«Как прошел первый день в школе?» – спросила Дебби, пока я ходил в гостиной из угла в угол.

«Весьма странное ощущение. Я не был в школе с тех пор… Что ж, это было достаточно давно. Все изменилось. Когда я был…» – я остановился. Мое внимание привлекла книга: «Три мушкетера». «Донна все еще заставляет тебя читать?»

Дебби выглянула из кухни. «А» – рассмеялась она. «Я читала ее, когда мы встретились в первый раз, правда?»

«Да, и ты ненавидела эту книгу»

«Правда? Странно – теперь она мне нравится. Это одна из самых любимых моих книг. Я все время рекомендую ее моим ученикам»

Покачав головой в недоумении, я поставил книгу на место и пошел на кухню. Она была маленькой, но очень удобной. Там стоял замечательный запах выпечки. «Уроки Донны не прошли даром» – заметил я. Мама Дебби была поваром.

«Она не отпускала меня из дома до тех пор, пока я не научилась готовить» – улыбнулась Дебби. «Получение высшего образования в университете далось мне легче, чем кулинарные тесты, которые она мне устраивала»

«Ты окончила университет?» – спросил я.

«Вряд ли я смогла бы преподавать без этого»

Засунув противень с булочками в маленькую духовку, она выключила свет и позвала меня в гостиную. Я шлепнулся на мягкий стул, а Дебби подошла к стерео установке и стала искать какой–то диск.

«Хочешь послушать что –нибудь конкретное?»

«Нет»

«У меня не слишком много музыки в стиле поп и рок. Джаз или классика?»

«Мне все равно»

Выбрав диск, она включила музыку. Еще несколько мгновений она стояла рядом с проигрывателем, а потом звуки музыки наполнили комнату. «Нравится?» – спросила она.

«Неплохо. Что это?»

«Титан. Знаешь, кто автор?»

«Махлер?» – предположил я.

«Правильно. Я решила поставить эту музыку для тебя, потому что мистер Чиверс обычно расстраивается, если студенты его школы не узнают Махлера». Сев рядом со мной, Дебби молча вглядывалась в мое лицо. Я чувствовал себя неуютно, но не отвернулся. «Итак» – начала она. «Расскажешь мне, что все это значит?»

Я обсудил с мистером Джутингом и Хоркатом, что мне сказать Дебби. Поэтому я быстро начал рассказывать ей историю, которую мы придумали. Я сказал, что стал жертвой болезни, из–за которой я старею не так, как другие люди. Я напомнил ей об Эвре Воне, мальчике–змее, которого она тоже видела, и сказал, что мы с ним были пациентами специализированной клиники.

«Значит, вы не братья?» – спросила она.

«Нет. И человек, с которым мы были здесь, не был нашим отцом. Он работал в той клинике. Именно поэтому я так и не организовал вам встречу – мне было приятно, что хоть кто–то считает меня нормальным человеком, я не хотел, чтобы эта игра прекратилась»

«Так сколько тебе лет?»

«Я ненамного старше тебя» – сказал я. «Я заболел, когда мне было двенадцать. До тех пор я не слишком отличался от обычных детей»

Она осторожно поинтересовалась. «Если это правда, то, что ты делаешь в школе теперь? И почему поступил в ту, где работаю я?»

«Я не знал, что ты работаешь в Махлере» – сказал я. «Это случайность. Я вернулся в школу, потому что… это так трудно объяснить. Пока я рос, я не получил надлежащего образования. Я был непослушным ребенком, много времени проводил на рыбалке или играя в футбол. В последнее время, я почувствовал, что пропустил что–то важное. Несколько недель назад я встретил человека, который может подделывать документы – паспорта, свидетельства о рождении, всякие тесты и я попросил, чтобы он сделал мне фальшивое свидетельство, согласно которому мне пятнадцать лет»

«Зачем?» – спросила Дебби. «Почему ты не пошел в вечернюю школу для взрослых?»

