Таким образом, феномен «Локотской республики» и ее вооруженных сил нельзя назвать детально исследованным. Более полного анализа требуют причины, породившие столь резкий всплеск антисоветских настроений, идейная база округа, боевая деятельность локотских вооруженных сил, характер взаимоотношений между структурами локотского самоуправления и немецкими органами, а также ряд других сторон жизни локотского населения.

В настоящей работе указанные аспекты исследованы в более полной мере, для чего привлечен наиболее обширный, нежели ранее, круг источников, которые можно разделить на четыре группы:

1. Неопубликованные источники, представляющие собой как документы Локотского самоуправления, хранящиеся в Государственном архиве Брянской области (ГАБО), так и партизанские донесения, разведсводки, агитационные материалы из фондов Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Центра новейшей истории Брянской области (ЦНИБО). Для характеристики некоторых общих моментов, например состояния партизанского движения в целом, использованы документы Тверского центра документации новейшей истории (ТЦДНИ). Кроме того, в настоящей работе использован широкий круг уникальных документов из личного архива автора (личный архив И.Г. Ермолова — ЛАЕ), представляющих собой разведсводки, донесения, нормативные документы, пропагандистские материалы. Многие из них введены в научный оборот впервые.

Опубликованные источники, содержащиеся в различных сборниках, включающих агитационные материалы, партизанские разведсводки, отчеты о боевой деятельности партизанских отрядов, документы органов НКВД и КГБ[34].

Источники личного происхождения, к каковым относятся как опубликованные воспоминания участников партизанского движения, воевавших в южных районах Орловской области, и лиц, стоявших близко к происходившим там процессам[35], так и неопубликованные устные свидетельства партизан, бойцов РОНА, жителей ЛАО.

Периодические печатные издания, в том числе выходившие в годы войны. К ним относятся как советские, так и оккупационные газеты, освещающие те или иные моменты периода оккупации южной части Орловской области. В послевоенное время вплоть до наших дней в периодической печати появлялись публикации о Локотском округе и РОНА. Однако, как следует из их содержания, целью авторов было не внести что-то новое в историческую науку, а поддержать сложившиеся в советском обществе парадигмы, которые дали заметную трещину в связи с ростом интереса к истории феномена Локотского округа[36].

В целом избранная источниковая база является достаточной и позволяет в значительной мере реконструировать процессы, происходившие в течение двух лет на территории округа.

В то же время автор не претендует на то, что данное исследование будет отличаться абсолютной полнотой и поставит окончательную точку в исследовании истории Локотского автономного округа и его вооруженных сил. Прежде всего потому, что полное исследование происходивших на территории ЛАО коллаборационистских процессов связано со значительными трудностями. Так, источниковую базу существенно ограничивает засекреченность большинства документов, хранящихся в архивах ФСБ, почти полное отсутствие мемуаров бойцов и командиров РОНА, невозможность контакта с офицерским составом бригады ввиду того, что на настоящее время почти никого из них не осталось в живых. Проживающие же в Брянской области бывшие рядовые бойцы РОНА не располагают сколько-нибудь значительными сведениями.

Что касается архивных документов Локотского самоуправления и командования бригады, исследователям доступна лишь незначительная их часть. Дело в том, что одним из последних своих приказов (№ 232 от 5 августа 1943 года) обер-бургомистр Б.В. Каминский распорядился уничтожить путем сжигания значительную часть документов самоуправления и бригады, за исключением финансовых документов, приказов, судебных приговоров[37]. Подлежащие сохранению документы вместе с бригадой были отправлены в Белоруссию, а затем — в Германию, где, по-видимому, исчезли.

