Учитывая все эти трудности, в свое время (1931 г.) автор настоящей статьи предусматривал еще один возможный, так сказать, обходный маневр. Успехи физических методов исследования привели науку к открытию того, что определенные лучистые факторы — рентгеновские лучи, лучи радия, ультракороткие волны, ультрафиолетовые лучи, космические лучи и т. д. — оказывают глубокое воздействие на живые органы и ткани. Теоретически можно предполагать — и над этим уже работает пытливая мысль ученых, — что со временем можно будет создать такие аппараты, которые будут давать узко концентрированные пучки лучей, избирательно стимулирующие, или убивающие те или другие группы клеток или тканей. Автор повести использует это предположение как реально осуществленный метод в работах своего героя. Но это уже выходит из области реально осуществленного в область научно оправданной фантастики.

В других своих научно-фантастических, но оправданных предпосылках автор повести исходит из факта, что очень многое в биологической науке еще недостаточно исследовано и изучено. В частности, это касается функции печени — органа исключительно разнообразного и многогранного значения. Наука сегодняшнего дня не перестает раскрывать все новые и новые функции этого крупного и важного органа и его значение в процессах обезвреживания и разрушения ядовитых веществ, попадающих в кровь, и в процессах производства и накопления химических регуляторов, относящихся к группе витаминов и гормонов. Поэтому допустимо предположить, как это и делает автор повести, что профессору Таусену удалось открыть, что печень является местом образования особенно действенных и активных химических факторов. К этому автор повести присоединяет дополнительные соображения и добавляет, что, быть может, железы внутренней секреции каких-либо северных морских животных, еще совершенно не изученных с этой стороны, могут содержать в себе гормональные факторы особо мощного действия. Надо сказать, что такое предположение может быть принято с достаточной степенью условности.

Обычно принято считать, что гормоны, вырабатываемые в одноименных железах самых разнообразных представителей типа позвоночных (хордовых), совершенно аналогичны по своей химической природе и физиологическому действию. Однако на основании наших экспериментальных материалов и созданной на их основе теории превращения (метаболизма) гормонов мы уже с давних пор утверждали, что в самом организме каждого данного животного гормоны проходят через различные фазы своих превращений и обмена, в связи с чем могут меняться их количественная сила и качественное действие. На этой основе можно было допустить, что некоторые гормоны, в особенности гормоны белковой природы, могут обладать видовой специфичностью, и это уже фактически подтверждается последними исследованиями некоторых ученых-биохимиков. Все это дает право автору научно-фантастической повести толкать пытливую мысль читателя на поиски тех возможных специфических черт качественной и количественной активности, которыми могут отличаться железы внутренней секреции еще не изученных в этом отношении видов животных Арктики. Напомним в этой связи также об исключительном богатстве витаминами «А» и «Д» печени тресковых рыб и других морских животных.

Необходимо также помнить, что до сих пор в лабораториях не получены полноценные животные-гиганты пропорционального развития. Это в значительной мере гиганты-уроды, с ярко выраженными диспропорциями частей тела и потому недостаточно жизнеспособные. Фантастика повести предвосхищает такие успехи науки в этом направлении, когда на полях нашей родины станут пастись стада гигантских, пропорционально сложенных и вполне жизнеспособных овец и коров.

Совершенно очевидно, что физиологической науке предстоит еще очень много поработать, прежде чем мы перешагнем через эту грань, отделяющую лабораторное животное — гиганта-урода, которым располагаем мы реально на сегодняшний день — от тех будущих нормально и пропорционально развитых гигантов — домашних животных, которых мы вместе с автором этой повести хотели бы иметь в нашем сельском хозяйстве.

Очень удачно и остроумно с нашей точки зрения автор использует коллизию с «голой» уткой: здесь он «обыграл» мало кому известный, но уже много лет назад установленный факт, что далеко не у всех видов птиц кормление щитовидной железой вызывает одинаково яркую линьку. Бурно линяют зерноядные птицы. Наоборот, плотоядные, к которым относятся прежде всего хищники-орлы и падальщики-вороны, а также и утки, требуют для линьки значительно более сильных доз гормона щитовидной железы и все же линяют очень слабо. Нами было высказано предположение, что эта особенность плотоядных птиц, по-видимому, связана с тем обстоятельством, что, питаясь мясной добычей, они должны были исторически выработать в своем организме большую устойчивость по отношению к возможному поеданию также и щитовидной железы. Я не имел возможности углубить свои исследования в этом направлении, но в своих предварительных попытках мне и моим сотрудникам не удалось найти способ получать на утках ту реакцию бурной искусственной линьки, которую я имел возможность наблюдать у кур и гусей.

Таким образом, и здесь фантазия автора перевела нас из области реально выполненного и описанного наукой в область научной фантазии, однако вполне обоснованной и оправданной.

Особое внимание необходимо уделить тем проблемам, которые являются наименее разработанными наукой и потому требуют к себе особо осторожного подхода. До сих пор во всех опытах физиологов-экспериментаторов мы ограничиваем свое преобразующее воздействие на развитие животных организмов лишь рамками жизни каждой данной особи. В лабораторном эксперименте мы можем получить животное — карлика или гиганта, мы можем изменить окраску пера. Но мы не можем обеспечить передачу этих искусственно вызванных изменений потомству. Самые опыты подобного рода трудно осуществимы прежде всего потому, что в большинстве случаев такие резко измененные в эксперименте животные оказываются или мало жизнеспособными, или не дают потомства.

Поэтому при настоящем состоянии научных знаний мы еще не успели перебросить прочного моста между теми формами и приемами преобразования животных организмов, которые достигаются путями и методами генетико-селекционной работы, восходящей, как мы это указали выше, к учению Чарлза Дарвина, и теми методами физиологического эксперимента, которые используют новейшие открытия в области учения о гормонах.

Еще недавно многие полагали, что любое изменение, которое претерпевает организм животного или растения под влиянием внешней среды — температуры, света, изменения влажности или даже в результате каких-либо ранений, увечий и т. д., неизбежно передается по наследству потомству.

Современная наука достаточно убедительно показала несостоятельность подобных воззрений. Между тем автор повести показывает как бы уже разрешенную наукой проблему создания законченных пород животных-гигантов в работах советского ученого Рашкова, то есть «потомственных» гигантов.

Однако на современном уровне наука еще не знает тех путей и методов, которыми можно было бы достичь подобного эффекта. Поэтому именно в данном случае автор вводит читателя в ту область, которая наименее еще изучена современной биологической наукой. И в то же время никто не имеет права запретить автору фантазировать в этом направлении.

Более того, именно в наши дни мысли и искания биологов особенно напряженно следуют в этом направлении. Вполне законно и необходимо стремиться к тому, чтобы перекинуть мост между процессами индивидуального и видового развития, или, как еще иначе говорят в науке, между процессами онтогенеза и филогенеза.

Я не имею возможности углубляться здесь в анализ этого сложнейшего вопроса: интересующимся я хотел бы только указать, что некоторые попытки, направленный к разрешению этой фундаментальной проблемы, делаются многими учеными (См. Б.М.Завадовский, «Дарвинизм и марксизм», Госиздат, 1926; книгу «Очерки внутренней секреции», изд. «Прибой», 1928; И.И.Шмальгаузен, «Организм как целое в его индивидуальном и историческом развитии», изд. Академии наук СССР, 1942; и его же работа «Проблемы дарвинизма», изд. «Советская наука», 1946).