Нигде не видно ни мусорного бака, ни помойки. Ромстед снова направился к курятнику, заглянул внутрь, потом обошел вокруг. Ничего. Вернувшись к дому, он остановился поддеревьями, испытывая такое же разочарование, как и после беседы с Рихтером. На ранчо побывало несколько человек на двух машинах; они проникли сюда, разрезав цепь на воротах. Ромстед был уверен, что именно в это место приезжал или был привезен под дулом пистолета его отец; однако у него нет никаких доказательств. Никакого намека на то, кем были эти люди. Что толку сообщать об этом Брубейкеру; он здесь тоже ничего не найдет. Хотя он-то наверняка знает, кто владелец этого ранчо, да только что это даст? Хозяева открыли бы ворота ключами, а не кусачками.

Вздохнув, Ромстед сел в машину и поехал обратно к воротам. Из зарослей полыни снова взлетели потревоженные грифы. Повинуясь внезапному порыву, он остановил машину и вылез наружу. Возможно, это всего лишь скелет зайца или теленка, но ему захотелось убедиться в этом. Пробираясь сквозь бурьян, Ромстед заметил вздымающийся над дорогой длинный шлейф пыли. Он приближался с юга, однако саму машину не было видно из-за невысокой гряды, тянувшейся по эту сторону ворот. Ромстед остановился. Пылевое облако поравнялось с воротами и двинулось дальше. Он пошел вперед и вскоре почувствовал тошнотворный запах. Наконец он увидел скелет. Это был бурро13, точнее, то, что от него осталось.

Вокруг валялись зеленовато-черные перья и белый птичий помет. Грифы и стервятники помельче несколько дней, — а может, даже недель, — клевали падаль. От мягких тканей почти ничего не осталось — пернатые хищники знают свое дело. Там лежал только скелет, жесткие сухожилия и довольно большой кусок шкуры — вполне достаточный, чтобы определить, какому животному она принадлежала. Ромстед собрался было повернуть назад, когда увидел нечто странное. Почти все ребра несчастного осла были переломаны.

Это действительно странно. После того как Сгниют сухожилия, стервятники могут растащить кости, но им ни за что не сломать твердые ребра. Что тогда послужило причиной гибели животного? Единственным хищником в Северной Америке, у которого на такое хватило бы сил, был только гризли, но гризли не водятся в пустыне, если вообще их можно встретить где-либо, кроме Йеллоустоуна14.

Ромстед пожал плечами. Все это, конечно, очень подозрительно, но, скорее всего, не имеет особого значения. Осла на дороге могли сбить машиной или грузовиком, а потом оттащить сюда, чтобы не мешал. Ромстед направился обратно к машине, на всякий случай поглядывая себе под ноги. Он успел сделать всего несколько шагов, как вдруг заметил какой-то металлический предмет и поднял его. Это был небольшой алюминиевый колпачок, вид которого вызвал у Ромстеда нервную дрожь еще до того, как его взгляд наткнулся на другой предмет, лежащий на земле, — тонкую полоску шпона той же длины, что и сигары «Упманн». И хотя она сплющилась и слегка выцвела на солнце, не оставалось ни малейшего сомнения, что это такое.

Господи, что делал старик здесь, рядом с трупом бурро, — если предположить, что он уже валялся здесь, когда он приезжал сюда? И где цилиндр от сигары? Ромстед вернулся к пиршественному столу стервятников и принялся изучать дюйм за дюймом землю, в надежде найти хоть малейшую зацепку, которая подскажет, где искать ответы на все эти многочисленные загадки. Несколько раз он натыкался на следы каблуков, однако земля была слишком твердой, чтобы определить, принадлежали ли они одним и тем же ботинкам. Солнце палило нещадно, и пока Ромстед не отошел от скелета, он едва мог дышать от невыносимой вони. Совершенно ясно, что бурро сюда не притаскивали — нигде не осталось следов от колес, но Ромстеда интересовало другое. Прошло целых десять минут, пока он сделал еще одну находку; на этот раз это был не цилиндр от сигары, но Ромстед уже знал, что не найдет его, и догадывался почему.

