– Вы думаете, я смогу убедить его сбавить цену? – спросила Эльза, непонимающе приподняв бровь.

– Думаю, – ответил советник. – Принц Джексон неравнодушен к Вам, ваше Величество. Поверьте старику.

Мурашки пробежались по плечам Эльзы. Волосы ее ныне были собраны в тугой пучок. Ни одна прядь не выбивается из строгого строя, белые волосы искрятся серебром, снегом на скудном желтом свету. Королева поджала тонкие губы в попытке скрыть досаду. Родители оставили ей страну не для того, чтобы от нее остались лишь горестные воспоминания и потрепанные жизнью эмигранты, хватающиеся за любую работу. Девушка помнила о долге, что незримым грузом давил на ее плечи, и сейчас должна была поступить правильно.

– Я поговорю с ним, – нехотя пообещала Эльза.

Советник пригладил густые светлые усы и улыбнулся как можно добрее. Он вспомнил не такую далекую молодость, вспомнил себя еще незрелым юношей, ухаживающим за прелестной дамой… За своей немолодой уже женой. Приятные воспоминания теплым одеялом накрыли мужчину, позволив ему радоваться давно минувшим дням. Вильгельм закрывал дверь, пробубнив скорее для себя:

– Сейчас еще не слишком поздно для разговора.

Дверь за ним не хлопнула, но петли противно скрипнули. Королева сидела молча, наслаждаясь шаткой тишиной, дарованной ей в утешение. Служанка тихо прошмыгнула в комнату, подобрала с пола скомканный лист бумаги и уже намеревалась выбежать прочь, но застыла, услышав голос королевы.

– Будь добра, приведи ко мне Принца Фроста, – произнесла Эльза, изо всех сил стараясь придать голосу больше уверенности.

Королева сидела к служанке спиной и не могла видеть неуклюжего поклона, что был адресован ее персоне. Девушка торопливо скрылась за дверью, оставив за собой лишь легкий цитрусовый аромат. Должно быть, на кухне пекут лимонные пирожные… Готовятся к королевской свадьбе.

Мысли смешались в голове, толкаясь, вытесняя друг друга.

Эльзе предстояло столь много… До торжественного празднества оставалось всего три-четыре дня. Анна, всей душой любившая пышные торжества, не желала довольствоваться скромным празднеством. Она уже заказала объемное свадебное платье из тончайшей ткани, туфли, украшенные позолотой, даже свадебный торт из невиданных в морозной стране фруктов. А королева не могла отказать.

Отец и мать слишком долго отказывали ей в столь простых радостях. Королева решила, что не имеет права лишать Анну удовольствия сейчас, когда двери наконец открыты, распахнуты перед ней и зовут за собою в большой мир, полный людей и стран. Девушка не слышала тихого скрипа, свидетельствующего о приходе принца. Джек махнул расторопной служаке рукой, словно говоря: «я сам представлюсь».

Как жестоки могут быть мысли.

Они отвлекают нас от жизни реальной, зовут за собой во тьму разума, предлагая тихий покой, которого никогда и не случится. Жаль только, что в нем мы не замечаем ничего вокруг... Вот и Эльза не услышала шагов, громкого скрипа старой двери. Она думала лишь о сестре, что так счастлива, думала о судьбе целой страны, зависящей лишь от ее решений и планов.

Джек остановился за спиной задумчивой королевы, заглядывая на стол, что расположился прямо перед ней. Кипы бумаг, сваленных вместе, заставили юношу самодовольно улыбнуться. Он узнал осторожно сломанную печать, лежавшую на столе королевы. Полукруглый серп луны из красного воска почти растаял, но Джек все еще мог узнать в нем герб собственного дома.

– Добрый вечер, – неприветливо произнес он.

Девушка вздрогнула.

Мурашки вновь пробежали по плечам, на этот раз яростнее щекоча бледную кожу. Королева не повернулась, она пыталась сохранять видимость спокойствия, казаться молодому принцу бесстрашной, гордой и заносчивой особой из высшего сословия. Может быть, тогда он оставит ее? Может быть, глупые предложения разобьются о стену напускной холодности, осколками осядут во тьме прошлого?

– Я надеялась поговорить с Вами, – тихо произнесла Эльза, не удостоив принца приветствием.

Такая игра, по видимому, пришлась Джеку по вкусу. Он улыбнулся своей чарующей улыбкой, тонкие губы преобразились, оголили белые жемчужные зубы. Юноша неторопливо обошел рабочий стол Эльзы и остановился прямо напротив нее. Королева не подняла взгляда, она видела лишь краешек его темно-красного костюма, и этого вполне хватало для продолжения разговора.

Даже в темноте он оставался красивым. Неопрятные обычно волосы оказались осторожно уложенными, приглаженными и опрятными. Челка убрана на бок, а виски расчесаны… Серебристые волосы поблескивали в темноте, а глаза искрились призрачными солнечными переливами. Юноша положил обе руки на стол и облокотился на него, придвигаясь к королеве.

– Значит, я весь Ваш, – произнес Джек, используя неуместное злорадство. – Полагаю, Вы обдумали мое предложение…

– Боюсь, что сейчас речь не об этом, – перебила его девушка.

Ничуть не удивившись, Джек оглянулся назад. Он заметил сбоку от стола стул, украшенный дорогой кожаной обивкой, и поспешил сесть на него, не спросив разрешения. Королева все не поднимала глаз, старалась не обращать на грубость внимания. Она обдумывала каждое слово, искала в голове возможные ответы собеседника и сдерживалась от острого желания закусить губу.

Принц улыбался, глядя на смущенную королеву. Он уже знал, о чем его попросят, и прекрасно понимал, чего потребует от нее сам, рассчитывая на ответную услугу. Сумерки густели, солнце за окном уже скрылось из виду, и небо приняло этот приятный темно-фиолетовый оттенок. Яркие иголки звезд загорались на небосклоне, они светились где-то далеко, с любопытством оглядывая уже спящую землю.

– Боюсь, что между нашими странами возникло некое… Недопонимание, – осторожно начала королева. – Ваш отец поднял цену…

– Это я ему посоветовал, – честно признался Джек.

Эльза вздрогнула от его слов, но ничуть не удивилась.

Что-то в глубине измученной души подсказывало ей: «Он все рассчитал, он с самого начала все рассчитал, ждал и терпел». Королева вновь поджала губы, заставив себя поднять взгляд к собеседнику. В его серо-голубых глазах блестели те самые искры, что пугали ее…

– Вы… Вы должны понимать, что в нашем положении..

– Я понимаю, Ваше Высочество.

«Ваше Высочество».

Слова эти прозвучали как насмешка, они показались Эльзе до боли колкими и липкими, как свежая сосновая смола. Девушка нахмурила носик, ожидая. Она понимала, что Джек не закончил говорить. Улыбка его превратилась в злорадный оскал белоснежных зубов, юноша вновь преобразился, показался Эльзе страшным монстром, одним из тех, что преследуют ее в кошмарных снах.

– В Ваших силах помочь Вашей стране, – протянул он, пододвинувшись к королеве чуть ближе.

Горячее дыхание жгло бледную кожу, девушка ощущала на себе его пристальный взгляд. Грудь ее вздымалась медленно, а опускалась панически быстро. В голове стучал пульс, а слабость одолевала вымученные нарастающим страхом мышцы. Королева молчала, крепко стиснув губы. Джек чувствовал ее страх, упивался им, точно прохладным вином в знойный летний вечер.

– И как я…

– Просто примите мое предложение, – вновь перебил принц.

Тишина казалась отвратительной.

Эльзе хотелось, чтобы за окном вдруг закричала дикая экзотическая птица, раздался вой холодной зимней метели, грянувшей в середине лета, послышался лай остервенелых псов, гонящихся за неосторожным домашним котом… Лишь бы мрак молчания был разорван, эта гнетущая тишина ушла, оставив ее в одиночестве.

Королева плотнее стиснула губы, продолжая смотреть принцу в глаза. Никто из них не отвернулся… Не отвел пытливого взгляда серо-голубых глаз в сломленном повиновении. В комнате было тепло, но холод внезапно взял свое. Ни один из присутствующих не ежился в поисках стремительно уходящего тепла, но многими часами позже, когда служанка пришла убрать залежавшиеся на столе бумаги, она обнаружила на окнах следы морозных узоров.

– Я не могу принимать подобные решения, не получив одобрения совета, – тихо произнесла Эльза.