-Ну, Стрелок, ну, стервец, опередил всё-таки. И ведь на считанные минуты. –с досадливым уважением признал я, стоя в дверях номера. Держа в правой руке пистолет и обшаривая комнату синим лучом зажатого в левом кулаке фонарика, заметил следы только что проведённого обыска. Лучшим доказательством его успешности был раскрытый белый кейс, брошенный на грязный пол. Скорее всего, именно в нём хранился пресловутый «золотой ключик».

А вообще-то всё не так уж плохо, брат Семецкий. Можно даже сказать – хорошо. Народная мудрость – она и в Зоне мудрость. «Нет худа без добра». Заработал от спецназовцев по физиономии, упал в «вертушке» со стометровой высоты – это в минусе. А в плюсе то, что арестовавшие меня укрармейцы всё-таки подвезли больше чем на три четверти пути. До дома –рукой подать.

Так… Стрелок явно только что выбрался из гостиницы, опередив меня на считанные минуты. Но пускаться по его следам абсолютно глупо. Куда? Самые крутые супермены не передвигаются по ночной Зоне. Идти через стадион? Там и прибор ночного видения не очень-то поможет. Цитирую Императора из «Чистого неба»: -«Ты мне вот что скажи: отчего у сталкеров-одиночек, иногда крышу рвёт? Нормальной дисциплины, что ли, не хватает? Один вон на той неделе решил после заката по стадиону походить. Зачем, спрашивается? Там хабара отродясь не бывало. А ведь опытный, говорят, был покойник... Так ведь мозгов проще лишиться можно: ствол в рот - и на спуск!» Нет-нет, Стрелок суицидальными склонностями не отягощён. Сейчас он ищет местечко поспокойнее, чтобы залечь до утра. Или уже нашел, благо пустых квартир в Припяти – сотни. Искать его лёжку настолько же бессмысленно, насколько опасно. Перекусит, вздремнёт, восстановит силы. Завтра, с первыми проблесками рассвета, двинется к ЧАЭС через стадион и мост. Обратного пути у него не будет. Другой дороги – тоже. Слева и справа от моста раскинулось самое заражённое место Зоны. Радиация там за четверть часа убивает любое живое существо. Зато для меня это совершенно безопасный – ни аномалий, ни мутантов – и самый прямой маршрут домой.

Ну что, пойдём?

Самое известное место в Припяти – колесо обозрения. Символ Зоны, так сказать. Вроде меня. Оно умудрилось не рухнуть за эти годы, только всё обросло жгучим пухом и время от время стряхивает его клочья. Сталкеры считают пух аномальной растительностью, но это не так. Скорее всего – результат мощной мутации чёрной плесени. При приближении человека пух выбрасывает облако частиц, которые при контакте с телом наносят повреждения по типу стрекательных клеток ядовитых медуз. Рядом с космами жгучего пуха находят колобки, которые при ношении на поясе влияют на стойкость человеческого организма к радиации. Вероятно, это происходит за счет сильных абсорбирующих свойств пуха. У подножья колеса обозрения бушует крупная электра, хлеща молниями во все стороны. Когда я миновал колесо, по верхним конструкциям процокали шальные пули. Какой балбес палит в темноту? Нервы не выдержали? Вполне вероятно: такие события!

Кто-то пронёсся бешеным галопом под самой стеной почты. Псевдопёс? Чушь, откуда он тут ночью… А, вижу – ополоумевший снорк. Эти сумасшедшие, ведущие совершенно животный образ жизни создания, судя по всему, некогда были людьми, хотя сложно представить, какие условия могут довести человека до подобного состояния. На некоторых особях сохранились детали армейской униформы или отдельные детали экипировки, что позволяет предположить в них пропавших без вести военных сталкеров. Они, по сути, почти не отличаются от хищных монстров Зоны. Передвигаются на четырёх конечностях, подпрыгивая над землёй и постоянно нюхая её, чтобы уловить запахи. Охотятся осторожно и расчётливо, подстерегая добычу подобно хищным животным. Молниеносные рефлексы и гипертрофированные мышцы позволяют сноркам совершать длинные точные прыжки и за несколько секунд разрывать жертву в клочья. Нападают на людей. А меня не трогают. Несъедобен? Трофейный «Отклик» злобно пискнул в кармане. Я вынул приборчик. Спасибо, коллегам-конструкторам из Чернигова. Неплохую машинку придумали. Надёжную, простую, чуткую. Вот, извольте, о карусели предупредила. И на притаившийся трамплин указывает. Но надо быть начеку: это не последние опасные точки в округе. В тусклом лунном свете передо мной вырисовываются угловатые очертания стадиона. Его овальное поле буквально нашпиговано аномалиями. Сразу у самого входа сонно потрескивает электра, чуть дальше тянет горячим воздухом от жарки. А вон там, вероятно, трамплин. Я осторожно, медленными и короткими шажками, двинулся по полю. Даже кварталы Припяти не производят такого унылого впечатления, какое возникает при осмотре стадиона. Там при желании можно отвлечься от пробившейся сквозь асфальт травы, от вымахавших под самой дверью подъезда деревьев, от выбитых кое-где оконных стёкол. Поэтому я воспринимаю Припять именно как заброшенный город. А вот стадион – иное дело. Даже при свете солнца выросшие на поле кусты и деревья, выбитые аномалиями воронки выглядят совершенно инопланетно. А уж под луной… «Своей дремоты превозмочь Не хочет воздух. Чуть трепещут Сребристых тополей листы. Луна спокойно с высоты…» Александр вы наш Сергеич, дорогой вы наш романтик!

