– Все в порядке, – прошептала Эльза, положив руку на дрожащую ладонь Вильгельма. – Это все не твоя вина.

Мужчина вздрогнул. Кожа его была горячей, а ухоженные обычно усы растрепались. Веки над серыми глазами подрагивали, а губы судорожно шептали что-то… Лекарь вертелся рядом, готовя разнообразные снадобья, чьих названий так и не произнес. Его смуглые пальцы сжимали в руках ступку и судорожно разминали пахучую траву… Это что, базилик? Розмарин?

Вильгельм сомкнул губы, когда к его рту поднесли мисочку с очередным зельем.

Порция темно-зеленой жижи отправилась в его рот, обожгла язык и заструилась вниз по пищеводу. Должно быть, пойло было отвратительным на вкус, ведь Вильгельм не желал его принимать. Советник же всегда был рассудителен, до жути правилен. Он принимал самые трудные решения и совершенно не боялся последствий. По крайней мере, так казалось с виду…

– Это вода, наверное, это была вода… – жаловался Вильгельм.

Хорошенькая женщина промокнула советнику лоб, убирая бусинки пота, скопившиеся на его коже. Лекарь кивнул Эльзе в сторону двери, и она поняла, что это значит. У местного врача был к ней серьезный разговор. Девушка осторожно выпустила скользкую руку больного из своих ладоней и неторопливо вышла из комнатки вслед за лекарем.

Вильгельма отправили в лазарет при Лунном Дворце, чтобы там им занялись быстрее. Фридрих решил, что под круглосуточным присмотром специалистов, его гость поправится куда быстрее… Но, тем не менее, король понимал, что как только мужчина выздоровеет, Джек соберет вещи и отправится в свой новый дом… Обустраивать королевство, что ныне принадлежит ему.

– Что-то серьезное? – обеспокоенно поинтересовалась девушка.

– Боюсь, что это сложно объяснить…

Эльза не могла определить точный возраст лечащего врача.

Смуглая кожа, как и у всех местных жителей, словно была покрыта тонкой защитной коркой. Эльза не отважилась дотронуться до них, но готова была поклясться, что кожа местных людей тверда, словно наждачная бумага. Над верхней губой мужчины виднелись жидкие черные усики, а его черные волосы были гадко прилизаны… Под глазами залегли тени, и в зрачках плескалось беспокойство. Словно больной был близким родственником врачу.

– Солнечный удар и небольшое пищевое отравление, Ваше Высочество, – признался лекарь. – Частое явление среди наших гостей, не привыкших к такой… Обстановке.

– Как скоро он поправится?

Этот вопрос больше всего заботил Джека. Он грезил возвращением домой, ждал, что корабль вот-вот отплывет, качнувшись на волнах, словно сухой лист. Девушка смотрела на лекаря прямо и ожидала прямого ответа… Но мужчина потупил взгляд, словно прикинув в голове дату кончины больного…

– Сложно сказать, – признался он. – Стадия тяжелая. В некоторых местах кожа сожжена сильнее, и боль ухудшает дело. Больной ворочается… Думаю, что мне понадобится около двух-трех недель.

Почти месяц…

Эльза знала, что Анна и Кристофф справятся с руководством страной, но не могла с такой же уверенностью говорить о Джеке. Супруг и без того долго ждал отъезда, оберегал мысль о том, что Эренделл жаждет его возвращения. Девушка смиренно кивнула. В конце концов, она не может жертвовать здоровьем советника ради чужих амбиций.

Лекарь удалился быстрее, чем его королева. Девушка еще с минуту постояла у двери, решая, следует ли ей и дальше беспокоить больного. Эльза поджала губы, стыдясь чего-то, и удалилась, тихо шаркая ногами. В Столице Объединенного Королевства не признавали деревянных построек. Дерево сгорает быстро, а камень сохраняет прохладу, держится слишком долго…

Небо затянули облака. Странно было видеть солнечный край в холодном окружении серых туч. По рукам Эльзы прошлись мурашки. Ветерок был теплым, даже горячим, но это ласковое касание будило в королеве странное чувство. Предвкушение. В воздухе висело что-то… Грядущее, тянущее, интригующее.

– Пройдемся?

Девушка обернулась.

