– Конечно. Пробуду здесь день, а потом отправлюсь в город. Как раз попаду на церемонию поздравления.

– Я тоже хочу, чтобы вы остались у нас на день, другой. Предадимся страсти до конца. Послезавтра еще раз увидимся в доме вашей тети, а представится случай – и поговорим. Меж нами не иначе как старая нить судьбы! – И с этими словами она слезла с кровати и стала одеваться.

– Ты куда? – остановил ее студент. – Небеса еще не посветлели, зачем нам расставаться?

Юйин улыбнулась:

– Подождите, схожу за старшей сестрицей. Пусть вместо меня поиграет с вами в любовь. – И, сказав так, она вышла из комнаты.

А скоро действительно перед его тахтой уже стояли две красавицы.

Юйин представила свою спутницу:

– Господин Фын! Перед вами старшая сестрица, урожденная Минь. – И, замолчав, обе стали снимать с себя все то, что на них было надето.

Студент заключил девушек в объятия. Они наперебой затарахтели, и Цяонян сказала:

– Сестричка Юйин полагает, что ложе лучше всего делить втроем.

– Сделаем по ее слову, – ответил студент и взгромоздился на Цяонян.

Он прильнул к ее груди, коснулся сосков. Цяонян высоко воздела «золотые лотосы», развела их и зацепила за спиной студента, скрестив их наподобие крюка. Студент тотчас погрузился в нее со всем своим снаряжением. Этот жест разгорячил ее, с губ ее стали срываться бранные слова:

– Ненасытный! Ненасытная скотина! – говорила она, дрожа всем телом.

Студент принялся колотить ее своим вальком, метя то правее, то левее. Скоро он дошел до грани вожделения. Цяонян едва ли не онемела, язык присох к гортани, руки и ноги похолодели. Ни разу в жизни ей еще не приходилось встречать столь упорного молодца. В ее утробе что-то булькало. Из нее струйкой изливался секрет, увлажняя и пачкая одеяло. Студенту пришла мысль еще раз пройтись по ее цветущему лугу. Цяонян приподняла таз и вновь распахнула перед ним свои ворота. Она вопила:

– Никогда прежде не встречала столь доброго посоха! А уж как тверд в бою! И как горяч! Вот-вот умру! – долго она бранилась, потом обхватила студента за талию. Студент, добрый вояка, приумножил усилия, и чем более он сражался, тем более прибывало у него сил. И как ни странно, именно эта неудержимость придала порядком утомленной Цяонян новую энергию. Но вот наконец он выпустил ее из рук.

– Юйин! – позвала Цяонян приятельницу. – Поиграй его вальком. Только смотри, чтобы этой штуковиной он тебя не испортил!

Юйин изъявила великую радость и вновь вверила себя студенту. Всю ночь красавицы услаждали его любовью. И только когда побелело на востоке, все трое поднялись. Студент вернулся в комнату для приезжих. Здесь напомню тебе, читатель, одно присловие:

Проведя на подворье еще один день, студент в прекрасном настроении отбыл в город, где занялся подарками для тетки. Он приказал слуге Фынлу сопровождать его, и тот, нагруженный коробками, пришел прямо в усадьбу госпожи Лань. Он передал ее секретарю список подарков, и тот сразу ушел во внутренние покои с докладом. Сказав на словах о деле, он передал ей список. Госпожа Лань развернула и прочла: «Племянник – господин Фын низко кланяется любезной тетушке». Список удивил госпожу Лань обилием ценных и дорогих вещей. Она велела отпереть парадную залу и просить туда посланца господина Фына. Когда все прошли в залу, пригласили слугу Юэшэна войти. Увидев перед собой женщину почтенных лет, слуга догадался, что она и есть госпожа Лань. Поклонился ей и сказал:

– Госпожа Лань! Ничтожный слуга по имени Фынлу бьет челом.

– Из каких мест прибыли твой господин и ты?

– Ваш ничтожный слуга и его господин прибыли из Янчжоу с намерением поздравить почтенную госпожу с днем рождения.

– Много лет назад я покинула родовое гнездо и не помню, к какой ветви рода принадлежит твой господин?