У противоположной стороны поля «Отклик» звонко щёлкнул. Потом еще раз. И ещё. Затем щелчки стали отмерять секунды, словно метроном. Началась радиоактивная полоса. А когда я оказался в проходе под трибунами, щёлканье слилось в монотонную трель. Пришлось отключить звук.

Что-то притомился я сегодня. Плохо, что в Зоне - все перемещения - на своих двоих. Ни вам такси, ни маршрутных автобусов. Хе-хе-хе.... Нет, ну отчего же, были энтузиасты, были. В своё время в Киеве, по слухам, собралась компания талантливых сорванцов и зарегистрировала не то фирму не то филиал чего-то там под названием «GSC Game World. S.T.A.L.K.E.R. © Transavision Ltd». Так они собирались организовать для состоятельных искателей приключений что-то вроде сафари по Зоне. Сулили искателям использование брошенного здесь транспорта: ржавеющих на обочине «жигулей» и бронетранспортёров. Ага, щас-с! Так им Зона в ножки и поклонилась, ездите, мол, по мне, матушке. И до сих пор нет у аборигенов лучшего средства передвижения, чем кирзовые сапоги, вычищенные карбоно-силикетовой пастой. Хотя, можно еще вспомнить пресловутые галоши Семецкого. Ещё раз - хе-хе-хе…

Угу, усталость накапливается. А отдохнуть никак не удастся: надо увеличивать фору, обгонять Стрелка-Меченого, пока тот отсиживается в Припяти. Так что топать мне, дыша ночной прохладой, до самого утра. «Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут.» Вот что значит старое, доброе советское образование – помню ведь. А, ч-чёрт, чуть не угодил в яму, меньше надо на классику отвлекаться.

Через два часа стало светать. Небо на востоке становилось серым, на его фоне вырисовались угловатые очертания ЧАЭС, над которыми торчала знаменитая труба. Что, брат Семецкий, добрались? Почти дома?

Бетонная дорога через виадук вывела к покосившейся ограде станции. Я миновал разрушенную подстанцию. Кстати, сейчас идеальное время для возвращения. Почему-то в предрассветное время «монолитовцы» практически не шарахаются у стен энергоблока. Время утренних молитв? Не знаю. Во всяком случае с 4.00 по 5.00 во дворе ЧАЭС практически безлюдно… и, гм… безмутантно…

Ого! А это ещё что такое?! Впереди кошачьими движениями скользила серая тень. Я вынул подобранный в гостинице бинокль. Фигура в усиленном комбинезоне «долговца» с небольшим ладно подогнанным рюкзаком за спиной и с короткоствольными пистолетами-пулеметами в обеих руках. Неужто Стрелок? Опередил? Нет, полная чушь, совершенно исключено. Тогда кто? Очередной визитёр к Монолиту? Гм, в такое-то время? Внезапно у застывшего на ржавых рельсах тепловоза фигура остановилась, ответно блеснула в мою сторону стёклами бинокля… и исчезла, словно сквозь землю провалилась. Будь это не в Зоне, я бы изумился.

Впрочем, изумиться всё-таки пришлось. Другого пути, кроме как мимо того же тепловоза не было – бок о бок там сидели три крепеньких аномалии. Когда я пробирался впритирку к агрегату (надо же сколько лет прошло, а всё соляркой пахнет!), сбоку послышался тихий, ровный голос: