«Живущий кратко горит ярко» оторвался от эскадры. Мы гнались за кораблем призраков, и мы его настигали. Жилой купол «Ярко» был прозрачный, так что капитан Тейд в своем большом кресле, ее офицеры и их аппаратура, а также несколько низших чинов вроде меня словно плавали в пространстве. Слабо светилось скопление горячих молодых звезд, яркой полоской горели огни оставшейся позади эскадры, а вдали сияли ослепительные новые звезды. Там, в шести тысячах световых лет от Земли, проходила Линия Ориона - цепочка из тысячи огней, протянувшаяся по внутреннему краю спирального рукава Ориона, - и вспышки звезд отмечали места, где много лет назад проходили сражения.

А совсем рядом скользил сквозь пространство, спеша к дому, корабль призраков. Больше всего он походил на кокон, смотанный из серебристых бечевок. На бечевках висели сотни призраков. Видно было, как они перебираются с места на место, будто не замечая пустоты вокруг.

Призраки держали курс к маленькой желтой звезде. Наш ручной академик, Паэль, по каким-то отклонениям в спектре опознал в ней звезду-крепость. Но чтобы узнать крепость вблизи, не надо быть академиком. С борта «Ярко» я и невооруженным глазом видел окружающую ее бледно-голубую клетку - свободную решетку с ячеями в полмиллиона километров, выстроенную призраками для каких-то своих целей.

У меня хватало времени поглазеть. Я ведь просто рядовой. Возраст - пятнадцать лет.

Определенных обязанностей на тот момент у меня не было. Полагалось быть под рукой и на подхвате, если кому понадобится помощь - скорее всего, первая медицинская помощь, если мы ввяжемся в бой. Сейчас из всей компании рядовых при деле была лишь Хэлл. Она гонялась за лужицей, которую натошнил наш академик Паэль, единственный штатский на мостике.

Обстановка на «Ярко» ничем не напоминала то, что приходится видеть в фильмах по виртуалке. Все тихо и спокойно, всякий знает свое дело. Слышались только негромкие голоса команды и урчание аппаратуры да шипение рецирку-лируемого воздуха. Ничего драматического - скорее это походило на операционную.

Раздался тихий предупредительный гудок.

Капитан подняла руку, подзывая академика Паэля, старшего помощника Тилла и Джеру - приписанного к кораблю комиссара. В их узком кругу шло обсуждение - и вроде бы спор. Я смотрел, как мерцающий свет новой играет на бритой макушке Джеру.

Сердце у меня забилось чаще.

Все знали, что означает этот гудок: мы приближались к крепостному кордону. Надо или отказываться от преследования, или гнаться за призраками дальше, внутрь их невидимой крепости. А все знали, что ни один корабль флота, проникший за крепостной кордон в десяти световых минутах от центральной звезды, обратно еще не вернулся.

Так или иначе все должно было решиться очень скоро.

Капитан Тейд резко прекратила дебаты. Она подалась вперед и обратилась к экипажу. Голос, разносившийся по кораблю, звучал дружелюбно и бодро, как шепоток вербовщика.

- Все вы видите, что нам не поймать этот рой призраков по нашу сторону кордона. И всем известно, чем мы рискуем, проходя за кордон. Но чтобы прорвать блокаду, нам рано или поздно придется научиться взламывать их крепости. Так что мы идем дальше. Займите свои места.

Ее речь не вызвала бурного ликования.

Я поймал взгляд Хэлл. Она ухмылялась. Кивнула на капитана, сжала кулак и изобразила, будто что-то накачивает. Я разделял ее чувства, но с анатомической точки зрения она допустила неточность, так что я поднял средний палец и подергал им взад-вперед.

За что немедленно схлопотал подзатыльник от комиссара Джеру.

- Безмозглые сопляки, - буркнула она.

- Простите, сэр…

За извинения я получил еще одну затрещину. Джеру - высокая плотная женщина - носила бесформенную монашескую одежду, введенную, говорят, еще тысячу лет назад основателями Комиссии Исторической Истины. Но, по слухам, до вступления в Комиссию Джеру накопила немалый боевой опыт, и я этому охотно верил, судя по ее силе и скорости реакции.

Мы приближались к кордону, и академик Паэль угрюмо начал обратный отсчет. Геометрические линии корабля призраков и обернутой в блестящую мишуру звезды-крепости понемногу заполняли все небо.

