Через два дня Гонди был снова у королевы. Она показала ему письмо Мазарини, горячо одобрявшее планы Анны Австрийской и коадъютора. Королева объявила, что, поскольку вскоре — 2 сентября — ее сын станет совершеннолетним (по закону для этого ему должно было исполниться 13 лет), она сменит министров, назначив новых из числа друзей Гонди и Гастона Орлеанского. Она обещала поторопить Рим с принятием решения о возведении Гонди в сан кардинала. Не надо давать возможность Конде начать интриги против коадъютора при папском дворе, любезно заключила Анна Австрийская.

На деле такими интригами занялся изгнанник в Брюле, считавший нежелательным, чтобы коадьютор получил красную кардинальскую шапку, по крайней мере до возвращения его, Мазарини, во Францию, когда, может, и вообще отпадет нужда награждать ею этого вдохновителя Фронды. Позднее к этим интригам подключился и Конде. Со своей стороны, Гонди откомандировал в Рим своего агента — аббата Шарье с поручением подкупить молодую княгиню Олимпию Россано, которая от имени святого отца бойко торговала кардинальскими шапками и аббатствами. Гонди переслал ей через своего агента несколько десятков тысяч ливров, драгоценные камни и богатые туалеты. Однако прошло много месяцев, прежде чем коадъютору вопреки махинациям его противников удалось получить право именоваться кардиналом Рецем.

А пока что он должен был выполнять условия своего соглашения с двором, поддерживая его против Конде. Ярость королевы против принца была настолько велика, что она подумывала даже о назначении Гонди первым министром для лучшего противодействия Конде. (Это намерение Анны вызвало сильное беспокойство Мазарини, который предписал начальнику своей разведки Ондедею всячески советовать королеве отказаться от осуществления столь рискованного плана.)

5 июля мимо резиденции Конде проезжал отряд гвардии. Принц решил, что солдаты прибыли арестовать его, и поспешно бежал из столицы. Он вернулся через две недели, после того как Анна Австрийская обещала дать отставку трем министрам, которых принц считал креатурами Мазарини. Его возвращение вместе с тем означало настоящее объявление войны королеве. В парламенте Конде разъяснил, что не намерен посещать Пале-Рояль, где ведутся секретные совещания о его аресте. При этом Конде свирепо посмотрел на Гонди. Все взоры обратились к коадъютору, но тот, будучи прекрасным актером, хладнокровно предложил начать следствие против тех, кто замешан в этих совещаниях. Ответом был взрыв хохота: ни для кого уже не было тайной, что их главным участником является Гонди. Тогда, нисколько не смутившись, коадъютор предложил арестовать Ондедея, главу разведки кардинала, и других агентов Мазарини. Это предложение, встретившее единодушную поддержку, несколько восстановило влияние Гонди.

Людовик, принц Конде ("Великий Конде”)

Гравюра Пуайльи

Конде отомстил, в ту же ночь распространив в Париже текст проектировавшейся в июле сделки между Гонди, Мазарини, Шатнефом и герцогиней де Шеврез. Документ был перехвачен солдатами принца у курьера, посланного одним из друзей старой интриганки. Вряд ли можно сомневаться в аутентичности этого текста: отрывки из него совпадают с параграфами, которые советовал включить в договор Мазарини (эти предложения кардинал излагал в своей секретной переписке с королевой). В ответ Анна выдвинула против Конде обвинение в связи с Испанией, которое поддержали в парламенте Гонди и Шатнеф. 17 августа 1651 года принц прибыл в парламент в сопровождении толпы вооруженных приверженцев, требуя признать его невиновным. Парламент, не приняв никакого решения, отложил заседание. На следующий день не только Конде, но и коадъютор явился во главе вооруженной свиты. Дело несколько раз едва не доходило до вооруженной схватки. Герцог Ларошфуко, сторонник Конде, угрожал убить коадъютора. Тот бросил ему в лицо:

— Вы трус, а я священник. Мы не причиним друг другу большого вреда.

Дома Гонди предался грустным размышлениям. Если бы возникла стычка и Конде был убит, его, коадъютора, считали бы виновником гибели принца крови, королева и Мазарини со вздохом облегчения отреклись бы от тяготившего их союзника. Конде тоже счел невыгодным продолжать схватку в столице и быстро покинул Париж. Карете принца преградила дорогу религиозная процессия, во главе ее шествовал коадъютор. Конде сошел с коляски… и попросил благословения святого отца. Прелат величественно исполнил желание принца, который после этого снова двинулся в путь.

