В Польше распространению гомеопатии способствовала деятельность доктора Бижеля, француза по происхождению. С гомеопатией Бижель впервые познакомился в 1824 г. в Дрездене, после чего основательно изучил «Органон» Ганемана. По возвращении в Варшаву он использовал гомеопатию в практической деятельности. В 1829 г. Бижель получил в попечение санитарную часть Варшавской школы кантонистов, где для лечения больных использовал гомеопатические средства. Бижелю принадлежат оригинальные труды по гомеопатии: «Разбор гомеопатического способа лечения» (1827), «Домашняя гомеопатия, или руководство для домашнего лечения» (1836).
Одним из первых, в 1824 г., привез в С.-Петербург сведения о гомеопатии доктор Адам, который был лично знаком с С. Ганеманом. Сам Адам медицинской практикой занимался мало, уделяя больше внимания агрономии. О гомеопатии он много говорил с петербургскими коллегами, в частности, с Шерингом, главным штаб-доктором отдельного гвардейского корпуса. Через Адама познакомился с гомеопатией («введен был в храм нового Эскулапа») главный врач Петербургского го морского госпиталя, впоследствии профессор Медико-хирургической академии Зейдлйц. Увлеченный вначале гомеопатией, Зейдлиц вскоре разочаровался в ней. В Мариинской больнице он использовал гомеопатические средства для лечения первичного сифилиса. Многие из этих больных поступали вновь в поздние сроки с вторичным сифилисом. Еще не было определено, что гомеопатия имеет свое место и возможности. К сожалению, Зейдлиц, хотя и был одним из просвещенных врачей своего времени, не только «потерял всякую охоту» изучать гомеопатию, но и перешел в лагерь ее недругов.
Доктор Шеринг, напротив, воспринял гомеопатию и широко ею пользовался. К гомеопатическому искусству Шеринга неоднократно обращался композитор М.И. Глинка, страдавший, вероятно, рецидивирующим астенодепрессивным состоянием. В 1837 г. М. И. Глинка в своих воспоминаниях пишет, что «лишился сна, аппетита и стонал от мучительных ощущений». Он продолжает: «Кн. М. Д. Волконский привез ко мне доктора Шеринга, который гомеопатическим употреблением серы и золота в две недели меня поправил». В другой раз «доктор Шеринг гомеопатическими порошками Nux Vomica, Belladonna и Dulcamara по одному каждого сорта, по разу в день, прервал горячку в три дня».
История сохранила деятельность в России племянника Ганемана доктора Триниуса, получившего медицинское образование в Лейпциге. После получения звания доктора медицины Триниус в 1802 г. направился в Берлин к знаменитому Гуфеланду и по его рекомендации получил врачебную должность в Курляндии, а в 1809 г. в качестве врача герцогини Вюртембергской приехал в С.-Петербург. Еще будучи студентом, он был вылечен С. Ганеманом от какой-то неврологической болезни, но в медицинской практике долгое время придерживался аллопатии. В С.-Петербурге Триниус обратил на себя внимание царской семьи и в 1824 г. был назначен лейб-медиком. После поездки за границу, основательно изучив там гомеопатию, с 1826 г. Триниус широко ее использует в практике. Это был первый в России врач, официально объявивший себя гомеопатом. Триниус много внимания уделял ботанике и за свои научные труды был избран в Академию наук. Умер Триниус в 1844 г.
Благодаря деятельности Триниуса к гомеопатии благосклонно относились Николай I и его брат Михаил. Это благоприятствовало развитию гомеопатии в России. Сам Николай I никогда не отправлялся в путь без гомеопатической аптечки.
В 1826 г. в С.-Петербург из-за границы приехал с княгиней Голицыной опытный гомеопат доктор Герман, быстро получивший практику в лучших домах столицы. Известность и популярность гомеопатии в России с приездом Германа еще более возросла.