«Потому что внешне я не взрослый» – я изобразил грусть. «Ты не знаешь, как это ужасно, расти так медленно, все время что–то объяснять незнакомцам, зная, что они говорят за моей спиной. Я не слишком много общаюсь с другими людьми. Я живу один и большую часть времени остаюсь в закрытом помещении. Мне хотелось сделать вид, что я нормален. Мне казалось, что я смогу сойтись с людьми, внешне моими ровесниками – пятнадцатилетними подростками. Я надеялся, что если я оденусь как они и буду разговаривать, как они, и ходил вместе с ними в школу, они бы приняли меня в свою компанию, и я бы перестал чувствовать себя таким одиноким» – опустив глаза, я мрачно добавил «но теперь мне придется уйти»

Наступила тишина. Потом Дебби спросила: «Почему?»

«Ты ведь теперь знаешь правду. И расскажешь все мистеру Чиверсу. Мне придется уехать»

Дебби взяла меня за руку. «По моему, ты сумасшедший» – сказала она. «Практически все, кого я знаю, просто мечтали поскорее убраться из школы, а ты отчаянно хочешь учиться. Я восхищаюсь тобой. Это очень хорошо, что ты хочешь получить образование. Я думаю, ты очень смелый, и я никому не скажу твой секрет»

«Правда?»

«Мне кажется, что в конечном итоге, правда все равно вылезет наружу. Невозможно все время играть одну роль, но не я выгоню тебя из школы»

«Спасибо Дебби, я …» – я прочистил горло и посмотрел на наши переплетенные руки. «я хотел бы поцеловать тебя, чтобы поблагодарить за все, что ты сделала для меня, но не знаю, хочешь ли ты»

Дебби нахмурилась, и я видел все мысли, промелькнувшие в ее голове – приемлемо ли это для преподавателя целоваться с учеником? Потом хихикнула и сказала «Хорошо, только в щечку»

Наклонившись, я поцеловал ее в щеку. Мне хотелось поцеловать ее по настоящему, но я не мог. Хотя мы были почти ровесниками, в ее глазах я все еще был подростком. Между нами была стена, которую я не мог преодолеть – но взрослый человек внутри меня отчаянно желал переступить через это.

Мы проговорили много часов. Я узнал все о жизни Дебби, как она училась в университете после школы, как изучала английский язык и социологию, как писала диплом и продолжала учиться, чтобы стать преподавателем. После работы в нескольких местах, она стала отсылать многочисленные заявления, чтобы работать здесь. Она помнила свои школьные дни в этом городе, а Махлер был ближайшей к ее дому школой. В результате, она все–таки попала в Махлер. Здесь она уже два года, и ей это нравится. Были в ее жизни и мужчины – однажды ее даже звали замуж – но сейчас она одинока. И она подчеркнула, что не ищет спутника жизни.

Она спросила меня, что случилось тринадцать лет назад с ней и ее родителями. Я солгал и сказал, что наверное, что–то не так было с вином. «Вы все уснули за столом. Я позвонил санитару, который заботился обо мне и Эвре. Он приехал, сказал, что с вами все в порядке. Все будет хорошо, но вам надо поспать. Мы уложили вас в кровати, и я убежал. У меня никогда не хватала мужества говорить «Прощай»

Я сказал Дебби, что жил один. Если бы она связалась с Блосом, она бы поняла, что это ложь, но я не думал, что обычные преподаватели много общаются со школьными инспекторами.

«Так странно, что ты учишься в моем классе» – пробормотала она. Мы вместе сидели на кушетке. «Мы должны быть осторожными. Если кто–нибудь начнет подозревать, нам придется сказать правду. Или это будет стоить мне карьеры»

«Возможно, нам больше не придется думать об этом»

«Что ты имеешь в виду?»

«Я не думаю, что подхожу на роль ученика. Я отстаю по всем предметам. А в некоторых – таких как математика и информатика – я вообще не понимаю, о чем они говорят. Мне кажется, что будет лучше, если я уйду из школы»

«Даже не буду разговаривать с тобой об этом» – прорычала она. Она засунула мне одну из своих красно–коричневых булочек, намазанных маслом и джемом – и заставила меня жевать. «Закрой эту тему, или ты пожалеешь»

«Но я так больше не могу» – с трудом проговорил я, потому что рот все еще был занят булочкой.

«Конечно, ты сможешь!» – настаивала она. «Это будет непросто. Тебе придется много работать, возможно, даже заниматься в свободное время» – она остановилась и медленно улыбнулась. «Эврика!» – воскликнула она.

«Что такое?» – спросил я

«Ты сможешь приезжать ко мне, чтобы заниматься!»