- Да в общем ничего, - сказал Евдокимов. - Мы сами последим, чтобы случаи вроде сегодняшнего не повторялись. А вам надо быть поосторожнее. Будьте побольше на людях, избегайте пустынных мест, темных переулков, занавешивайте вечером окно.

- Но ведь он будет нас выслеживать!.. - сказал Анохин с отчаянием.

- А мы его, - произнес Евдокимов.

- А если он опередит? - спросил Анохин.

- Не думаю, - ответил Евдокимов.

- А может, лучше уехать? - спросил Анохин.

- Куда?

- Не знаю. Куда-нибудь…

- Но ведь вы сами говорите, что они вас найдут всюду? - сказал Евдокимов.

- Значит, не ехать? - спросил Анохин.

- Не советую, - сказал Евдокимов.

- Да ты не сомневайся, - вмешалась Шура. - Разве у нас дадут погибнуть?!

- Вы слушайте жену, - сказал Евдокимов. - А вы, в случае чего, звоните мне, - ласково кивнул он Шуре. - И я тоже буду к вам наведываться.

Слух о том, что сделала Наташа Сомова, дошел до ее школы в тот же день, и одноклассники решили немедленно навестить ее в больнице; они позвонили на станцию «Скорой помощи», узнали, в какую больницу отвезена Сомова, и всей гурьбой пошли по указанному адресу.

В больнице Наташи не оказалось.

После того как ей обработали рану и наложили швы, Наташа решительно заявила, что оставаться в больнице не хочет. Ей советовали остаться на два-три дня, но она взмолилась и настаивала, что дома ей будет лучше, что рана легкая, что она будет осторожна. И ее в конце концов отпустили.

Наташа вышла из больницы, тихонечко, как и обещала врачу, дошла до угла и, хотя у нее с собой не было денег, села в такси и поехала домой.

Приехав, она позвонила левой рукой и сделала вид, что не замечает удивления матери, открывшей ей дверь.

- Тебя отпустили? - удивилась Нина Ивановна.

- Ничего серьезного, - залпом выпалила Наташа. - Ты меня извини, мама, но я приехала на такси, пешком не решилась идти, а денег у меня не было, заплати, пожалуйста.

- Ох боже мой, какая ты у меня еще глупенькая! - нежно сказала Нина Ивановна и пошла расплачиваться с шофером.

Она уложила Наташу в постель и не успела толком расспросить, что делали с ней в больнице, как пришли Наташины товарищи.

Они засыпали ее вопросами и восклицаниями.

- Но что же в самом деле произошло?

- Неужели этот тип в самом деле пытался убить девочку?

- А он был не сумасшедший?

- А ты увидела и бросилась?

- Но ведь он мог тебя убить!

Товарищи восхищались ею и охали, расспрашивали и не могли успокоиться.

- Конечно, я не думаю, чтобы это был вполне нормальный человек, - вмешалась в разговор Нина Ивановна. - Но говорят, что у него с Павлом Тихоновичем, с нашим соседом, дочку которого он хотел убить, какие-то старые счеты и он из мести хотел убить девочку.

Наташины товарищи заволновались снова.

- Но как же это можно?

- Убить ребенка!

- Ты герой, Наташка!

- Не ожидали, что ты такая смелая!

Но сама Наташа хладнокровно остудила их пыл.

- Я не понимаю, чему вы удивляетесь? - рассудительно сказала она. - А как бы вы поступили на моем месте? Представьте себе, что на ваших глазах кто-то хочет убить ребенка. Стояли бы в стороне и смотрели? Никогда не поверю!

Гости смутились.

- Но все-таки ты бросилась под нож, - несмело заметил кто-то. - Не всякий решится…

- Хорошо! - запальчиво сказала Наташа. - А кто из вас не решился бы заслонить ребенка? Скажите!

Вес застенчиво молчали.

- Вот видите! - торжественно заявила Наташа. - Среди нас нет ни одного труса!

- Ну, это теоретически, - заключил спор Петя Кудеяров, самый маленький и самый горластый мальчик из всего класса. - Но практически ты показала нам всем пример, и за это мы уважаем теперь тебя еще больше!

Наутро, перед тем как разойтись из дому, в передней собрались все жильцы квартиры, чтобы договориться о необходимых мерах предосторожности.

