Свод пещеры, пол — все вокруг из горного хрусталя, загадочно мерцающего и волшебно красивого. Пещера засверкала радужными отсветами, бликами, ибо маг достал чашу с огнём, с которой никогда не расставался. С помощью жезла отколол одну из верхушек хрустального камня и бросил в огонь. Прочёл заклинание: « Заключим мы священный договор:Пусть тает лёд! Таков мой приговор!»

Лёд, а маг подумал на хрусталь, что это он, не таял. Жрец прошипел проклятья.

— О великий чародей! Возьми все наши богатства, но преврати нас в живых мужчину и женщину, — взмолился влюблённый Дэв, кидая к ногам мага драгоценные камни.

— Ты — порождение мрака! Скоро туда и отправишься навеки! Сними заклятие с воды. Тебе приказываю я, маг огня!

Всё забыли о Куаныш,её всегда забывают, а ведь в пещере так холодно. Кругом пусть и красивый, но бездушный камень, и холод.

— А я повелеваю, — принцесса попыталась топнуть ножкой, — расколдуй моё сердце, сделай меня здоровой!

Детский голосок множился по пещере хрустальным звоном.

— Ты сможешь видеть золото и алмазы глубоко под землей, что недоступно простым людям и правителям, — заговорила Пэри. — Сделай меня смертной, я хочу узнать радость материнства.

— Это невозможно, глупая баба! — зло ответил маг.

— Тогда убей девчонку. Она станет духом, и у нас будет счастливая семья, — захохотал, радуясь найденному решению, Дэв. — Да я и сам могу!

И злой дух протянул к девочке руки с желтыми закрученными когтями.

Куаныш отшатнулась, и хоть все и говорили, что сердце у неё из льда или хрусталя, страх сковал его ещё большим холодом, и тело легкий озноб прошёл по коже.Браслет разорвался и бусинки упали на хрустальный пол.

Девочка очнулась , няня трясла её за плечо, холодной после умывания рукой.

***

Это было утро Финала. Куаныш видела, как ведущая и все вокруг взволнованы и радуются, будто пришёл большой праздник.

Ей подарили новое платье, блестящие туфельки, косы украсили белыми бантами. Она даже не сразу узнала себя в огромном зеркале от пола до потолка. Если не победит, то ей оставят новое платье или нет? Вот бы увидели соседи в ауле, какая она нарядная!

Финал проходил не в душной студии, а в театре: огромной комнате, где много стульев. Наверху — сверкающая огнями штука на нарисованном небе. Наверное это и есть их ненастоящее Солнце.

Двух финалисток вывозили на инвалидных колясках из-за разных кулис. Когда Куаныш увидела, кого вывозят навстречу, подумала, что это та самая девочка-облако из «стрекозы», и ей стало жалко бедняжку.

Но когда их коляски поставили рядом, Куаныш рассмотрела трясущийся старчески обвисший подбородок и осыпающуюся с дряблых щек розовую пыль. На старушке красивое платье: белоснежное, с блестками. Правда, юбочка слишком короткая для такой бабушки. И голову апа-тётя не покрыла платком, как делали женщины в степи. Редкие волосы вились крупными кольцами до самых плеч.

Это была балерина. Она когда-то танцевала в этом театре, её любили влиятельные и богатые люди. Перелом шейки бедра приковал её к инвалидному креслу,пришлось участвовать в аукционе.

А место победителя только одно.

Куаныш так устала, что перестала улыбаться. Ей вдруг захотелось убежать от этих глаз, вздохов, всхлипов, от плачущего голоса ведущей. По спине тонкой струйкой стекал пот. Новое платье, которому она радовалась несколько часов назад, стало колючим и кусачим. Девочка сползла с кресла и встала на деревянный некрашеный пол.

Зал ахнул. «Хрустальный ребенок» сделал шаг, другой, ведущая в растерянности выронила микрофон. Девочка шла, но, ослепленная ярким светом, не за кулисы, а прямо к оркестровой яме. И вдруг из неё, подтянувшись, на сцену выбрался человек в черном фраке и подхватил уставшую малютку на руки.

Куаныш на мгновение показалось, что это ата нашёл её в огромном чужом городе, такими добрыми были объятья спасшего мужчины. Но когда взглянула в его лицо, то поняла, что ошиблась: у незнакомца голубые как небо глаза и светлая кожа.

Но всё равно волна доброты от его рук, словно оберег от всех хлопающих, кричащих от восторга людей.

— Впервые в нашем марафоне главный приз делится поровну между двумя участницами! — прозвенел голос опомнившейся ведущей.

И снова шум, крики.

Куаныш передавали из рук в руки, но больше такого спасительного тепла и нежности она ни в чьих объятьях не получила.

***

Из изолятора Куаныш перевели в госпиталь. Оказывается, больница может быть теплой, светлой и не пахнуть хлоркой. Здесь она всем нужна: доктору, который приходит читать карточку; медсестре, что ставит уколы и капает лекарство. А самое главное — соседкам по палате. Не старичкам, а девочкам немногим старше самой Куаныш.

Доктор знает язык степи, и от этого Куаныш ничего не боится. Совсем не страшно, когда берут кровь. Её — настоящего красного цвета, не белая, как у многих детей, сверкающих лысыми головами в соседних окнах, про них говорила медсестра.

Соседка по палате — подросток Сания, ждущая операции на позвоночнике, учила новому языку, читала сказки.

