Мартини тут же занялся калибровкой ворот.

— Что ты делаешь?

— Настраиваю их, чтобы я смог тебя пронести, — он посмотрел на меня. — Если не хочешь проходить через них в одиночку.

— Не нужно этого, — сказала я, изображая бодрость. — Не торопись.

Свободной рукой он погладил меня по затылку.

— Я этого хочу.

— Джефф, все будет нормально. Я сделаю все возможное, чтобы не поссориться с твоей мамой.

— Малыш, на свете нет ничего, чего бы ты не смогла. Но дело не в тебе, а в них и во мне.

— Твой отец тебя любит, это я знаю точно. Он, как и ты, любит дразниться. Ты же меня постоянно дразнишь.

— Но я делаю это любя.

— Так же, как и он.

— Возможно.

— И мама твоя, наверняка считает, что вряд ли кто-то хорош для ее мальчика.

— Точно, — фыркнул Джефф.

— Я знаю много парней с такой же проблемой. Это распространенное явление. Большинство матерей считают, что не каждая девушка хороша для ее сына. И большинству отцов не нравятся парни, заинтересовавшиеся их дочерьми. Ты сам такого знаешь — моего отца.

— Твой отец исправился.

— Видишь? Твои родители тоже исправятся.

— Могу сказать, ты понравилась моему отцу.

— Мне он тоже понравился. И, наверняка, уверена, я понравлюсь и твоей маме. Сам увидишь, когда мы встретимся.

— Все возможно. Вряд ли, но возможно, — он закончил настройку, потом подхватил меня, поднял. Я обхватила его ногами. Джефф подхватил наши вещи, и мы вошли в ворота.

Я спрятала лицо в его плечо и закрыла глаза. Терпеть не могу проходить через ворота, больше даже, чем двигаться на гиперскорости и, чем дальше мое лицо от плеча Джеффа, тем хуже последствия перехода. Еще хуже, когда я оказываюсь голодна, тогда тошнота вовсе непереносимая.

Но, как всегда, переход много времени не занял. Оказавшись в точке назначения, я огляделась. Большое помещение, мебели мало. Нас встретил Кристофер, больше тут никого не было.

— Где мы?

— В подвале родительского дома, — Мартини отпустил меня, я взяла у него свою сумку. — Добро пожаловать в ад.

— Все намного хуже, — сказал Кристофер. — Все твои сестрички здесь собрались, вместе с мужьями и детьми.

— О, господи, — проговорил Джефф так, словно собирался тут же застрелиться.

— И, — добавил Кристофер, — все они недовольны за наше опоздание.

— Шутишь, что ли? Как они могли ожидать, что мы прибудем сюда вовремя? Мы были заняты. Сколько сейчас времени?

— Около восьми, — вздохнул Кристофер. — Семья обычно ужинает в шесть.

— Поужинали бы без нас, а большой семейный ужин, скажем, завтра, не вариант? — поинтересовалась я.

— Не вариант, — обреченно ответил Джефф. — Серьезно, если мы после этого расстанемся, я готов. Вроде.

— Джефф, я не собираюсь с тобой расставаться из-за причуд твоей семьи.

— Это ты сейчас говоришь так, — вздохнул Кристофер. — Китти, просто поверь, вечер обещает быть долгим и изнурительным, а семья Джеффа обязательно попытается вывести тебя из себя.

— О, хорошо, — в желудке заурчало, да так громко, что звук услышали все.

— Первым делом поесть, — бодро сказал Джефф. — Пытки оставим на десерт.

Мы взялись за руки и стали подниматься по лестнице. Не на гипер-скорости, а будто шли к виселице. Ни Джефф, ни Кристофер не хотел присоединяться к остальным. Я задумалась о том, что сказал Кристофер.

— Сколько там народу?

— Нереальное количество. Что-то вроде сорока, скорее всего, больше. Я сбился со счета, — серьезно сказал Кристофер. Джефф же просто застонал.

— Джефф, у тебя блоки еще остались?

— Меньше, чем нужно.

Я обеспокоено стрельнула взглядом в сторону Кристофера. Он слабо улыбнулся в ответ.

— У тебя же еще остался адреналин? А у Клаудии с Лоррейн при себе аптечки. Мы будем в порядке, — судя по голосу, можно подумать, что Кристофер патологический лгун, хотя я знаю, что это не так.

— Как чувствуете себя на самом деле?

— Хорошо, — сказал Кристофер.