В начале сентября король был объявлен совершеннолетним. Под этим предлогом правительство было переформировано в соответствии с договором между Мазарини и коадъютором. Но это послужило лишь сигналом для новой гражданской войны. В «кадрили Фронды» сторонники различных партий снова поменялись местами. Конде возглавил противников королевы и Мазарини, бывший фрондер Тюренн стал во главе королевской армии. Гастон Орлеанский последовательно изменил всем партиям, герцогиня де Шеврез поссорилась с Гонди и перешла на сторону Анны Австрийской, а потом снова примкнула к партии коадъютора. Великосветские интриганы и интриганки продолжали плести паутину заговоров, войска испанцев объединились с отрядами Конде и других принцев. Пожары, насилия, убийства, разоренные города и ограбленное, обнищавшее население — вот чем обернулась «Фронда принцев» для французского народа.

В конце 1651 года Мазарини вернулся во Францию во главе наемного войска немецких ландскнехтов. В июле 1652 года сторонники Конде впустили его армию в Париж, покинутый Анной Австрийской. Однако чаша весов все более склонялась в пользу короны. Буржуазия, напуганная разорением страны, жаждала мира. Гонди — теперь уже кардинал Рец, — начавший было создавать партию середины (ни Конде, ни Мазарини), снова вступил в тайные переговоры с кардиналом. В октябре Конде покинул Париж, в который вступили королевские войска. Постепенно Мазарини поодиночке договорился с большинством вельмож, Конде уехал за границу. Несколько позднее его брат принц Конти с восторгом принял предложение жениться на одной из племянниц Мазарини. Когда принцу предложили остановить свой выбор на той, которая ему больше нравится, он ответил:

— Неважно какая, я ведь желаю жениться на господине кардинале.

Последовать примеру принца никак не мог (к великому своему сожалению) другой кардинал — Рец. С прекращением Фронды он превратился из необходимого союзника в подозрительного, опасного смутьяна.

19 декабря сразу после того, как Реца внешне вполне благосклонно принял король, к прелату подошел капитан гвардии Вилькер и сказал, что имеет приказ о взятии его под стражу. Верные люди заранее предупредили Реца, что, по слухам, его собираются бросить в тюрьму. Поэтому перед посещением королевского дворца он из предосторожности сжег компрометирующие его бумаги. Арестованный был доставлен в Венсенский замок.

Однако если Рец давно растерял свою былую популярность, то он сохранил немало сторонников, в том числе тех, кто выполнял роль агентов его секретной службы (а как кардинал он даже оказывал влияние на парижское духовенство). Поэтому сторонники Рена вскоре же сумели наладить с ним связь через охрану, привыкшую за деньги оказывать услуги знатным узникам. Деятельно обсуждался план побега, а пока что Рец отправлял на волю послания, доказывая незаконность ареста его, высшего сановника церкви. Вернувшийся к этому времени в Париж Мазарини тщетно менял тюремщиков в Венсенском замке: новые стражники оказывались не менее продажными, чем их предшественники.

Реи находился уже более года в заключении, когда его агенты помогли ему начать борьбу против Мазарини. 21 марта 1654 года скончался парижский архиепископ, преемником которого по церковным законам должен был стать Реи. Однако для вступления на этот пост требовались известные юридические формальности, особенно декларация, собственноручно подписанная Реием. Его сторонники заблаговременно преодолели возникшее препятствие. Нотариус архиепископства, переодевшись маляром, под предлогом переклейки обоев проник в комнату Реца и дал ему на подпись нужную бумагу.

Не успел старый архиепископ испустить последний вздох, как была немедленно представлена декларация Реца, извещавшая о том, что он приступает к исполнению своих апостольских обязанностей. Во дворце это вызвало настоящий припадок ярости: формально правительство не имело права сместить архиепископа, законно занявшего свою должность. Начали шептаться о том, не предстоит ли еще одна Фронда — на этот раз церковная. Королевский совет поспешил запретить духовенству подчиняться приказам Реца. Было решено потребовать от узника добровольного отказа полномочий. С этим и был послан от Мазарини в Венсенский замок де Бельер, президент парижского парламента и старый знакомый Реца. Королевский посланец, по-видимому, прибег и к угрозам, и к щедрым обещаниям. Рецу предлагалось в обмен на его согласие несколько доходных аббатств и разрешение уехать в Рим. Кардинал ответил категорическим отказом. Тогда его поспешно под сильной военной охраной перевезли в замок, расположенный в городе Нанте, подальше от столицы. А секретная служба Реца деятельно занялась подготовкой его побега, одновременно откомандировав в Рим аббата Шарье, чтобы воспрепятствовать попыткам Мазарини оказать влияние на Иннокентия X (Шарье очень успешно выполнил свою задачу).

В августе 1654 года Рец спустился на канате из окна замка и с помощью ожидавших его друзей бежал, далеко опередив погоню. После многочисленных приключений он сел на корабль и покинул берега Франции. По дороге прелат едва не попал в руки пиратов, пока наконец через Испанию не добрался до Рима. Там деятельный заговорщик с головой ушел в политические интриги, постоянно путая расчеты парижского двора. Мазарини пришлось создать из-за этого целую агентурную сеть в Риме. Шпионы постоянно доносили в Париж, как Рецу удается обводить вокруг пальца французских дипломатов.