1217 г.

Хорезмшах планирует поход против Багдада. Тем временем его мать, Туракин-хатун, фактически создает в Хорезме свой удел. Вокруг нее группируются кипчаки, ядро армии хорезмшаха. Даже визирь хорезм-шаха служит Туракине.

В этих условиях Мухаммед начинает собирать войска, причем формирует особый корпус из не кипчаков. Затем он совершает поездку в Гургандж, где вводит свои отряды в город.

Вскоре объявлено о смерти Туракин-хатун. Визирь шаха казнен.

Перед кипчакскими эмирами, многие из которых шепчутся об убийстве шахом своей матери, встает выбор — начать мятеж или смериться. Путем широких наград шаху удается подчинить себе эмиров. Поход в Багдад сорван.

1219.

Досуха выпивая все колодцы, выедая все попутные е оазисы чуть ли не до состояния песка, великая Орда шла на Запад. Ее вел сам каан Чингисхан, отмеченный небом.

Он заранее направил своего Джебе с авангардом на Отрар. Однако сам двинулся на Маверенхар.

И сегодня разведка сообщила ему, что в ближайших оазисе стоят крупные заставы хорезмийцев. Войско продолжало идти вперед.

Затем идущий впереди тумен сообщил, что столкнулся с намного более многочисленным отрядом хорезмийцев. И вынужден отступать к Орде.

Сегодняя каан собрал совет. Все, кто собрались сегодня, были опытными военачальниками. Вместе с Кааном они прошли через многое.

Совет начал молодой Субедей, глава передового тумена.

— О Великий, армия Хорезма идет навстречу тебе — сказав это, он молча застыл.

— Вся армия? — уточнил Елюй Ахай.

— Большая армия, достопочтенный — почтительно ответил Субедей одному из лучших полководцев Каана.

— Сколько их — уточнил тот. Каким порядком они идут? Как быстро?

— Идут небыстро, среди воинов много ополченцев. Мои разведчики говорят о примерно двадцати полных туменах. Почти половина — ополченцы. Едут на лошадях, вооружены луками.

Их обучали пешему строю, но воины они не очень хорошие.

Вторая половина-конница, в основном кипчаки, хотя есть отряды других народов. Вооружены. хорошо, особенно всадники. Почти все имеют копья, мечи, щиты и луки, многие доспехи. Пехотинцы вооружены щитами и копьями, все имеют луки. При обучении становились в глубокий строй, первые ряды выставляют копья вперед, остальные стреляют из луков.

С ними большой обоз. Идут медленно.

— Сколько нам осталось до воды — уточнил Тохучар, еще один темник.

— Сутки нашего хода и будет маленькая река — четко ответил Субедей. — Лошади орды смогут там подкормиться и отдохнуть.

— А если обойти армию шаха — скорее размышляя вслух, чем предлагая, проговорил Тохучар.

— Тогда двое суток.

— Когда шах будет здесь? — уточнил Чаган, начальник личной тысячи каана.

— Его воины идут по ночам, днем отдыхают — отозвался Субедей. К утру они будут здесь.

— Кони устали от похода по пустыне — Елюй Ахай озвучил то, о чем думали все. — Им хотя бы дневку, да у воды с травой.

— Если будем отрываться, обоз придется бросать — сразу предупредил Сюэ Талахай. В свое время он перешел на сторону монголов и с тех пор отвечал за осадные орудия и обслуживающих их мастеров. После этого города будет брать нечем, разве что хашаром, но без орудий — уточнил он то, что и так было понятно.

— А если отступить и оторваться от хорезмийцев? Они то медленнее идут чем мы…

— Воды мало — задумчиво отозвался… Елюй Ахай — Люди то потерпят, а вот лошади….

— А если просто уйти назад — снова раздучмчиво проговорил Тохучар — На него посмотрели спокойно. Монголы не считали позором отступление. Но все понимали, что такое отступление по пустыне будет стоить дорого, в первую очередь огромных потерь среди лошадей и людей, которым не хватит воды.

Кроме того, верблюды обоза везли воду и продовольствие для людей и лошадей.

Во вторую она серьезно ударит по авторитету Великого каана, который только-только начал править этими землями, жители которых составляли не меньше четверти воинов армии. После такого позора многие из них стали бы разбегаться, а то и переходить на сторону победителя.

