Тренер продолжает говорить о том, какие у нее достойные и замечательные чирлидерши, а мне хочется, чтобы она прекратила мою боль и просто назвала имя капитана, а потом мы бы оттанцевали, и я сбежала бы в общежитие, чтобы поплакать. Даже недавние нападения на женщин в кампусе не смогли бы удержать меня здесь.

— Для меня большая честь объявить Блу Уильямс капитаном команды на этот учебный год. Должна сказать, что это очень талантливая молодая девушка, — под взглядом тренера я смущаюсь, и по спине пробегает озноб.

Я слышу все, что она говорит и думаю, что правильно понимаю каждое из ее слов. Вижу, как Софи встает на стол и кричит. Мельком замечаю Така, на лице которого расплывается что-то похожее на улыбку. Тем не менее, я продолжаю неподвижно стоять.

— Блу, — тренер кивает мне, и только тогда я, наконец, осознаю произошедшее.

Мое тело моментально настраивается на рабочий лад. Я быстро киваю девочкам; мы становимся каждая на свою позицию и ждем, когда заиграет музыка. Никогда в жизни я еще не танцевала с такой гордостью, достоинством и уверенностью.

Как только раздаются звуки музыки, свет в зале приглушают, чтобы нам не было видно лиц в толпе. Особенно тех, которые все время носят черные толстовки и шапки. Но когда я все же нахожу взглядом Така, то не отрываю от него глаз до самого конца выступления.

Через несколько минут все заканчивается, и я ухожу вместе с большинством девочек со сцены, в то время как некоторые спрыгивают в зал или в руки других спортсменов.

Кто-то выкрикивает мое имя. Я поворачиваюсь и вижу Ноя, который стоит с протянутой рукой и улыбкой на лице. Его окружают несколько футболистов.

— Что?

— Прыгай. Мы тебя поймаем.

Я поднимаю бровь, но у меня нет времени, чтобы задавать слишком много вопросов, потому что тренер уже объявляет следующую группу. Поэтому я прыгаю в их руки, и они несут меня над своими головами к нашему столику и скандируют «Блу!». Я солгу, если скажу, что это было не самой замечательной вещью из всех, что случались со мной в жизни. Как только меня аккуратно опускают на пол, я начинаю уже привычно искать глазами Така, но его нигде не видно.

— Спасибо, парни, — говорю я и усаживаюсь на свое место. Сердце продолжает стучать, как сумасшедшее.

Софи мгновенно оказывается у меня на коленях и начинает визжать, обнимать и целовать мое лицо.

— Я так горжусь тобой, Блу. Я знала, что так и будет.

Я крепко сжимаю ее в ответ, все еще не в силах поверить в произошедшее. Мне приходится заставлять себя смотреть и аплодировать двум оставшимся командам. Все, чего я хочу — это соскочить со своего стула и выбежать на улицу, чтобы позвонить маме. Нет, звонок тут не подходит, лучше FaceTime.

Как только заканчивается выступление последней группы, а мои щеки начинает покалывать от постоянной улыбки, я извиняюсь перед остальными и говорю, что мне нужно выйти.

— Ты в порядке? — с искренней озабоченностью в голосе интересуется Ной.

— Никогда не было лучше. Просто хочу сходить в туалет, — отвечаю я, быстро целуя его в лоб. Мои действия вызывают у меня в шок. Я знаю, что сделала это из-за адреналина, не имея никакого намерения давать ему ложные надежды.

— Хорошо, — подмигивает мне он.

Это заставляет меня поежиться, и я мысленно делаю пометку не посылать ему больше никаких неоднозначных сигналов. Ной слишком милый, чтобы использовать или сломать его.

Моя задница, наконец, находит идеальное место на бордюре, чтобы можно было посидеть на свежем воздухе. Калифорнийские вечера на удивление теплые и приятные. Я знаю, что все за столиком отругали бы меня, если бы узнали, что я вышла на улицу одна, в темноте, учитывая все те ужасные новости, которыми продолжают делиться с нами тренеры. А если бы они узнали, что я каждый вечер бегаю в темноте, то вообще убили бы меня.

Стучу пальцами по асфальту, ожидая, когда родители ответят по FaceTime. Я знаю, что сегодня они отдыхают дома.

На экране появляется лицо мамы, но первым раздается голос отца.