– В нежном младенчестве кормилица звала его именем Силан.

– Так это мой племянник! Где же он?

– Сей миг, он за воротами, прибыл к вам вместе со мной.

– Так попросите господина Силана войти, – обратилась она к секретарю. – Идите, да быстрее.

Скоро секретарь вернулся со студентом. Он ввел его в залу через большие парадные двери. Госпожа Лань с первого взгляда признала в студенте большого повесу: «Хорош, словно нефрит! И похоже, большой любитель «прогулок при луне», да и душу готов утопить в вине».

– Вот как оказалось: вы – мой племянник, – сказала она ему. – Извините, что затруднила вас дальней дорогой.

– Это матушка-покойница, пребывающая на небесах, направила мои стопы к вам с поклоном. Eе духовным велением прибыл. Не посчитал за даль длинный и тяжелый путь. Простите мне мой промах, что не мог ранним утром прибыть с поздравлениями! – И, сказав так, он грохнулся перед ней оземь.

– Поднимитесь! – сказала ему госпожа Лань. – Вы выказали столь глубокое уважение к обряду и проявили такое предельное почтение к старшим, что по одному этому уже можно заключить, что вы за человек!

Студент поднялся с колен. Госпожа Лань послала служанку Гуйпин за дочерьми, чтобы те представились племяннику. Скоро девушки мелкими шажками прошествовали в залу: бряцают подвески, вьются широкие пояса, мелькают из-под юбок прелестные ножки. Студент онемел от восторга. Поистине перед ним были небожительницы, сошедшие с небес! Разум его помутился, душа всколыхнулась, и он уже был едва ли властен над собой. Соблюдая чин, девушки встали справа и слева от матери. Каждая отвесила студенту церемонный поклон. Студент ответил им таким же глубоким поклоном. Только тут он вполне разглядел, что лица их схожи с нефритом, а глаза – точно осенние волны, талии тонки, как гибкие ветви ивы, а ножки – едва ли более цуня.

Между тем Гуйпин принесла чай. Матушка и девушки взяли чашки и принялись неторопливо пить чай. Вот где, читатель, позволю себе заметить:

ибо разве кто знал, что именно в этом доме студент встретит свою любовь, судьбу свою?

После чаю Гуйпин подала вино. Гость и хозяева стали медленно вкушать душистый и густой нектар. Студент искоса бросил взгляд на дочерей госпожи Лань. «Сколь хороши! И что за счастье было бы узнать их любовь! Старшая, похоже, испытывает ко мне интерес, а младшие еще юны и неопытны, не ведают «ни об облаках, ни о теплом дожде». Но какой редкостной красотой сияют все три мои сестры – они точно цветы из небесного сада!» – так думал он, не догадываясь, что сердце его уже возжелало этой любви.

Тем временем Чжэньнян украдкой разглядывала новоявленного братца: «Этот братец красотой подобен ценному нефриту! По виду – большой любитель любовных услад. А как держится! Словно наделен всеми конфуцианскими добродетелями!» – И, сказав себе так, она еще подумала, что земля, в коей рожден этот нефрит, должна быть цветущей и благодатной. А по тому, как цедит вино и смакует его, этот молодой человек в любви, похоже, не промах!

Юные сестры тоже с интересом взирали на студента. Младшая Яонян размышляла о том, что хорошо бы выйти замуж за старшего брата, такого ладного и красивого, ибо красота редка в подлунном мире. И пока каждая из сестер была занята своими мыслями, госпожа Лань приказала дочери:

– Чжэньнян! Поднеси брату бокал вина!

Сияя от удовольствия, та с готовностью исполнила повеление матушки. И вот уже ее ручки, что были схожи разве что с побегами молодого бамбука, протягивают его бокал. Она поклонилась и с чинным видом передала ему вино. Так же поступили Юйнян и Яонян, досадуя про себя, что не она одна удостоилась подобной чести. Студент поднялся, чинно принял от каждой бокал и тотчас осушил до дна. Он собрался было ответить им таким же жестом, но госпожа Лань остановила его: