— Не хочу! — Лера вбежала в комнату и захлопнула дверь. Сердце рвалось на части, но сомнений больше не оставалось. Она не любит. И признание Олега не вызвало ничего, кроме волны сожаления.

Если бы было можно отдать свою жизнь, чтобы сделать его здоровым, девушка отдала бы, не задумавшись. Но отдать свою жизнь, чтобы наблюдать за угасанием и смертью — слишком серьезный поступок даже для зрелого человека.

— Появился повод сбежать? — Алина сидела на кровати, подложив подушку под спину и запрокинув голову вверх.

— Ты ничего не знаешь, — устало отрезала Лера.

— Над твоей кроватью выложено звездное небо, и нет ни одной ошибки в созвездиях. Он сделал это для тебя сам, ведь так? — оторвавшись от созерцания и подняв голову, произнесла девушка.

— Даже если и так! — Лера сосредоточенно выискивала свои старые вещи и запихивала их в рюкзак. Ей было не до интонаций в голосе подруги.

— Это ты ничего не знаешь, — зловеще продолжила та. — Если думаешь, что директор тебя любит, то сильно заблуждаешься. Ему на всех кроме себя плевать! А Олег любит. Любит до дрожи, это видно невооруженным взглядом!

Для Леры сегодня произошло слишком много всего. Мысль об Олеге причиняла ей почти физическую боль, а слова подруги резали по живому.

— Замолчи! — закидывая сумку за спину, процедила Лера. — Когда тебя бросят на стол и будут грубо брать до потери сознания, будешь читать мне свои нравоучения! Поняла?

— Бросали, и не раз, — горько проговорила Алина захлопнувшейся двери.

Лера уже бежала по лестнице к парадному входу. Из этой богом забытой дыры должен же ходить автобус?

В пути

Олег не дежурил у дверей и никак не пытался остановить свою воспитанницу. Но в свою свободу Лера поверила только когда вышла за тяжелые кованые ворота. В мыслях царила разруха, в душе властвовал хаос. Слова Алины эхом стояли в ушах. Какие глупости! Вениамин любит, он сам говорил!

Девушка почти бежала по обочине вдоль идеально заасфальтированной дороги. Мимо аккуратно подстриженных изгородей, глухих монолитных заборов, утыканных камерами, а иногда и увенчанных колючей проволокой.

Солнце по-летнему припекало затылок, плавя мысли и делая движения все более вялыми и тяжелыми. Металлические листы заборов источали жар, маревом дрожащий в стоячем воздухе. Ограды давили с обеих сторон, делая путь похожим на ночной кошмар, в котором надо бежать только вперед, а свернуть в сторону невозможно.

Лера, неоднократно проезжавшая мимо на машине, не замечала, что поселок так ужасающе огромен и безлюден. Когда она уже готова была поверить, что бесконечная дорога — действительно страшный сон, впереди показалась остановка, притаившаяся под сенью стройного клена.

Присев в тени на разорвавший асфальт корень, девушка отдышалась и вытерла пот со лба. Желание позвонить Вениамину и попросить его приехать росло с каждой минутой. Но реализовать его было невозможно. Дорогой телефончик остался лежать на столе в спальне, как и все прочие подарки, пожалованные Олегом. Все до одного, даже так выручивший в трудную минуту браслет-шокер.

Хорошенько обдумав страшную ночь и подробности унизительного плена, девушка поняла, что тогда вырубила бандита не ударом кулака, а ударом тока. Собственной силы ей не хватило бы, чтобы отключить взрослого мужчину. Но все это было давно. Тогда, когда образ заколотого насильника являлся ей каждую ночь. Теперь воспоминания стерлись и походили на набросок углём — размытый и темный.

К остановке подошла маршрутка. Белый микроавтобус марки «Мерседес» с единственной надписью «в город».

Лера не удивилась и не восхитилась даже тем, что транспорт тут работал совершенно бесплатно, доставляя жителей поселка до крайнего метро.

За всю дорогу в машину не подсело ни одного попутчика, а молодой водитель в строгой униформе не проронил ни слова. Выйдя рядом с метро, Лера поблагодарила и, посмотрев на то, как чистенькая белая дверь закрылась сама по себе, пошла в подземку.

