– Я не это имел в виду, – поспешил оправдаться Джек.

Но что тогда? Разве можно иначе уличить супругу в измене? Мягче... Назвать ее легкомысленной, доступной и неприятной женщиной? Губы Эльзы сжались, а пальцы наоборот ослабила цепкую хватку. Волосы, что не были уложены в аккуратную прическу, раньше мешали ей… Но сейчас королева не видела ничего, кроме обиды на нерадивого, грубого супруга.

Джек понимал, как глупы его оправдания, как неправильны мысли. Ведь будучи беззаботным принцем, он никогда прежде и не думал о настоящей любви. Развлечения, беспорядочные связи по обоюдному согласию и без него… Все, что тяготило мысли юноши. Но Эльза… Джек не хотел делить ее с кем-то, не мог смотреть на беседы с посторонними мужчинами, не мог вытерпеть любопытных взглядов, отпечатавшихся на ее спине…

Но юноша не хотел… Не хотел быть ненавидимым ею.

– Эльза, послушай…

– Я всегда тебя слушала, Джек! Всегда!

Это никчемное платье стало таким гадким на ощупь… В проклятой стране слишком жарко, чтобы заматываться в столь толстый кусок ткани и подбирать тесную до жути юбку, стараясь не испачкать ее липкой красной грязью. Капельки пота показались на лбу Эльзы, и девушка напряглась, словно выдохнув изо рта пар, подобно огнедышащему дракону…

– Разве я была плохой женой?

– Нет, разумеется, нет… Эльза, я не понимаю, что…

– Так почему же ты обращаешься со мной так, словно я твоя собака? Словно я – только животное…

Заявление прозвучало чересчур громко, но правдиво. Казалось, что даже неподвижная светловолосая женщина на картине вздрогнула от негодования. А Джек… Взгляд его изменился. Серые глаза больше не походили на две яркие ледышки. В них вспыхнул огонь, готовый испепелить любого, осмелившегося встать на его пути. Если бы кто-то ворвался в покои в эту минуту…

Но огонь миновал королеву, потух, столкнувшись с ее решимостью. Эльза стиснула губы в беззвучной злобе, сжала кулаки. Она хотела дернуть сари вниз, оно так гадко сползало по бледной коже, щекотало ее, мешало… Но кто-то ведь старался, вышивая цветы на проклятой рыжей ткани. Девушка слишком уважала человеческий труд, чтобы вот так просто разорвать его, уничтожить.

– Эльза…

Больше и нечего сказать.

Джек понял людей, служанок, которых он мучил когда-то. В такие моменты нельзя сделать что-то, кроме отчаянной мольбы. И Эльза, в отличие от него самого, услышала этот зов. Сердце ее сжалилось, но голос не дрогнул под тяжестью мыслей. И все-таки… Причинять людям страдания… Не для нее, нет.

– Этого я и достойна?

Она хотела бы броситься на кровать и зарыдать, стараясь изгнать из души терзания… Но только не перед ним. Слабость – страшный враг, и она не останется в этой обители. Пусть томится в груди, рвет ребра. Светло-синие стены окружили Эльзу кольцом, подобно вооруженным солдатам, стражникам. Еще чуть-чуть, и она будет атакована ими, разбита и уничтожена.

Юноша осторожно шагнул вперед. В его взгляде не было ни жестокости, ни злобы. Губы плотно прижаты друг к другу, а руки слегка подрагивали. От волнения? Королева не знала, что было причиной. Ей не верилось в совесть Джека, та казалась сказочным существом, стояла рядом с драконами и вивернами.

– Я не думал, что ты так… Так это воспринимаешь.

«Почему так противно вдруг?». Джек смутно помнил это ощущение, слишком осторожно оно касалось его сбившихся мыслей. Крадучись, как вороватая горничная… Юноша молчал, осмысливая слова, что вот-вот сорвутся с его уст. Нечего ответить… Джек любил ее? Может быть, он уже тогда любил ее, как только увидел в первый раз? Как можно описать это чувство?

Он вновь шагнул к ней.

И Эльза не сдвинулась с места. Девушка смотрела на супруга так, словно ждала чуда. Будто его душа вмиг станет мягче, руки протянутся к ней в попытке заключить королеву в объятья и доказать собственную любовь. Но этого было бы слишком мало, слишком мало, чтобы выбросить из души страх, рожденный так давно.