Было решено, что днем на все звонки будет подходить к двери Анна Яковлевна Деркач и, прежде чем открыть, тщательно выяснять, кто пришел и зачем, а незнакомых решили вообще не впускать в квартиру.

Поэтому, когда в обед раздались три звонка и незнакомый голос из-за двери попросил впустить его к Наташе Сомовой, Анна Яковлевна не хотела открыть дверь.

Евдокимов просил, настаивал, требовал.

Анна Яковлевна была неумолима.

Тогда Евдокимов вынужден был сказать, где он работает.

Но осторожная Анна Яковлевна только приоткрыла дверь, не снимая дверной цепочки, и попросила Евдокимова подтвердить свои слова документами.

Лишь после тщательного изучения удостоверения она впустила его в квартиру.

Наташа Сомова с рукой на перевязи сидела на диване в своей комнате. Евдокимов постучал.

- Вы ко мне? - не слишком приветливо спросила она.

- Если вы Наташа, то к вам, - сказал Евдокимов, улыбаясь.

- Я Наташа, - подтвердила она. - Но я не сделала ничего особенного и не хочу об этом разговаривать.

- А вы не знаете, зачем я пришел, - улыбнулся Евдокимов. - Поэтому можно быть и поприветливее.

Наташа испытующе поглядела на Евдокимова.

- Вы не из «Пионерской правды»? - недоверчиво спросила она.

- Нет, - заверил ее Евдокимов.

- И не из «Комсомольской»? - спросила она.

- Нет, - сказал Евдокимов.

- А то я терпеть не могу заметок о старушках и утопающих детях! - резко сказала Наташа.

- О каких старушках? - не понял Евдокимов.

- Которых пионеры переводят через дорогу, - сказала Наташа не без юмора, явно кого-то копируя. - Пионер Костя Иванов отличается высоким пониманием пионерского долга и четвертого апреля, в пятнадцать часов ноль-ноль минут, на углу Садовой и Самотечной перевел престарелую пенсионерку З.В.Хлестову через улицу!

- А что тут плохого? - спросил ее Евдокимов.

- Ничего плохого, но и ничего особенного, - насмешливо ответила Наташа. - По-моему, это просто неестественно - удивляться тому, что в советском обществе хороших людей больше, чем плохих!

- Так не волнуйтесь, я не пришел восхищаться вами, - серьезно сказал Евдокимов. - Я к вам по делу.

Наташа вдруг засмеялась.

- Да вы садитесь, я не кусаюсь!

Евдокимов сел.

- Я серьезно по делу, - сказал он. - Я именно потому и пришел, что вы так мужественно вели себя с этим негодяем.

- Ну во-от, так и знала, - разочарованно протянула Наташа. - А теперь начнете расспрашивать, как, да почему, да отчего.

- Нет, - сказал Евдокимов. - Я работник специальных органов, и меня интересуете не вы, а тот, кто вас ранил. Понятно?

- Ну это - другое дело, - сказала Наташа. - Но только что я могу о нем сообщить? Я видела его всего несколько минут, а когда он меня ранил, даже не видела, я, должно быть, зажмурилась и только орала от страха.

- А какой он из себя? - спросил Евдокимов. - Попытайтесь, расскажите.

- Неприятный, - ответила Наташа. - Мне он сразу не понравился.

- Маловато! - усмехнулся Евдокимов. - Высокий, низкий, толстый, худой, безусый, усатый? Все это очень важно.

- Высокий, немолодой, худой, - сказала Наташа.

- А подробнее? - попросил Евдокимов.

- А больше я не запомнила. Вот если бы мне его показали, я бы узнала.

- Так всегда! - с досадой сказал Евдокимов. - Чтобы показать, надо найти, а чтобы найти, надо знать, кого искать. Высоких и худых по Москве миллион ходит!

Наташа вздохнула.

- Жаль, что я не могу быть вам полезна, но ничего не поделаешь…

- О нет! - сказал Евдокимов. - Вы можете быть полезны, и потому-то я и пришел.

- Я? - удивилась Наташа и серьезно добавила: - Говорите.

- Видите ли, Наташа, - сказал Евдокимов, - не прояви вы… - он поискал подходящее слово, - тревоги, что ли… девочки не было бы в живых…

- Ах! Вы опять! - прервала его Наташа. - Не надо!

- Нет, вы помолчите, послушайте меня, - остановил ее Евдокимов. - Девочки не было бы в живых. И я хочу вас попросить помочь мне в том, чтобы не было других жертв.