Потолок стал ниже? Стал или нет? Джек нахмурился, подался вперед, но не смог шагнуть. Руки его стали тяжелее, а ноги отказывались идти. Вновь этот холодок пробежал по его спине, отозвался легкой болью в позвоночнике. Никогда прежде юноша не попадал в такое положение. Ему еще не устраивали сцен…

Даже Катерина со всей ее стервозностью, заносчивостью… Не могла позволить крика в общении со столь темпераментным юношей. Девушка слишком умна, чтобы дать волю чувствам, находясь рядом с ним. Пусть ярость и переполняет ее грудь, взгляд останется ясным, как теплый дневной свет. На губах не отразится и грамма злости.

Пока Джек решался, утешить ли ему супругу, Эльза и сама принимала решение. Вся эта авантюра с замужеством показалась ей неимоверно глупой. Неужели не было другого варианта? У отца было столько связей, можно было бы восстановить поставки в другие более далекие страны, вернуть Эренделлу былую славу… Можно, если постараться, сделать что угодно.

Интересно…

Интересно, как давно в высшем свете не гремело новостей о громких разводах? О, этот процесс был достаточно болезненным для каждой из сторон. Когда король отправлял свою королеву домой, мир с ужасом взирал на распавшуюся чету. Осознание приходило к челяди слишком резко… Правители – люди? Они могут опостылеть друг другу, не испытывать чувств?

Дверь не имела замка, но Джек не решался дернуть ручку... Словно что-то могло оттолкнуть его, заставить удалиться из собственных покоев. «Я король… Я король, в конце-то концов», – уверял себя юноша, подбираясь все ближе. Из-под двери задувал ветерок… Должно быть, в ванной комнате открыто окно.

Джек не делал резких движений. Он шагал медленно. Оттягивая момент встречи, сближения с препятствием. Эльза совершенно не ждала его, переживая… Она думала лишь о том, что зря забежала в ванную комнату, а не отшвырнула Катерину от двери и выбежала прочь, к кораблю… По волнам домой.

Волны.

– Эльза, не глупи, – произнес Джек где-то вдалеке…

Королева вспомнила воды океана и ощущения, испытанные на корабле. Первая их связь, что была совершенна, что произошла по обоюдному согласию. Последняя их связь, которой желала сама Эльза. Выпадет ли ей шанс? Сможет ли она желать Джека как тогда? Ведь, если подумать… Не было в этом ничего плохого.

– Мы же можем поговорить?

– Мы говорили, – отозвалась королева.

Ох уж эти ссоры. Джек вновь почувствовал себя мальчишкой, что кинул камень в маленького принца чужой страны. В тот день отец заставил его извиниться, поцеловать руку раненого мальчика и постараться забыть странный инцидент навсегда. Интересно, это в ту минуту Фридрих понял, что младший сын его будет проблемным? Нет. Гораздо раньше.

Нужно открыть дверь. Джек знал об этом, но что-то его останавливало. Перед глазами вновь встал образ супруги, чьи руки трясутся от боли, от ярости. Юноша сглотнул слюну, что скопилась в его рту. Он осторожно шагнул вперед… Идти больше некуда. Мысок уперся в накрепко запертую дверь.

Скрипучие здесь петли.

Эльза не обернулась, когда супруг ввалился в ванную комнату. Она сидела на холодном полу… Подобрав юбку, смотрела в окно. Слуги бегали по саду, выпалывая сорную траву, избавляясь от сухих веток и листьев, опавших за одну единственную ночь. Казалось, что все они слишком заняты, чтобы обращать внимание на что-то, не касающееся цветов и клумб.

– Я знаю, что ты достойна большего, Эльза.

Начинать извинения всегда сложно. Слова отказываются сливаться в предложения и составлять мысли. Джек замялся, остановившись недалеко от супруги. Он заглянул в окно, удивляясь тому, как высоко поднялось солнце. Время шагает гораздо быстрее, чем молодой правитель.

– Но я готов поклясться, что не ненавижу тебя… Хоть так, правда?

Наверное, ей стоило рассмеяться.

Но на губах Эльзы даже улыбки не было. Джек пытался хоть как-то разрядить обстановку, выгнать прочь напряжение и приободрить супругу. Но, как оказалось, он не знает, что нравится девушке, что так трепетна в его сильных руках. Может, очередная прогулка по саду уймет печаль? Что же там говорила Анна… Кажется... Шоколад?