Отослать обоз обратно, а самим покрутить вокруг хорезмийцев хоровод — наконец заговорил сам каан. Конница у них слабее нашей. — Обоз отсылать не будем, в крайнем случае бросим на поживу. Завтра начинаем крутить шаха.

Все молча поклонились любимцу Неба. Это были опытные воины, прошедшие с кааном многие сражения и не раз бившие врагов, пусть даже намного превосходивших их по численности, как воины империи Цзинь.

Утром ему сообщили — хорезмийские отряды шли за Субудеем, но увидев Орду отошли назад.

Основная армия хорезмшаха остановилась за несколько часов хода.

Лагерь ее был огромен.

Утром хорезмийцы построились в строй. Впереди стояла весьма многочисленная пехота, за ней еще более многочисленная конница. Позади них стол лагерь, а за ним, как вскоре доложили кану, стояла стена из повозок, за которым пряталась еще одна часть пехоты.

Поняв, что хорезмийцы не собираются атаковать, монголы начали свой привычный хоровод. Тумен за туменом начинал движение вокруг противника, посылая в его сторону огромное количество стрел. Стреляли на ходу, не прицеливаясь, рассчитывая что в плотном строю врагов каждая стрела найдет свою цель.

В ответ хорезмийцы так же начали стрелять. Большая часть их пехоты и конницы была вооружена луками, и хотя они не отличались особой меткостью, да и монголы не находились в одном месте, но численно их было больше. Несколько раз отдельные отряды кипчаков пробовали атаковать, но впереди стояла пехота и они раз за разом останавливались.

Через час темники туменов один за другим стали обращаться к каанау с просьбой о выводе их частей в тыл и сообщали о серьезных потерях среди лошадей, многие из которых были ранены, и о не столь серьезных, но все же потерях среди воинов.

Разумеется каан понимал, что хорезмийцы так же несут потери, но в первую очередь среди ополченцев. Кавалерия шаха в бой еще не вступала.

Значит, следовало выманить ее под удар, а еще лучше под обстрел лучших, собственно монгольских туменов.

И потому последовал следующий приказ — монгольским туменам отойти, по мере необходимости сменить лошадей. И приготовиться к новой атаке. Пока его воины делали передышку, Чингис-хан увидел, что его противники так же поменяли часть пехотинцев, заменив тех кто стоял в первых рядах на воинах из обоза.

Однако во время это перестроения между двумя крупными частями образовался разрыв.

Именно туда Чингисхан и направил три тумена, большая часть которых была набрана из местных воинов, бывших вассалов Кучулука.

Однако атака всего трех туменов, на которых тут же сосредоточились конные лучники, стоявшие пехоты, оказалась слишком слабой, что бы пробить строй пехоты. Еще один тумен в это время попытался атаковать хорезмийцев с тыла, через их лагерь. Но прикрытые телегами воины хорезмшаха отбили и эту атаку.

В итоге воины каана были вынуждены отступить, не добившись успеха и даже понеся серьезные потери.

И вновь завертелась смертельная карусель. И вновь кану доносили о серьезных потерях в лошадях и людям. А хорезмийцы продолжали стоять.

Каану доносили что лошади устали, что практически все воины должны были пересесть на свежих, точнее усталых после перехода, но еще не участвовавших в бою коней.

Ближе к вечеру, примерно пять часов пополудни пехота хорезмийцев неожиданно для монголов начала двигаться вперед и расходиться.

А из-за ее спин вначале медленно, а затем все быстрее начала выкатываться конница хорезмшаха. И ее было много. Очень много. Как и говорил Субедей, порядка девяти туменов.

Свежая, на не измотанных ни от перехода, ни от долгого боя конях, кипчакская конница ударила в лоб на монгол. В этот момент хоровод вокруг хорезмийцев крутили семь туменов. Их темникам да и тысячникам не нужны было дожидаться приказа каана, что бы знать как им следовало поступить. Четко и организованно они отхлынули от врага, искушая его своим бегством, и тем самым заманивая его подальше от своей пехоты, туда где стоял единственный не участвовавший еще в боях тумен кешиктеннов, закованных в китайские доспехи.