Посвящается Норману Малкольму

Предлагаемая работа — плод моих исследований по теории действия, интерес к которой в свою очередь возник в результате увлечения анализом норм и оценок, формально-логическими аспектами понятия действия. В этой области мало что было сделано, однако ее разработка представлялась необходимой для того, чтобы "деонтическая логика" встала на прочную основу. От логики действия мои интересы переместились к объяснению действия. Сильное влияние в этом плане на меня оказала книга Ч. Тейлора "Объяснение поведения", благодаря которой я осознал, насколько глубоко вопросы объяснения пронизывают традиционные проблемы не только философии науки, но и философии вообще. Поэтому исследование, которое вначале мыслилось как анализ действия, в конечном итоге явилось вкладом в решение давнего вопроса о соотношении наук о природе и наук о человеке.

Рассматриваемые в данной работе вопросы являются дискуссионными, они чрезвычайно сложны и часто обсуждаются. Прежде я никогда так остро не ощущал опасности непонимания, даже на уровне терминологии. Сущность авторской точки зрения невозможно полностью уяснить из тех немногих тезисов, которые он выдвигает и защищает. Так, например, может сложиться впечатление, что я отстаиваю идею, согласно которой действия человека не могут иметь причины. Но ведь множество авторов и в прошлом, и в настоящее время утверждают, что действия могут иметь причины. Оспариваю ли я их точку зрения? Совсем не обязательно делать такой вывод. В самом деле, те, кто полагает, что действия могут иметь причины, часто вкладывают в понятие "причина" более широкий смысл, чем это делаю я, отрицая подобное понимание. Или же они понимают в другом смысле понятие "действие". Следовательно, не исключено, что "действия" в их смысле имеют "причины" в моем, или "действия" в моем смысле имеют "причины" в их понимании этого слова. Я далек от мысли о том, что мое употребление терминов лучше или, если говорить об обыденном языке, более естественно.

В то же время совершенно неверно было бы считать, что различие между точками зрения носит чисто терминологический характер, если при этом иметь в виду, что полное прояснение терминов необходимо приведет к полному согласию по существу дела. В процессе прояснения значения терминов будут использованы новые понятия, не менее спорные, чем "причина" и "действие". Сторонник и противник идеи о том, что действия имеют причины, будут, по-видимому, связывать понятия причины и действия с этими другими понятиями разным способом. Один будет подчеркивать те различия, которые другой будет стремиться затушевать. Вероятно, "каузалист" свяжет интенции и мотивы с причинами, а действия — с событиями. "Акционист" сгруппирует понятия по-другому: мотивы — с действиями, а события — с причинами, и между этими группами он будет видеть глубочайшее различие. Первый, по-видимому, не согласится с тем, что решающая роль в формировании понятия причины принадлежит эксперименту. Или по крайней мере не согласится с мнением о том, что, поскольку эксперимент — это вид действия, понятие действия более фундаментально, чем понятие причинности. Другими словами, "каузалист" и "акционист" по-разному "плетут нити" концептуального каркаса, сквозь который они смотрят на мир, а следовательно, они видят мир по-разному. В исторической перспективе их видение мира можно связать с двумя традициями в мышлении, которые я пытаюсь описать и дифференцировать в главе I.

Первые три главы этой книги первоначально были написаны независимо друг от друга. Можно сказать, что по отношению друг к другу они автономны. Однако в IV главе делается попытка показать, как абстрактно анализируемые во II и III главах модели объяснения можно применить для решения экспликативных задач в историографии и социологии.

Первоначальные варианты II и III глав начиная с 1965 г. входили в мои различные академические курсы. Я 'благодарен моим слушателям за критические замечания, которые оказались стимулом к дальнейшему развитию идей. Первый обзор материала данной книги был сделан в моих тарнеровских лекциях осенью 1969 г. в Кембридже. Я хотел бы выразить признательность совету Тринити-колледж Кембриджского университета за приглашение прочитать лекционный курс. Без этого внешнего импульса результат моих исследований не был бы оформлен в виде книги. Выдержки из более законченного варианта рукописи были использованы в публичных лекциях в Корнеллском университете весной 1970 г. Я глубоко обязан председателю Лекционного фонда имени Э. Уайта и главному редактору серии "Современная философия" профессору М. Блэку за предоставленные мне возможности для завершения и публикации книги.

Лондон, 1971 г.

Георг Хенрик фон Вригт

1. Две главные традиции в науке и философии научного метода: аристотелевская и галилеевская. Связь этих традиций с попытками человека понять предметы телеологически или объяснить их каузально.

2. Характеристика позитивизма как одного из направлений философии науки. Подчеркивание единства научного метода, математической строгости как идеала совершенства науки и идеи подведения явлений под общие законы.

3. Герменевтика как реакция на методологический монизм позитивизма. Науки о духе (Geistwissenschaften). Различие между объяснением и пониманием. Психологические и семантические аспекты понимания.

4. Позиции Гегеля и Маркса. Гегель и Аристотель. Явный "каузализм " марксизма в противоположность его неявной телеологии.

5. Возрождение позитивизма и включение его в более широкое течение аналитической философии. Раскол в последней. Неявный антипозитивизм лингвистической философии. Традиционный позитивизм аналитической философии науки. Методология наук о поведении и социальных наук в середине столетия.

6. Гемпелевская теория научного объяснения. Дедуктивно-номологическая и индуктивно-вероятностная модели охватывающего закона. Вторая является не моделью объяснения, а средством для оправдания ожиданий и предсказаний.

7. Разделение сферы телеологии на области функции и цели, с одной стороны, и интенциональности — с другой. Кибернетика и "причинное истолкование телеологии".

8. Критика позитивистского истолкования научных законов. Конвенционализм. Различие между номической необходимостью и случайным единообразием. Роль модальной логики и проблемы условных контрфактических высказываний в возрождении понятия естественной необходимости.

9. Возникновение аналитической философии действия. Энскомб об интенциональности и практическом рассуждении. Критика позитивизма в аналитической философии истории (Дрей) и социальных наук (Уинч).

10. Возрождение герменевтической философии наук о духе (Geistwissenschaften). Черты сходства с аналитической философией. Расхождение в марксизме между "гуманитарной" ориентацией на герменевтику и "сциентистской" ориентацией на позитивизм.

В научном исследовании, рассматриваемом в очень широкой перспективе, можно выделить два основных аспекта. Один заключается в установлении и открытии фактов, другой — в построении гипотез и теорий. Эти два аспекта научной деятельности именуются иногда описательной и теоретической наукой.

Построение теории служит двум главным целям. Одна состоит в предсказании событий или результатов экспериментов и, таким образом, в предвосхищении новых фактов. Другая заключается в том, чтобы объяснить или сделать понятными уже известные факты.

В первом приближении такие классификации полезны, но не следует принимать их слишком строго. Открытие и описание фактов не всегда концептуально отделимо от теории, которая часто способствует пониманию этих фактов[1]. С другой стороны, предсказание и объяснение иногда рассматриваются как по существу тождественные процессы научного мышления, отличающиеся, так сказать, только во временной перспективе[2]. Предсказание направлено от данного положения дел к будущему, объяснение же обычно направлено от настоящего к прошлым событиям. Считается, однако, что элементы объяснения и предсказания сходны, похожи и связывающие их отношения. Одни элементы представляют собой факты, другие законы. Однако подобное понимание объяснения и предсказания можно подвергнуть сомнению[3]. Сомнение выражается в постановке вопроса о роли общих законов в научном объяснении и вопроса о том, является ли построение теории в естествознании и в гуманитарных и социальных дисциплинах по существу одинаковым.