— Малышка Блу.

Я качаю головой и хихикаю, услышав одно из его множества прозвищ для меня. Но именно из-за этого я обычно ругаюсь на папу больше всего. Все, что я могу сделать — это завизжать в трубку. Мама мгновенно вторит мне. На экране, наконец, появляется папа, и я не могу сдержать улыбки.

Он знает, что наши идиотские визги могут означать только одну вещь.

— Я сделала это.

Краем глаза замечаю какое-то движение и вижу Така, который прислонился к кирпичной стене и сложил на груди руки. Он коротко кивает мне и я, не задумываясь чтобы это значило, продолжаю разговор с родителями.

— Черт возьми, неужели в Престоне такие проблемы с финансами? — интересуется отец.

— Что? — спрашиваю я, наклонив голову.

— Черт возьми, я думал, что они могут позволить себе купить чуть больше материала для твоего костюма.

Я опускаю взгляд на свою одежду, зная, что именно он имеет в виду.

— В понедельник я первым делом позвоню в Комитет Спорта и сделаю пожертвование на костюмы для группы поддержки.

Неожиданно раздается низкий хриплый смех, и я понимаю, что Така позабавили шутки моего папы. Меня совсем не волнует, что он слушает наш разговор. Я в деталях рассказываю маме о выступлении и даже о том, что Стефи была в моей команде, но капитаном все же сделали меня. Не упускаю из виду выражение озабоченности, которое промелькнула на ее лице. Знаю, она переживает справлюсь ли я с этой работой.

— Я справлюсь, мам.

— Я знаю, Блу. Никогда не сомневалась в тебе ни на секунду.

Отец уже отвлекся от разговора и читает журнал по гольфу.

— Ладно, мне пора идти. Просто хотелось увидеть ваши лица, — папа откладывает журнал и улыбается мне.

— Я люблю тебя, малышка. Веди себя хорошо и, если тебя пригласят в команду по баскетболу, то не отказывайся, пожалуйста.

Я закатываю глаза.

— Я тоже люблю тебя, пап. Спасибо за все, мам, я люблю тебя. Пока.

Мне самым настоящим образом приходится заставить себя нажать на красный кружок в конце разговора. Когда я, наконец, делаю это, тоска по дому, которая уже давно осталась в прошлом, возвращается вновь.

Я пытаюсь подавить ее и сосредоточиться на позитивной стороне ситуации в целом. Поднимаю с бордюра расшитый блесками зад, стряхиваю с ног веточки и начинаю подниматься по лестнице.

— Никогда больше не выходи на улицу в темноте без меня.

Я замираю и пристально смотрю на Така.

— Что?

— Ты слышала меня, Блу.

— Так, ты даже не разговариваешь со мной и не смотришь на меня большую часть времени. Откуда ты знаешь, что я выхожу на улицу в темноте?

— Я каждый вечер бегаю с тобой и это несовпадение.

Я закатываю глаза, не желая позволять ему омрачать мое счастье, и продолжаю подниматься по лестнице. Мне в спину доносится недовольный рык Така.

— Я не уверена, что нам стоит туда идти, Софи, — говорю я, нервно теребя край топа.

— Все идут. Вся команда. Это традиция.

Я в сомнениях забираюсь на заднее сидение минивэна Лэйна. Ноя утащили с собой товарищи по команде. Я сжимаю в руке iPhone и думаю, стоит ли обновить статус в Facebook, но, в конце концов, решаю не делать этого, а то дома все сразу решат, что родители снова купили мне место, потому что сама я ведь не могу заработать его. Сарказм! Полагаю, так поступают люди, когда их охватывает зависть… они врут.

— Ты могла поехать с Ноем, — произносит Софи, поворачиваясь ко мне.

Я смотрю на пустое место на заднем сиденье и задаюсь вопросом, что, черт возьми, я тут делаю. К удивлению Софи и Лэйна, который от неожиданности даже вильнул машиной, я стремительно перебираюсь на переднее сиденье.

— Не, он милый и станет мне отличным другом, но между нами не вспыхнула искра.

— Ной отличный парень, Блу, — раздается в салоне низкий голос Лэйна.

— Не спорю.

Мы останавливаемся возле невероятно огромного дома, — или замка — в котором уже полным ходом идет вечеринка.