К середине 1996 года стало ясно, что Координационный Совет не может существовать. Наши союзники паразитировали на нас. Союзниками можно быть с равными. С РНЕ я был готов союзничать. Меня не отталкивала враждебность Баркашова. Но он-то не хотел. Он ждал звонка Ельцина, потому надо было искать союзников в другом лагере: в лагере левых радикалов.

Последствием съезда националистов в Питере явилась первая попытка Дугина уйти от нас. Он прошёл путь измены до середины, но вернулся с дороги. Раскол тогда не произошёл. Вернувшись из Питера, Дугин вдруг затих. Готовя новый номер газеты, я позвонил ему. Обычно его не приходилось спрашивать о статье, он всегда делал свой урок впрок и вовремя. Сейчас он пробормотал, что статьи в этот раз не будет. Он был занят и не написал. Чуть ли не в тот же день у меня в прихожей в Калошином переулке стояли два «ученика» — Костя Чувашев и Андрей Карагодин. Чувашев, заикаясь больше обычного, сообщил, что родители срочно попросили его выполнить заказ на несколько томов религиозной литературы, потому газету он сделать не сможет. Оставалось лишь несколько дней до сдачи макета газеты в типографию. Так что милейший и талантливейший пацан Чувашев поставил меня, мягко говоря, в крайне затруднительное положение. Мне следовало искать макетиста. А где? Я понятия не имел. Я опрометчиво понадеялся на верность Чувашева «Лимонке». Второй «ученик» — Карагодин — промямлил, что ему понадобилась пишущая машинка, его родители внезапно лишились обоих своих компьютеров, а им срочно необходимо отпечатать некие документы. Я отдал ребятам их игрушки и, закрыв за ними дверь, выругался. Вот телята позорные! Но по сути дела эти ребята были виновны лишь в верности своему «гуру». Следовало обвинять самого «гуру».

Лето 1996 года он держался на дистанции. Выпускал номер журнала «Элементы», посвященный национал-большевизму, где умудрился ни словом не упомянуть о нас. Партийцы указали на это с возмущением! Мэрлин смотрел в лес, выискивая себе нового короля Артура? Ещё с 1995 года он стал сотрудничать с фракцией Жириновского в Думе, стесняясь (мы ехали в Питер), обнажил свой билет помощника депутата ЛДПР для того, чтобы взять бесплатный билет в ж/д кассе. Впоследствии оказалось, что все поездки в Питер он совершил по этому билету. Я предупредил его, чтобы он не увлекался Жириновским, я ведь прошёл этот же путь уже за три года до него. Мне было неприятно, что наш жрец ещё и чуть-чуть служит жрецом на стороне. Однако с Жириновским у него не заладилось, вероятнее всего, Дугин просто пришёл к «Вольфычу» поздно, когда все места уже были заняты, идеология ЛДПР уже давно сформировалась, и хотя Лёша Митрофанов модно назвал свой комитет в Госдуме «комитетом по геополитике», — он вложил в эту оболочку обычную начинку. Поворчав, что у него украли «геополитику», Дугин возобновил своё сотрудничество с нами, стал писать в «Лимонку». Но Чувашев к нам не вернулся. Макет газеты стал делать долговязый и неуклюжий, как ножницы, парень Артём Дебков. Он сидел в старом здании университета против Манежа, и я стал носить ему материалы пешком.

Почему Дугин отшатнулся от нас в феврале 1996-го? На этот счёт существует множество мнений. Рабко предположил, что причиной послужила 17-летняя Маша Забродина. Якобы она спала с Дугиным до меня. Сам Дугин уже после раскола 1998 года сказал где-то, что якобы «вернулся» после нападения на меня 18 сентября 1996 года, нападение убедило его якобы в моей честности и преданности делу. Последнее сомнительно, Дугин не сентиментален и злопамятен.

Две первые — Ростовская и Екатеринбургская — появились у нас тотчас же после того, как сложилось московское интеллектуальное ядро партии. Из Ростова прислали письмо местные молодые лидеры Олег Гапонов и Иван Трофимов. Мы с Тарасом совершили путешествие в Ростов-на-Дону осенью 1994 года. Ещё висели, помню, в ростовских огородах помидоры, когда наш поезд приехал в Ростов. Гапонов был музыкант, некогда лидер довольно известной группы «Зазеркалье», если не ошибаюсь. Трофимов также был музыкант и автор текстов. Вместе они создали новую группу «Че Данс». Че, естественно, по имени Че Гевары, и «данс» — от dance — танцевать: «Чегеваровские танцы». Тексты их были далеки от весёлых танцев: «Делайте бомбы, убивайте банкиров», с припевом «ножи блестят путеводною звездою», — мы с Тарасом привезли эти тексты в Москву из Ростова, и они были достойно напечатаны в одном из первых номеров «Лимонки». Гапонов и Трофимов были очарованы тогда латиноамериканской революционной стихией: дома на стене у Гапонова висел вместе с флагом НБП — сандинистский флаг. Оба крепко дружили со студентами из Никарагуа, обучавшимися в местных вузах. Я бы сказал даже, что культ латиноамериканской революции царил в квартире Трофимова, где мы остановились.