Но неловкую тишину королевских покоев нарушили, исказили и прогнали в полупустой коридор. Удивительно, как один неловкий звук, движение, сделанное не вовремя, способно испортить столь душевный момент. Всего секунда… И то, что должно быть сделано, забылось. Оба взора, холодных ледяных взора светлых глаз оказались устремлены к двери.

Только не она…

Катерина Фрост. Эльзе казалось, будто ее звонкий голос слышится даже в самых дальних углах замка… Темноволосая королева шагала уверенно, она отворила дверь слишком громко и улыбнулась молодой чете. О, она не могла не слышать ругани, доносящейся из-за стены… Должно быть, вот и пришла посмотреть.

Любопытство не стереть с лица губкой: это не грязь и не пот. Девушка приветливо улыбнулась Джеку и Эльзе, но вышло это слишком уж неуместно. Светловолосая королева кривилась в попытке ответить улыбкой, но лишь горестно повела бровью. Юноша опустил руки, одарив Катерину самым опасным из своих взглядов. На его лице явно читалась угроза.

– Доброе утро! – словно ничего не заметив, произнесла девушка. – О, день такой прекрасный!

И вновь контраст… Слишком сильный, отчетливый, словно линии только что законченной скульптуры. Катерина и ее красные губы, подходяще под тон сари, ее аккуратно расчесанные волосы, что блестят на свету, точно вороново оперенье… И Эльза. Эльза с ее растрепанными светлыми волосами, мятым платьем, что надето совершенно не так, портит ее стройную фигуру, превращая в тучную даму.

– О, вы уже были на улице? – спросила девушка, прикрывая рукой глаза. – Погода замечательная…

Эльза поджала губы.

– Замечательно, – произнесла она слишком уж равнодушно.

Вновь послышался шум шагов, стук каблуков о пол. Эльза громко хлопнула дверью, что вела в ванную комнату, позволив себе лишнюю смелость. Она никогда раньше не была столь грубой с гостями или в гостях… Никогда. Вспоминая об этом, Джек решил, что он всегда слишком уж плохо влиял на девушек.

– Тандо сказал мне…

– Убирайся, – шепотом произнес Джек.

Катерина, казалось, не удивилась. Она кротко улыбнулась, словно делая растерянный вид. Полы ее красного платья взметнулись, темноволосая королева порывисто развернулась к двери. Бедра ее так аппетитны под тканью, кожа так и зовет к себе, молит о мимолетном касании… Но Джек не позволит хорошенькой девчонке испортить все…

– Похоже, гнездышко у голубков не вьется, – громко заметила она, закрывая за собой дверь.

И почему Джек не улыбнулся, услышав столь глупую шутку?

Он не сразу нашелся.

Так бывает, когда буря случается слишком внезапно, когда сильный порыв ветра сметает на своем пути все, оставляя за спиной голую пустыню… И ты смотришь в эту пустоту… И не знаешь, с чего начать, за что приняться в первую очередь. Стоит ли спрятаться, ждать нового всплеска... Не случится ли это снова? Нужно ли бежать куда-то, искать пропавших?

Джек не знал, идти ли за ней. Он всегда был честен с собой, и в этот раз решил, что совершенно не понимает девушек. Вернее: одну конкретную девушку. Юноша не видел свою мать, не застал идиллию, что царила в его некогда счастливой семье, но постоянно слышал, как отец бранился с наложницами. Он видел, как Катерина изменяет мужу, смотрел на то, как визирь шастает в комнату молодой служанки…

Юному королю казалось, что его брак начался отлично. Да, он поднял на Эльзу руку, да ударил ее один раз… Возможно, был резковат в словах, но… Но это не худшие отношения, правда! Жаль, что в семье Эльзы царила абсолютная гармония, и муж уважал жену, любил ее, не смел тронуть и пальцем. Высокая планка нередко вредит человеку, ждущему от жизни похожей благосклонности.

– Черт, – шепотом произнес Джек.

И что пришло ей в голову?

Синие стены смотрели друг на друга, на Джека, на все случившееся. Казалось, что краска становится все ярче, питаясь криками и страданиями. От таких мыслей Джеку всегда становилось не по себе, но изгнать их не так-то просто. Приходилось терпеливо ждать, когда гадкие думы отпустят его.