О гомеопатическом методе лечения уже упоминалось в медицинской печати того времени. Так, доктор Маркус, издававший в Москве журнал «Врачебные записки», выступил со статьей «Гомеопатия г. Ганемана». Автор пришел к заключению, что, несмотря на свои недостатки, гомеопатия «теперь уже оказывает благотворное влияние на медицину». Маркус подчеркивал, что развитие гомеопатии совпало по времени с открытием Дженнером оспопрививания, причем не без основания сопоставлял гомеопатический эффект с результатами предохранительных прививок оспы. Маркус оценивал гомеопатию как «могучий двигатель медицины на пути ее развития», но, к сожалению, сам не проявил последовательности в своих суждениях.
Доктор Герман успешно практиковал в Петербурге. О нем в своих записках также тепло вспоминает композитор М. И. Глинка: «Известный в то время доктор Герман значительно помог мне: около двух лет продолжал я лечиться гомеопатически и строго соблюдал предписанную диету».
С именем доктора Германа связаны и первые попытки использовать гомеопатический метод в лечебных учреждениях России. Удачная практика Германа обратила на себя внимание Великого князя Михаила Павловича, возглавлявшего Гвардейский корпус, участвовавший в русско-турецкой войне: По высочайшему повелению с Германом был заключен контракт, согласно которому он в 1828 г. приступил к лечению солдат, страдавших различного рода «горячками», кровавым поносом, в госпитале в Тульчине. Как свидетельствуют документы, медицинское начальство пришло к выводу об отсутствии каких-либо преимуществ гомеопатического лечения перед аллопатическим. С современных позиций это и понятно: как и в случае неудачного лечения гомеопатическими средствами первичного сифилиса Зейдлицем, не учитывались возможности и место гомеопатии. В донесении Зейдлица читаем: «После того как обещания Германа не были выполнены, следовало и правительству лишить его тех привилегий, которые: предоставлялись ему по контракту, но Государю угодно было, чтобы контракт был исполнен, а потому Герману было предоставлено оставшееся по условию время дослуживать в Петербургском военном госпитале где он под наблюдением главного врача этого госпиталя должен был испытать — в каких именно болезнях окажет гомеопатический способ лечения свое преимущество».
Герман вернулся из Тульчина в С.-Петербург. «Опыты» в С.-Петербургском военном госпитале также были оценены отрицательно. Причина этого, с современных позиций, все та-же: не учитывались место и возможности гомеопатии. Заметим, однако, что главный врач госпиталя Гиглер, которому главным медицинским инспектором баронетом Вилье было поручено контролировать лечебную деятельность Германа, сам серьезно увлекся гомеопатией: изучал гомеопатическую литературу, участвовал в лечении больных. Возможно, что официальные сдержанные или даже отрицательные отзывы Гиглера о гомеопатии «могли быть вызваны желанием или прямо приказанием начальства» (К. К. Боянус).
Тем не менее гомеопатическая практика Германа и других врачей, работавших в России, не прошла бесследно. Гомеопатия постепенно завоевывала признание в обществе. История сохранила имена общественных деятелей, которые даже не будучи врачами, много сделали для распространения гомеопатии в России. Между ними особенно значимы имена С. Н. Корсакова и Н. С. Мордвинова.
Семен Николаевич Корсаков (1788–1853), участник сражений в Отечественной войне 1812 г., отличался блестящим образованием, тяготением к естественным наукам и медицине. Большую часть жизни он провел в своем имении Тару — сове близ Москвы. Поворот С. Н. Корсакова к гомеопатии произошел в 1829 г., когда, страдая мучительным полиартритом, он по совету своего родственника Львова успешно лечился гомеопатически (Ledum). После этого Корсаков серьезно занялся гомеопатией: изучал литературу, переписывался с С. Ганеманом и его последователями, принимал многочисленных больных, тщательно анализировал свои наблюдения. О неутомимой деятельности С. Н. Корсакова свидетельствуют его многочисленные литературно-медицинские труды. Он предложил свой собственный способ приготовления гомеопатических разведений (потенцирование в одной емкости). Способ Корсакова технически значительно быстрее и дешевле классического ганемановского потенцирования во многих емкостях, хотя и менее точен. Во время эпидемий холеры (1830, 1847 гг.) С. Н. Корсаков избирался на должность окружного инспектора местных инфекционных больниц. В его бумагах найдены обстоятельные записи о течении эпидемий холеры и о положительном влиянии гомеопатических средств при этом заболевании.