Приютская карточка разомкнула перед ней стеклянные воротца валидатора, пропуская в вечно прохладные недра метро. Люди спешили по своим делам, толкая замершую у светящегося станционного указателя девушку. Кто-то злобно ругался сквозь зубы, а кто-то просто обходил. Мимо мелькали хмурые, сосредоточенные, безразличные лица. Влюбленная парочка на повышенных тонах выясняет отношения, перекрикивая гул поездов. Древняя старушка в цветастом салопчике, прижав к себе высохшими руками авоську с продуктами, отдыхает, сидя на скамейке. Вот девочка лет четырех в клетчатом летнем платьице на руках у улыбающегося отца. Она выглядит очень счастливой и светится, как маленькое солнышко, нежно обнимая папу за шею.

Резко отведя взгляд, Лера двинулась к платформе. У неё нет отца, Олег им не был и не сможет стать.

Без труда сориентировавшись по карте, наклеенной на стенке вагона, девушка, сделав пару пересадок, добралась до нужной станции. Как отчаянно она когда-то хотела выбраться из приюта! Теперь, закусив от волнения губу, она бежала к унылому строению, мечтая войти в ставший за долгие годы привычным малахитовый кабинет директора.

Уже в здании Лера столкнулась с по обыкновению мрачным Виталиком.

— Шмелева? Что ты тут носишься? Давно не били? — прокуренным голосом поинтересовался парень.

Он дымил самыми дешевыми сигаретами, не оставляя этой привычки, несмотря на страшный лёгочный кашель.

— К Вениамину иду, — отдышавшись, ответила девушка.

Зэка она уважала, впрочем, как и все приютские дети.

— Пошли, провожу, — хмуро бросил смотритель. — Пока ты очередной раз не вляпалась.

До директорского этажа они дошли не разговаривая. Любой уголок тут навевал воспоминания и мысли, каждому свои.

— Дрянное место, — неожиданно для самой себя вслух произнесла Лера.

— Есть и похуже, — входя на этаж, возразил парень.

— Например? — заинтересовалась девушка.

— Например, тюрьма, — Виталик произнес это с горькой усмешкой, исказившей его изуродованное шрамом лицо.

— Многих тут ждет именно такая дорога, — сказала Лера, но, встретившись взглядом с парнем, тут же прикусила язык.

— Тем более странно было сюда возвращаться, — сверкнув глазами, задумчиво проговорил он. — Входи, директор на месте.

Аргос

Входя в кабинет, Лера думала о том, что в злом языке молвы есть своя правда. Не зря к Виталику прилипла кличка «Зек». Впрочем, что бы там ни творил он раньше, сейчас лучшего смотрителя нельзя было и пожелать.

За дверью горели свечи. Их огоньки пугливо шарахнулись от пущенного в помещение сквозняка и выровнялись, когда девушка закрыла дверь.

Вениамин сидел на столе лицом ко входу, катая в пальцах полный бокал. На его губах играла улыбка, контрастно обрисованная черными тенями.

— Ждал кого-то? — прошептала Лера. Её сердце болезненно защемило от ревности, в ушах зашумело, наверное, от грохота рушившихся, как замки при осаде, надежд.

— Тебя, — вложив в одно слово всю возможную нежность, произнес мужчина.

Услышанное не могло быть правдой. Слишком невероятно и приятно одновременно.

— Но как? — Единственный наивный вопрос, мыльным пузырем повисший в воздухе.

Директор соскользнул со стола и подошел к девушке вплотную, прошептав ей в самое ухо:

— Просто я все вижу и все знаю, я же Аргос.

Родной аромат кружил голову, заставляя забыть обо всем, а жаркое дыхание обжигало кожу. Мрак кабинета, рассеянный живыми огоньками свечей, дарил ощущение волшебного спокойствия.

— Я думал, что ты больше никогда ко мне не придешь, — с грустью произнес Вениамин. — И безумно скучал.

Лера скинула с плеч рюкзак и прижалась к мужчине, крепко обхватив его руками. Только с ним она могла дать слабину, могла плакать, не скрывая слез, могла вести себя по-детски, могла быть счастлива…

— Что случилось? Тебя кто-то обидел? — Из голоса директора пропали смешливые и соблазнительные нотки. Осталось только искреннее беспокойство.