– Прошу тебя, Эльза, не надо горячиться.

Почему она раньше не говорила ему так громко, требовательно? Может, девчонке бы повезло … И Джек бы успокоился, услышав? Королева так и не повернулась, потому юноша опустился рядом с ней. Он подтянул ноги к себе, стараясь смотреть туда же, куда и Эльза. Солнце взошло на середину неба и божественным глазом глядело на землю, любопытно стучась в каждое окно.

– Я был резок с тобой.

– Я не лошадь и не собака, Джек, – тихо вымолвила девушка. – И я не твоя собственность…

– Но ты моя жена.

Безусловно, юноша понимал, что не он один считает девушку приятной с виду. Среди знатных особ и грязных подданных Эльза слыла красавицей. Разумеется, каждый видел, что Катерина куда сильнее приманивает взоры, но светловолосая королева обладала особым шармом.

– Я просто хотел знать, что один имею доступ…

– Я королева, Джек, а ты – король. Никогда не будет так, чтобы… Чтобы мы принадлежали лишь друг другу.

Девушка замолчала, и в воздухе послышался звон тишины.

Тихий вздох вырвался из груди юноши, но не оборвал молчание, царившее в ванной комнате. Капля воды сорвалась с серебряного крана, плюхнулась в воду, разбив блестящую гладь воды. Девушка тихо шмыгнула носом, точно стесняясь своей досады. И почему Катерина Фрост никак не покинет ее мыслей?

Ссора выдохлась, у Эльзы больше не было слов, сил, чтобы доказывать Джеку хоть что-то. Он же не видел в этом ничего плохого и думал лишь о собственном удовольствии. Кто-то мог решить, что в такой жестокости молодого ума виноват не сам юноша, а лишь его окружение… Королева таких мыслей не разделяла. Она знала, что чистую душу не испортит даже улица, населенная ворами и убийцами, даже самый грязный район самой грязной страны.

– Ты слишком красива, Эльза, чтобы тебя не ревновать.

Как слащаво. Джек любил дарить девушкам комплименты, и эти милые фразочки рождались в его голове с безумной скоростью, небывалым умением… Вода вновь капнула из серебреного крана, оглушив Джека резким всплеском. Гладкие стены, что словно выдолблены в камне, блестели, когда ласковое солнце гладило их. Юноша заметил на губах девушки улыбку.

Но это было лишь нервным жестом. Эльза сжала губы плотнее, и краешек их быстро пополз вверх, превращая лицо ее в гримасу радости. Не настоящей и живой, а неумелой радости девушки… Что выходит замуж по расчету. Вся смелость словно сбежала от Эльзы, оставила ее в один миг. Пальцы дрогнули, крепко прижались друг к другу… Хоть бы Джек не заметил.

– Прошу, Эльза… Давай забудем об этом, – продолжал юноша.

Он позволил себе приобнять Эльзу, положил руку ей на плечо и притянул королеву к себе. Ее светлые волосы совсем растрепались… Должно быть, девушка старалась пригладить их руками, но в порыве злости лишь сильнее испортила сбившуюся за ночь прическу. Джек осторожно провел рукой по ее белым волосам, убирая их от бледного девичьего лица. Ее щеки – точно бархатные… Этой кожи так приятно касаться.

– Обещай, что… Что этого не повторится.

О, Господь, да он же не дурак. Джек слышит дрожь в голосе королевы, но не находит в ней страха. Он принял ее за гнев, горечь, за обиду, накатившую волной. Эльза осторожно повернулась к супругу, изо всех сил стараясь сделать вид уверенной в себе правительницы, особы, что не боится ничего и никого.

Губы Джека больше не липнут друг к другу.

Юноша раздает обещания направо и налево, но держит их крайне редко. Только время покажет, сколь крепки слова бывшего принца и как горячо то чувство, что рвет его грудь на части. Оно похоже на желание, туманящее разум, но на вкус совсем другое. Отдает сахаром, пахнет дорогой карамелью и тает на языке, растворяясь в сладости дней, проведенных рядом с королевой…

– Я обещаю, – полушепотом произнес он.

– Что ты обещаешь?

– Я стану лучшим мужем, королем и даже лучшим отцом на свете, Эльза.