Все замолчали.

Самое поганое время - пока не дошло до дела. Пусть даже вам видно и слышно, что происходит, но делать-то нечего, вот и остается только думать. Что с нами станет, когда мы пересечем этот неосязаемый барьер? Может, мгновенно окажемся в окружении целой эскадры призрачных кораблей? Или какое-нибудь таинственное оружие просто сотрет нас с лица космоса?

Я поймал взгляд старшего помощника Тилла. Этот был ветераном, двадцать лет службы. Волосы у него начисто обгорели в какой-то давней схватке, когда меня еще и на свете не было, и он носил шрамы на голове как корону.

- За дело, юнга, - пробурчал он.

И страх пропал. Меня переполняло чувство товарищества. Пусть в дерьме, но мы вместе. Я больше не думал о смерти. Только бы скорей началось.

- Да, сэр!

Паэль закончил отсчет.

И свет погас. Закружились колесом звезды.

И корабль разлетелся на куски.

Меня сбросило в темноту. Завывал ветер. Рядом со мной захлопнулась аварийная переборка, и я услышал чьи-то крики.

Меня швырнуло в стену корпуса, прижало носом к звездам. Я отлетел назад и поплыл. Значит, инерционное тяготение отсутствует. Вроде бы я чувствовал запах крови,- может, своей собственной.

Я все еще видел корабль призраков: переплетение веревок и серебристых пузырей, освещенное прожектором звез-

2 Фантастика

ды-крепости. И мы все еще нагоняли его. Но я видел и осколки жилого купола и изуродованного корпуса. Это были осколки нашего «Ярко». Он погиб, погиб за долю секунды.

- За дело, - пробормотал я.

Я, кажется, ненадолго отключился.

Кто-то ухватил меня за ногу и стянул вниз. Потом меня умело похлопали по щекам, приводя в чувство.

- Кейс, ты меня слышишь?

Это был старпом Тилл. Даже в неверном свете звезд его изуродованный скальп ни с чем не спутаешь.

Я огляделся. Нас осталось четверо: Тилл, комиссар Джеру, академик Паэль и я. Мы сгрудились вокруг обрубка пульта, - кажется, это был пульт старпома. Я заметил, что вой ветра стих. Носовой отсек снова загерметизирован, значит…

- Кейс!

- Я… да, сэр.

- Докладывай.

Я тронул губу - на руке осталась кровь. В таких случаях ты обязан честно докладывать о своем состоянии, перечисляя все повреждения. Никому не нужны герои, которые потом окажутся недееспособными.

- Кажется, я в порядке. Может, контузия.

- Не так плохо. Привяжись. Тилл сунул мне конец троса.

Я увидел, что остальные уже привязались к распоркам, и последовал их примеру.

Тилл с непринужденностью, которую дает только опыт, плавал в воздухе. Я догадался, что он ищет других выживших. Академик Паэль пытался свернуться клубком. Этот даже говорить не мог. У него из глаз капали слезы. Я уставился на крупные прозрачные шарики, которые поблескивали в воздухе, разлетаясь от его лица.

Все кончилось за какие-то секунды. Надо думать, слишком уж внезапно для земного червя.

Под одной из аварийных переборок я увидел пару ног - и ничего больше. Обрубленное тело, наверно, уплывало вместе с остальными обломками «Ярко». Но я опознал ноги по щегольской розовой полоске на одной подошве. Это была Хэлл. «Единственная девушка, которую я успел трахнуть, - подумал я, - и при таких обстоятельствах другие мне, пожалуй, не светят».

Я никак не мог разобраться, что я по этому поводу чувствую.

Джеру наблюдала за мной.

- Юнга, ты думаешь, нам всем следует трястись, как этот академик? - В ее выговоре чувствовался резкий незнакомый мне акцент.

- Нет, сэр.

- Нет. - Джеру с презрением разглядывала академика. - Мы в шлюпке, академик. С «Ярко» что-то случилось. Купол при аварии распадается на шлюпки, такие же, как наша. - Она потянула носом. - Воздух у нас есть, и пока чистый. - Она подмигнула мне. - Может, мы, пока еще не умерли, сумеем нанести небольшой ущерб этим призракам. Как ты считаешь, юнга?