Это была полоска пластика или пропитанного парафином картона чуть более дюйма длиной и около дюйма шириной, слегка изогнутая с одного конца, зазубренная и опаленная по краям. Глядя на этот ошметок, Ромстед мог себе представить только гильзу от дробовика или динамитную шашку, но судя по маркировке, полоска имела другое происхождение. На завившемся конце стоял значок «плюс», а на другом, оборванном и обугленном, можно было разобрать строчные буквы: «fcb». Есть ли в английском языке слова, оканчивающиеся на «fd»? Ромстед не сумел припомнить ни одного. Он сунул пластинку в карман рубашки.

От трех банок из-под пива было еще меньше толку. Ромстед нашел их, когда находился уже в пятидесяти ярдах от бурро. Они случайно привлекли его внимание, когда на них упал луч солнца. Он подошел к ним. Банки были новыми и блестящими, их недавно опорожнили и связали друг с другом коротким куском мягкой медной проволоки, наподобие самодельной погремушки для ребенка, которую можно таскать за собой. Ромстед извлек банки из куста полыни и недоуменно покачал головой.

Все это не имело никакого смысла. Банки свидетельствовали лишь о том, что здесь на протяжении нескольких дней находились нормальные люди, а не какие-то особенные существа, добывающие себе пропитание из воздуха — вроде орхидей или лишайников. Однако оба этих факта Ромстед уже установил, когда наткнулся на колпачок от сигарного цилиндра. Зашвырнув банки обратно в кусты, он вернулся к машине и снова поехал к дому. Одно из двух: или они увезли весь мусор с собой — в таком случае ему ничего не удастся найти; или же оттащили подальше от дома, а потом сожгли или закопали.

Оставив машину в тени деревьев на заднем дворе, Ромстед отправился на поиски мусора, прихватив с собой бинокль. Поначалу земля была ровной, но примерно через двести ярдов начался подъем. Вскарабкавшись по невысоким уступам наверх, Ромстед повернулся, приставил бинокль к глазам и осмотрел плоский участок между домом и тем местом, где он сейчас находился. Ничего. Он прошел еще немного вперед вдоль одного из извилистых оврагов. Пот заливал лицо. Начинала мучить жажда, и Ромстед пожалел, что не напился вдоволь перед тем, как отправиться сюда. Из зарослей полыни выскочил заяц и вприпрыжку умчался прочь. Чуть севернее над скалистой грядой поднимались колеблющиеся волны раскаленного воздуха. Спустя полчаса, когда Ромстед отошел от дома уже на добрых четверть мили, он наконец нашел то, что искал.

Глубокий и узкий сток — шириной всего в шаг и глубиной футов в двенадцать — ответвлялся от одного из оврагов, а на его дне, наполовину прикрытые сухими кустами перекати-поля, виднелись остатки костра, груда почерневших жестянок и битых бутылок. Ромстед отыскал место, где можно было спуститься в овраг, и полез в этот узкий сток.

Втиснувшись в него, он окунулся в жаркую духоту и двинулся вперед, сбивая по пути засохшие шарики перекати-поля.

Отыскав короткую палку, оставшуюся от костра, Ромстед принялся ворошить кучу, разделяя и сортируя ее содержимое. Все надписи на банках обгорели, но по крайней мере дюжина из них была из-под консервов, — крышки на них удалили механическим консервным ножом. К ним прибавилось семь жестянок от сока с пробитыми крышками и сорок пять банок от пива. Откладывая в сторону пивные банки, Ромстед остановился в замешательстве. Девять из них оказались связанными короткими кусками медной проволоки — три в одной связке и шесть в другой; точно как те, найденные им на пустыре.

Ромстед отбросил их в сторону. Над этой загадкой можно будет поломать голову и потом. В куче обнаружилось несколько помятых подносов из алюминиевой фольги — видимо, от какой-то замороженной еды, баночка от горчицы и банка от соленых огурцов, а также осколки двух бутылок, скорее всего из-под виски. Потом Ромстед извлек большую пряжку. Она почернела от огня, а то, к чему ее крепили, сгорело полностью. Затем он выудил короткий кусок медного провода с сплавившейся изоляцией. И снова пряжка, той же формы и того же размера, еще несколько обрывков провода, и наконец в самом низу он нашел то, что искал, — цилиндрические футляры для сигар. Они были сплющенными, помятыми, обожженными со всех сторон, однако не оставалось никаких сомнений, что они от сигар «Упманн». На некоторых можно было прочитать даже несколько букв. Всего их набралось двадцать три. Ромстед отшвырнул палку и выпрямился.