Для исследования проблемы существования Локотского автономного округа и его вооруженных сил использован комплексный, то есть основанный на принципах историзма, подход к изучению рассматриваемого явления. Это означает, что причинность, возникновение и эволюция советского коллаборационизма на территории ЛAO рассмотрена в контексте происходивших как в границах округа, так и на других оккупированных территориях СССР событий. В работе использованы историко-сравнительный, историко-типологический методы и процедуры, способные облегчить изучение обозначенной проблемы. Гражданские и военно-политические процессы на территории Локотского округа раскрываются при помощи проблемно-хронологического метода изложения материала.

Автор выражает искреннюю благодарность за помощь в подготовке настоящего издания кандидату исторических наук К.М. Александрову (Санкт-Петербург); власовцу В.М. Алексашкину (пос. Локоть Брянской обл.); Ванессе Вуазэн (Париж); И.В. Грибкову (Московская обл.); Т.Н. Гришаевой (д. Лубенск Брянской обл.); кандидату исторических наук С.И. Дробязко (Москва); доктору исторических наук, профессору В.М. Живилову (Тверь); власовцу В.А. Комарову (с. Брасово Брянской обл.); академику Российской академии естественных наук С.Ф. Котову-Дарти (Тверь); В.А. Менякиной (пос. Локоть Брянской обл.); доктору исторических наук, профессору С.Т. Минакову (Орел); доктору исторических наук А.В. Окорокову (Москва); М.С. Орешкиной (пос. Локоть Брянской обл.); доктору исторических наук, профессору А.В. Посадскому (Саратов), В.П. Соловьеву (пос. Локоть Брянской обл.); Д.И. Чернякову (Брянск); майору милиции Р.В. Юрину (Тверь).

Село Брасово расположено на юго-востоке теперешней Брянской области. Первые упоминания о нем в дошедших до нас документах относятся к 1496 году. По-видимому, село возникло как оборонный пункт, так как несколько позже, в период царствования Ивана Грозного, неподалеку от Брасова проходила юго-западная граница Московского государства. Она представляла собой ряд укрепленных линий, предназначенных для временного задержания неприятеля. Так, в Брасове находилась засека, за которой на земельном валу был возведен частокол. Эти искусственные сооружения дополнялись естественными препятствиями — реками, оврагами, болотами, а также растянувшимися на сотни километров непроходимыми лесами.

В 1741 году Брасовский стан, входивший в Комаричскую волость, обрел своего первого владельца — генерала Степана Федоровича Апраксина, будучи пожалован ему указом императрицы Елизаветы Петровны за военные заслуги. Апраксины владели Брасовом до 1882 года, когда действительный статский советник камергер Виктор Владимирович Апраксин продал имение великому князю Георгию Александровичу Романову за 4200 тысяч рублей, после смерти которого в 1899 году оно перешло к его младшему брату Михаилу Романову. Последний до 1904 года был наследником царского престола, пока у Николая II не родился сын Алексей.

На конец XIX века вотчина Романова имела площадь 107 238 десятин земли, располагалась на территории современных Брасовского, Комаричского, Навлинского иСуземского районов. Она включала 38 селений, в 1800 дворах которых проживало 9116 крестьянских душ мужского пола. Ввиду того что 60% территории вотчины занимали леса, подходившие к Десне и ее притокам Неруссе и Навле, местное население промышляло охотой, рыболовством, а древесина, сплавлявшаяся по рекам, выгодно продавалась в Киеве, принося большие доходы владельцам имения.

Будучи заинтересованными в повышении доходности своего имения, Романовы улучшили транспортные связи, добившись, чтобы строившаяся Московско-Киевско-Воронежская железная дорога прошла через их угодья на протяжении 37 верст. А чтобы заинтересовать строителей железной дороги, безвозмездно уступили им 263 десятины земли. Кроме того, были улучшены грунтовые дороги, проложено более пяти верст булыжных мостовых. Так, дорогу, уходившую в сторону деревни Шемякино, обсадили по обе стороны стройными березами, на ней объезжали рысистых лошадей. Эта дорога стала местом конных прогулок Михаила Романова и его почетных гостей. До сих пор местные жители называют эту дорогу царской[38].