На самом деле, я не думала, что бомба будет находиться в багаже, но в любом случае пассажиров из самолета мы решили вывести первыми.

Алисия была великолепна. Она объяснила им, что мы ищем террориста, слово в слово, как я ей говорила. Голос ее был напуган, потому что на самом деле она и была напугана, а мы и не просили ее пытаться казаться спокойной, что обеспечило нам более высокое, чем обычно, состояние тревоги среди пассажиров и членов экипажа.

Эта проверка окажется сложной для Мартини — он уже успел потратить свои блоки и эмпатические синапсы. Каждую неделю я, кажется, узнаю что-то новое. Работать без блоков, видимо, для него будет чем-то новым, но сейчас мы не имеем права рисковать только из-за того, что у него чего-то там потратилось и уменьшилось. К тому же в моей сумочке на этот случай хранится шприц с адреналином, так что если ему станет по настоящему плохо, я могу его немного оживить. За прошедшие пять месяцев я столько раз это делала, что уже вполне могу считаться профессионалом. Мне не нравится этот навык, но он удерживает Мартини в живых, так что оно того стоит.

Мартини охраняют четверо здоровенных бугаев-охранников, все люди. Гауэр, на всякий случай, прислал еще десятерых центаврийцев, чтобы подменить Мартини. Любой, на кого укажет Джефф, будет рассматриваться угрозой самого высокого уровня и никто из нас не хочет, что бы они проскочили, а то еще захватили заложников.

Пассажиры начали выходит. Мы им разрешили прихватить с собой личный багаж. Если сможем определить, кто из них террорист, значит, обойдемся без полного обыска чемоданов и сумок. Что бы не случилось во Флориде, даже если все закончится прежде, чем мы туда прибудем, будет лучше, если мы там появимся живыми.

Единственным изменением в нашем варианте были две собаки, обученные искать бомбы. Они вместе с дрессировщиками встали рядом с Тимом и Райдером. Командир отряда саперов настоял на этом, и никто из нас против не был. Остальные собаки пока отдыхали на пятачке, отведенном для основных подозреваемых. Он тоже находился неподалеку, в пределах поля зрения.

Это был большой самолет, и в нем оказалось много пассажиров. Тим с Райдером вытаскивали из очереди очевидных подозреваемых, которых тут же обыскивали. Мы не давали им права на частную жизнь, но неподалеку, все же, поставили ширмы, чтобы мужчины с одной стороны обыскивались, женщины с другой. Я не заботилась о судебных последствиях: массовые галлюцинации — отличный способ поменять взгляд людей на пережитое. К тому же, когда мы объявили, что ищем бомбу, большинство пассажиров стали жаловаться, что сидят в самолете слишком долго, а не на то, что мы их досконально обыскиваем.

Мы работали, вытянули нескольких мужчин, нескольких женщин. Я изучала всех, кто проходил мимо. Мы с Кевином изображали плохих копов в нашем наборе из трех пар, и я уверена, что смотрюсь недружелюбно.

Вот к нашей группе подошла пожилая пара. Моя первая реакция на них — дружелюбно улыбнуться, после чего больше не обращать внимания. Особенно после того, как старушка погладила ладонь Тима и поблагодарила его за их защиту.

Но что-то в них было не так. В неуверенности, что меня в них насторожило, я присмотрелась к ним более внимательно, чем к остальным. Они слегка улыбнулись в мою сторону и продолжали целеустремленно идти, пытаясь побыстрее выйти из нашего коридора.

И все же они меня обеспокоили. Я кинула взгляд в сторону Мартини, тот поймал мой взгляд и еле заметно кивнул. Когда они проходили мимо него, он дал сигнал своей банде телохранителей. Пожилая пара была тут же остановлена.

Они сразу же начали протестовать. Громко. Женщина почти устроила истерику, но это им не помогло. Их разделили и присоединили к нашим другим подозреваемым. Женщина заплакала, обвиняя нас в том, что мы ее опозорили. Получила несколько сочувствующих взглядов от пассажиров, кому повезло не оказаться в нашем импровизированном загоне для главных подозреваемых.

Следующего подозреваемого вычислил Кевин. Сквозь наш строй шел молодой человек в наушниках и, вроде как в такт играющей музыке кивал головой. Он не выглядел опасным, и наши первые две пары позволили ему пройти мимо. Когда же он проходил мимо нас, Кевин схватил его, бросил на землю и сорвал наушники.

