящих мастеров — сына и отца. Старший Тилл с мечом и щитом, младший — с двумя мечами. Если бы меня кто — нибудь попросил описать этот бой, я, пожалуй, отказался бы. Это был не бой, нет. Это был ураган из опасной смеси мастерства, любви к оружию, страсти.

Пирс владел искусством боя двумя мечами в совершенстве, но преимущества у него не было. Его атаки жестко пресекались старым мастером, точно так же, как и меч Тилла всегда натыкался на блок со стороны Пирса. Через пару минут я совсем перестал понимать и видеть рисунок боя. Мечники так взвинтили темп боя, что я различал лишь их смутные силуэты. Только на несколько секунд сын и отец расходились в стороны, чтобы вновь закружиться в этом красивом танце с мечами. Мастер, не знаю почему, отбросил щит и бой продолжился с новой силой. Наконец он закончился вежливым поклоном обоих мастеров. У Тилла старшего сочилась кровь в районе левого плеча. Теперь стало понятно, почему он избавился от щита — с такой раной рука моментально немеет и щит становится обузой. У Пирса было легкое ранение в районе правого бедра и он ещё сильнее стал хромать.

Именно после этого боя я стал обращать внимание на разминочные упражнения Пирса, на все связки и движения с двумя мечами. Сказать, что это повторять было трудно-ни о чем не сказать. Очень трудно! Другая техника, другой стиль боя. Мои попытки повторять движениия Пирса были замечены мастером. Для обучения приёмам боя с двумя мечами, он предложил увеличить количество занятий: три раза — в общей группе и два дня занятий дополнительно по индивидуальной программе. Я согласился, даже не раздумывая. С этого момента моя жизнь превратилась в ад, если будет дозволено такое сравнение.

Ранние подъёмы, зарядка, отработка всех приёмов с мечом и щитом, с парными мечами, целый день — работа у Лорнса, а по вечерам — тренировки. Тяжело — да! Интересно — не то слово!