Сегодня ее светлые волосы стали хорошенько уложенными кудрями. Они прикрывали плечи молодой королевы, обрамляли ее круглощекое лицо, закрывая собой здоровый розовый румянец. Эльза вновь опасливо поджала губы, но на этот раз никто не мог бы ответить за нее. Девушка сдержанно кивнула, улыбнулась, как могла…

– Конечно, – ответила она Катерине.

Темноволосая королева не улыбнулась в ответ. Вид ее вообще не выражал доброжелательности. Наверное, в этот раз злость одолела хитрость в неравном бою и воцарилась над иными чувствами и помыслами. Девушка шла вперед, а Эльза шагала за ней, точно осужденная. След в след… Такие разные королевы, казалось, не могли иметь точек соприкосновения…

Фасоль росла быстро, поглощала жаркий воздух с особой жадностью. Белые лепестки цветов опали, и стручки впитывали в себя все соки богатой почвы. Эльза окинула взглядом последние белые соцветия, наполовину опавшие за столь краткий срок. Приятный аромат тысячи цветов струился по дорожкам, петляя из стороны в сторону. О, этот дивный медовый запах…

– Похоже, Ваше плавание отменяется, – ехидно заметила Катерина.

Темноволосая королева стояла к ней спиной, потому Эльза не могла заметить улыбки на ее хорошеньком лице. Катерина остановилась у бортика, оперлась на него… Эльза встала рядом, устремив взгляд вдаль. Высокие песчаные горы смотрели на нее в ответ, дышали жаром полуденного солнца… До земли расстояние было незначительным. Эльза и не замечала раньше, что у дворца есть небольшой уклон прямо под боком.

– На несколько недель.

Катерина повела плечами.

– Надеюсь, что Вам тут понравилось, – не задав вопроса, произнесла девушка. – Разве что, жарковато для новичков.

Эльза непонимающе поглядела на собеседницу. К чему все эти вежливые фразы, которые совершенно ее не интересуют? Ледяная королева не была глупой и могла ощутить неприязнь, исходящую от Катерины. Эльза понимала, что разговор должен был идти не об этом… Зачем же тянуть, если обе они не в восторге от общества друг друга?

– Чудесный край, – ответила девушка. – Вы хотели спросить о чем-то?

– Да, – холодно ответила Катерина.

Ее лицо не выражало ничего. В силуэте плотно сложенных губ виднелась напряженность, смешанная со злостью… Но для Эльзы она оказалась невидимой. Может потому, что королева любила видеть в людях только светлую сторону? Или в этой сладостной слепоте виновата глупость?

Тандо играл прямо позади матери. Он пришел тихо и спешно уселся на каменный пол, даже не поздоровавшись с Эльзой. Не потому, что малыш был невежлив, просто тот слишком занят игрой. Девушка не обратила на него никакого внимания. В конце концов, что значит в этом мире ребенок?

– Откуда у Вас эти синяки, Эльза? – спросила Катерина, взглянув на запястья Эльзы.

Следы еще не сошли. Светловолосой королеве показалось, будто вся ее кожа усыпана отпечатками ее любви. Холодок пробежал по плечам, минуя позвоночник, спускаясь по лопаткам… Что придумать в оправдание? Можно ли выдумать разумную причину? В глубине души Эльза все равно понимала, что Катерина спрашивает только из вежливости. Ведь она уже знает ответ.

– У меня чувствительная кожа, – ответила девушка.

– Кто из нас к этому не чувствителен?

К чему, Катерина?

Но Эльза не стала задавать вопросов. Она вообще не желала вести разговоров с девушкой, что сейчас так мило вела беседу, которая не приведет ни к чему хорошему. День клонился к середине. Солнце лениво ползло по горизонту, медленно подбираясь к экватору. Яркие лучики уже начинали надоедать и пробиваться сквозь облака, становиться теплее, чем было приятно местным жителям…

– Если Вам нужна моя помощь… – аккуратно начала Катерина.

– Благодарю. Я сообщу Вам… На этом все?

Эльза отчетливо дала понять, что разговор окончен… Но темноволосая королева не сдавалась. Она перестала петлять, разговор ее принял нужное руcло, словно послушная река. Когда Эльза развернулась, чтобы удалиться, Катерина преградила ей путь. Изящной рукой она обвила перила, ограждающие ее от обрыва… Пышная грудь виднелась в разрезе неизменно красного платья…