— Проверьте это, немедленно, — рявкнул он одному из саперов.

Кевин позволил парню подняться, но держал его руки скрученными за спиной. Подошел офицер, надел на молодого человека наручники.

— Вот так, — сказал он Кевину и потащил нашего парня в наш небольшой круг подозреваемых.

— Что было в наушниках? — тихо спросила я, пока мимо проходили другие тихие, испуганные пассажиры.

— Наверное, какой-то пластик.

— Как ты заметил?

— Он переусердствовал.

Так и было. Я подошла к Мартини.

— С той пожилой парой на самом деле что-то не так.

Он кивнул.

— На счет пожилой пары не уверен, но мальчик чувствовал, что уже выиграл лотерею, когда проходил мимо вас, — он слегка улыбнулся. — Твой новый парень отлично сработал.

— Ох, прекрати.

— Удивительно, — усмехнулся Мартини, — но я не ревную.

— Да, он счастлив в браке.

— Не-ет, мне понравилось, что, зная, что ты думаешь, ты, все же, гордишься мной. А теперь давай, пора возвращаться к работе, малышка, — он кивнул в сторону нашего заслона. — Идет следующая партия.

Я вернулась на свой пост, где продолжила фильтровать людей. Вот вышли две стюардессы, блондинка и брюнетка. На сумку блондинки залаяла собака. Блондинка, кКажется, испугалась. Брюнетка попыталась пройти мимо, но Райдер остановил и ее. Обеих стюардесс отвели в зону для подозреваемых.

Я оглянулась через плечо: Мартини разговаривал о чем-то еще с одним центаврийцем, присланным на всякий случай ему на замену, после чего центавриец отправился пообщаться с саперами.

А мы продолжали. Еще несколько подозреваемых, и самолет, кажется, опустел. Кристофер вместе с тремя центаврийцами скрылся внутри самолета для окончательного обыска и вскоре вышел с невысокого роста парнем, похожим на хорька.

— Мы обнаружили его в туалете, — сказал Кристофер, подтащив его к Мартини.

— Мне туда было нужно!

Парень ростом ниже меня, выглядит так, что я могла бы положить его на обе лопатки. Слабый, безобразно одет, похоже, злоупотребляет курением, если судить по состоянию зубов.

— Проверим, — пожал плечами Мартини и посмотрел на ребят из охраны аэропорта. — Кто-то только что получил незавидное задание найти, от чего он избавился в туалете.

— Я зашел туда пописать! — парень немного запаниковал. — Я не шучу! Не мог держать в себе. Мы же там сидели несколько часов, ребята!

Мартини посмотрел на меня, и мы оба улыбнулись.

— Как вас зовут, сэр? — спросила я у парня.

— Шеннон.

— Разве это не девчачье имя? — удивился Тим.

— Обыкновенное мужское, — разбушевался Шеннон.

— И впрямь, — кивнула я. — Так вот, Шеннон, как бы вам это сказать… Вы можете выложить нам начистоту, какую роль вы играете в этом деле, или мы используем тебя для примера твоим дружкам, что произойдет, когда нам не рассказывают, то, что мы хотим знать.

— О чет вы говорите? — задохнулся он. — Я не знаю, что происходит.

— Тогда… как ты узнал, что самолет ждет нас? — я всмотрелась в его лицо, увидела, как отчаянно заметались по сторонам глаза.

— Он знал, — усмехнулся Мартини. — Был уверен в этом абсолютно. — Наклонившись к уху, он прошептал: — Используем его в качестве лакмусовой бумажки в поисках его приятелей?

— Мммм… да, — мне нужно контролировать себя, когда он настолько близко. Что-то было в таких стрессовых, опасных ситуациях, что заставляет меня чуть не буквально прыгать на Мартини чаще, чем обычно.

— Ты адреналиновая наркоманка, — прошептал он. — Но это нормально. Я даже считаю, что это более сексуально.

Мне удалось удержаться и вернуться в реальность, чтобы с жадностью не наброситься на Мартини при всех, в основном из-за жалких отговорок Шеннона. Кашлянув, я продолжила, обращаясь к Шенному.