Галонов и Трофимов собрали вокруг себя человек сорок или более единомышленников. Среди них даже был «бизнесмен» Олег Демьянюк — как полагается, с машиной, он владел небольшой фабрикой по пошиву обуви. В рядах партии был ещё один автовладелец — парень Костя. Нам с Тарасом ростовцы понравились. Правда, они были скорее кроваво-красные, крайне левые, но приятно было на них, здоровых молодых парней, смотреть, когда вечерами они допытывали у нас с Тарасом тонкости нового учения в квартире у Трофимова: гроздья людей сидели на полу вдоль стен, на стульях и кроватях. Лишь малая часть этих первых ребят остаётся сейчас в рядах партии. Остальные просеялись, ушли — текучесть кадров в политических движениях всегда была огромной. Я переживал текучесть кадров до тех пор, пока не прочёл где-то разительную статистику. Из 70 участников учредительного съезда партии Муссолини в марте 1919 года («сан-сепулькристи» — так их называли по имени церкви, в зале которой они собрались) в списки фашистской партии на выборах в июле 1921 года вошёл только один человек: Муссолини. Большинство участников 1-го съезда успело покинуть партию, ушли почти все футуристы — среди них впоследствии знаменитый режиссёр Тосканинни. Среди знаменитых участников революции 1905 года только Троцкий участвовал в большевистской революции 1917 года. А составы ЦК РСДРП или ВКП(б) менялись каждые несколько месяцев. Кто сейчас помнит о Дане или Мартове, портивших кровь Ленину так же, как мне портил её Дугин? Помнят только исследователи-историки. А между тем Дан был огромной проблемой для Ленина. А позднее — Мартов.

Россия — страна крайне централизованная, в этом, и только в этом, она похожа на Францию: там есть Париж и остальная Франция. И в России есть столица и вся остальная страна. Уже Германия или США устроены иначе. Страна чувствует притягательность и порочное очарование столицы, страна любит и ненавидит столицу. Российская же провинция устроена монотонно и однообразно. Областные города обычно с населением от 400 тысяч до миллиона всегда имеют ядро местной номенклатуры, — личный состав и резерв власти. Рядом с ядром власти есть ядро troublemakers — делателей неприятностей — местной оппозиции, конкурирующей с ядром власти. А помимо этого есть молодёжное ядро — молодёжная тусовка. Новизна нашей партии заключалась в том, что мы решили искать себе личный состав среди молодёжной тусовки, а не среди тусовки местной оппозиции. Скажем, Анпилов, или Терехов, или ЛДПР набирает себе людей из troublemakers-тусовки оппозиции. (Обычно это 30–50 человек на город, все друг друга знают и бегают из партии в партию. От Анпилова — к Жириновскому, от Жириновского — в «Конгресс русских общин», от КРО к ДПА и т. д.) Как устроен областной город и его политика, я понял ещё во время моих первых выборов в Твери. Притока свежих людей в число этих 30–50 личностей не происходило. Мы решили создавать партию из другого человеческого материала. Нас не смущало, что на первый взгляд молодёжная тусовка была в большинстве своём аполитична. Во всяком случае, таково было распространённое мнение, что аполитична. На поверку оказалось, что нет, совсем, ну совсем не аполитична. И вот мои прикидки, социальные наблюдения и вычисления начали сбываться. Ростовчане обратились к нам сами. Не беда, что они были крайне левые, мы добавили им правых взглядов. Впоследствии Гапонов и Трофимов не смогли тащить на себе груз партии. Уже года четыре руководителем партии в Ростовской области работает Костя Пудло, в мой первый приезд он был тоненьким малолеткой. Но, сменяя друг друга, камень на камень мы строим партию. Трофимов впоследствии сделался душой группы «Запрещённые барабанщики». Это он автор текста «Ай-яй-яй, убили негра». То есть таланты в НБП собрались неслабые.