Однажды утром девочка проснулась, а подружки не было — выписали. После завтрака медсестра передала подарок — статуэтку танцующей девочки.

— Хрусталь, — сказала она и положила фигурку прямо в руки.

Хрусталь похож на лёд, что сверкает в проруби замерзшего озера, такой же холодный и колкий, но он не тает. Статуэтка прозрачная, а когда на неё попадали лучи света — искрилась радужными огнями. «Это заколдованная принцесса», — подумала девочка, и впервые за много дней искренне обрадовалась.

Значит вот какая она,Куаныш, красивая, и ни за что не растает и не исчезнет.

Было приятно мечтать, какую она построит для принцессы юрту, когда вернется в родной аул. Дома много разноцветных лоскутков и дощечек.

В один из дней доктор взял карточку с анализами и впервые погладил Куаныш по голове.

— Готовьте к операции, — сказал врач медсестре.

Девочка совсем не боялась, ну если чуть-чуть. Сания рассказала, что в ноги поставят такие штуки, которые не поломаются и будут расти вместе с Куаныш. И она сможет ходить, а может и танцевать.

Её переодели в чистую накидку и повезли на операцию.

— Считай, ойналайн (непереводимое ласковое слово), — сказал врач.

— Бер, еке, уш, торт, — Куаныш считала, загибала пальцы, пока не уснула и снова не попала в сказку. В страшную сказку.

***

Опять к ней тянулись крючковатые пальцы Дэва, еще мгновение и сомкнуться на тонкой шее.

— Не смей! — разбрасывая по полу пещеры жемчужные слёзы, Пэри полетела к принцессе. Но маг её опередил, метнув в Дэва священный жезл.

Лети, мой жезл, служа огню,

Убей всех духов на корню.

Путь зло испепелится в прах,

И ждет злодея полный крах.

Дэв ойкнул от удара по лбу и рассыпался песком по полу. Жезл исчез.

— Ты, бездушная кукла, расколдуй воду! — повелел маг.

Но красавица подхватила девочку на руки и прижала к себе.

Куаныш словно каталась на облаке, воздушном и нежном. Лёгкая прохлада коснулась её уставших ножек, и боль отступила. Сначала это было похоже на качели, на вишневом дереве ,на которых катал её в саду ата, а потом в сердце что-то кольнуло, дрогнуло и заныло. И она вспомнила: так мама укладывала её спать.

И она опчть кому то нужна,её любят,даже такую вот с больными ножками и хрустальным сердцем.

Пэри качала девочку и шептала: «Спи, моя роза, моя козочка».

Дух пещеры и сама не понимала, откуда знает такие ласковые слова. Может она превращается в настоящую живую женщину? Голос эхом улетал под своды пещеры.

— Хватит нежностей, — прервал счастливый момент маг. — Расколдуй воду, дух пещеры!

— Здесь некуда положить спящее дитя, кругом острые холодные камни.

— Заклинаю тебя, кусок воздуха!

В ладонях мага появилось пламя со странными зелеными языками, оно не обжигало своего создателя. Он подобрался ближе к духу пещеры и поднёс холодное пламя к её ступням.

— Отдай девчонку мне. Её ждет султанский дворец, а меня — власть. Лёд — вода, ведь всё просто.

— Да, я могу, — засмеялась Пэри словно тысячи колокольчиков зазвенели одновременно. — Во мне горит самая горячая, сильная любовь — материнская. И я не отдам тебе девочку.

— Так погибни, глупая кукла!

И маг стал кидать в девушку огненные шары. Пэри исчезла, как туман при жарком солнце, но прежде чем совсем раствориться, она смогла взлететь и положить принцессу на самый верх ледяного столба. А потом превратилась в сиреневые лепестки шафрана, которые, словно невиданные бабочки опустились на хрустальный пол. И только эхо всё еще жило её чарующим смехом.

Сердце девочки остановилось, потом затрепетало как пойманная в силки птица. Принцесса заплакала впервые не от боли, а от горя, снова теряя самое дорогое. Она в бессилии рванула с груди камень хрусталя и кинула его в мага.

Искрится как Памирских гор снега,

Волшебный камень — талисман добра.

Лишь смелых в этом мире ждет успех,

Победа впереди — одна на всех.

Пока камень летел вниз, из гладкого и круглого он стал превращаться в нечто тонкое, длинное, с острым наконечником на конце. Хрустальная стрела врезалась прямо в горло злого волшебника, и маг упал замертво.

Он угодил в чашу с огнем, зашипел, как вода на сковороде, и скоро пламя — то самое, священное - Шах аташ Бахрам, которое жрец предал ради власти — сожгло его дотла.

Куаныш встала на ноги, но до вершины пещеры, где белел спасительный выход, ей не дотянуться. Она с досады топнула и тут же упала на лёд от невыносимой боли. Всё погибло, она так и осталась ребенком с ледяным сердцем и больными ногами! И она никому не нужна в этом жестоком мире. Одна ,совсем одна! Если сейчас она зажмурит глаза и прыгнет вниз, все страдания закончатся разом. И они с Пэри встретятся, так ведь Дэв говорил? И с мамой и папой тоже, и с дедушкой , все будут счастливы.

Но заклятие, наложенное злым духом на воду, с его смертью перестало действовать, и лёд стал стремительно таять. Куаныш уже полностью в воде, она вдруг забыла о смерти и стала сражаться со стихией за жизнь.