— Выживу, — вздохнул Джефф. — Хотя и не хочу.

Мы поднялись и были встречены… пустым коридором. Мы пошли по нему, и я постоянно слышала в своей голове плач. Завернули за угол, и попали в помещение, похожее на зал. Огромный зал.

— Что это за комната?

— Прихожая. Оба зала врат и парадный вход ведут сюда.

— Э-э, и насколько большой этот дом?

— Около трех с половиной тысяч квадратных метров.

— Да ладно заливать.

— Три с половиной тысячи, хоть ты тресни, — подтвердил Кристофер.

— Получается, твоя семья живет в особняке?

В этом домике поместятся пять домов мох родителей. Что заставило меня почувствовать себя некоторым образом неудобно.

— Нас тут было пятеро детей, а когда приходил Кристофер, шестеро, — сказал Джефф так, словно это не имело никакого значения.

— Альфред упомянул какой-то гостевой домик.

— У выхода в сад есть такой. Он поменьше, — Джефф проговорил это таким же образом, словно не имело значения

— У тебя богатая семья.

— Думаю, да, — он снизу вверх посмотрел на меня. — Это имеет значение?

— Нет, — надеюсь. Хотя внутри все защемило и засосало. Но, возможно центаврийцы не настолько предосудительны в социальном классе и богатстве, как в вопросах цвета кожи и сексуальных предпочтений. Опять же, мать Джеффа не одобряет меня, возможно, она подозревает, что я не совсем соображаю, какой вилкой пользоваться, поглощая то или иное блюдо.

Сумки и чемоданы нашей команды обнаружились здесь, так что мы тоже оставили свой багаж и пошли дальше.

Я услышала детский шум, вопли и крики. Мы преодолели прихожую и вошли в помещение, служившее, полагаю, гостиной. Либо так, либо здесь ставятся спектакли по Шекспиру. Огромный зал, заполненный людьми, большинство из которых мужчины или дети до двенадцати лет. Тут же я обнаружила большинство членов нашей команды.

— Дядя Джефф! — громко, во всю мощь, завопил чей-то детский голос.

Я не смогла определить ни возраста ребенка, заметившего Джеффа первым, ни мальчик это или девочка, но это не имело значения. В мгновение ока мы оказались в такой же ситуации, как когда мои собаки приветствуют Джеффа, только с детьми.

Точнее, только Джефф. Кристофер успел оттащить меня в сторону как раз вовремя. Джефф оказался окружен толпой детей. Они забирались на него, обнимали и требовали внимания. Он подбрасывал детей, ловил, переворачивал с ног на голову и обратно, качал на ногах, сажал на плечи, обнимал, целовал, и это ему нравилось.

Мне не удалось посчитать, сколько вокруг него оказалось детей, они постоянно и быстро передвигались, но зато всех возрастов, от мал-мала меньше до постарше. Каждый ждал своей очереди, чтобы добраться до дяди и потребовать от него внимания к себе.

— Дядя Кристофер тоже здесь! — услышала я еще один крик.

На этот раз опыт у меня уже был, так что я быстренько отскочила от Кристофера в сторону. Тот подхватил двух детей постарше и поволок их в семейную кучу. Я рискнула быстро осмотреться. Гауэр, так же как и Райдер, выглядел так, словно это нормальное явление. Здесь же, в толпе, заметила нескольких незнакомых парней — потрясающе красивых, потому предположила, что это зятья Джеффа. Некоторые из них вели какую-то беседу с Гауэром.

Ко мне подошла девочка подросток, выбравшаяся из общей вакханалии вокруг Джеффа.

— Ты подружка дяди Джеффа?

— Да, — не вижу оснований отрицать очевидное.

Она кивнула и сказала:

— Знаешь, у тебя не получится выйти за него замуж.

О, боже. Джефф не шутил.

— Ну, это, своего рода мое с Джеффом дело.

— Нет, ты не права, — она покачала головой. — Дядя Ричард сказал, что не можешь, значит, не можешь. И мама так говорит.

— Как тебя зовут и сколько тебе лет?

— Стефани. И мне пятнадцать.

— А меня Китти. И мне двадцать семь, — я чуть наклонилась к ней. — И знаешь, что говорит моя мама? — Стефани покачала головой. — Моя мама говорит, что я могу делать все, что захочу. И поверь, моя мама права, в отличие от твоей, — моя мама может переубедить кого угодно.