– Ты собираешься перебраться в Нью-Йорк?! – громко воскликнул Дэвид.

Банкиры и обвешанные драгоценностями дамы осуждающе посмотрели на него. В заведениях вроде «Аламо» не принято столь открыто проявлять свои чувства, подумала Габриэла. Богачи предпочитают сохранять достойный нейтралитет по отношению ко всем и ко всему, происходящему в мире.

– Возможно. Вернее, я еще не дала окончательный ответ, но теперь, пожалуй, соглашусь. Переезд в Нью-Йорк – это большие перспективы. Я счастлива, что мне выпал такой редкий шанс.

– Да? – с сомнением спросила Моника. – Извините, Габриэла, но по вашему лицу я бы этого не сказала.

– Просто немного волнуюсь. Нелегко начать жизнь с чистого листа. В чужом городе. Вдали от друзей и близких.

– Что ж, предлагаю поднять бокалы за ваши перспективы, – предложила Моника, подмигнув Дэвиду.

Габриэла и Дэвид почти одновременно подняли свои бокалы и чокнулись с Моникой. Сделав глоток, Габриэла поставила на стол бокал с вином и, вспомнив обо всех принципах Мириам Грэй разом, с улыбкой сказала:

– Ну да ладно, что мы все обо мне да обо мне? Давайте поговорим о вас.

– Извини, Габи, что я не предупредил… – виновато отведя глаза в сторону, начал Дэвид, но Габриэла не дала ему закончить.

– О чем ты говоришь, Дэвид? Мы ведь друзья. Не мог же ты оставить свою жену дома, а сам отправиться ужинать в ресторан с другой женщиной? Даже если эта женщина всего лишь твоя подруга.

Моника явно занервничала. Желваки на скулах периодически дергались, а взгляд перемещался с мужа на Габриэлу и обратно. Туда-обратно. Туда-обратно…

Габриэле стало не по себе, едва она заметила сверкнувшие в серых глазах Моники искорки ревности. Они ведь даже не соперницы в полном смысле этого слова. Вернее соперницей, причем более удачливой, Монику могла считать только лишь сама Габриэла. Для Дэвида – она друг. Моника – жена. Никаких соревнований.

– Вы давно поженились? – спросила Габриэла как можно более бесстрастно.

– Вообще-то… – начал Дэвид, но Моника положила ему руку на плечо и сказала:

– Позволь я расскажу, как все было, дорогой.

Дэвид смиренно замолчал, предоставив жене возможность похвастать одержанной победой. Похоже, она действительно увидела в Габриэле соперницу. Причем опасную.

– Дэвид – чудо. Я его обожаю! Без памяти влюбилась в него с первого взгляда. Впрочем, разве может быть иначе? В Дэвида влюблены все женщины, которые видели его хоть раз в жизни! – восторженно защебетала Моника, так и не убрав руки с плеча Дэвида, словно тем самым заявив на него свои права единственной собственницы. – Что я только не делала, чтобы Дэвид обратил на меня свое внимание! Мы работали на одном этаже, ежедневно встречались в лифте, обедали в одном кафе и ходили по одним и тем же коридорам. Однако Дэвид ни в какую не желал знакомиться со мной. Тогда я пошла в атаку. Сделала первый шаг ему навстречу. Мы познакомились, но дело снова не продвинулось дальше «привет – пока». И вдруг сами небеса помогли мне! Дэвид Росс пригласил меня в ресторан. Это знаменательное событие произошло ровно сорок семь дней назад.

Габриэла изумленно подняла брови.

– Да-да, вы угадали. Я действительно считаю дни, – со смехом ответила Моника. – Потому что это начало моего личного летоисчисления. Вся моя жизнь теперь делится на два периода: до Дэвида и после. Вернее вместе с Дэвидом. Правда, милый? – Моника послала опустившему голову мужу воздушный поцелуй.

Габриэлу уже едва не разбирал смех. Похоже, эта Моника недалекого ума. И что только Дэвид нашел в ней? Габриэла тут же отогнала от себя эту мысль, сочтя, что слишком пристрастно оценивала соперницу. Возможно, в ней говорит ревность и даже зависть. Хотя раньше обоих этих качеств Габриэла в себе не находила.

– Так вот, ровно сорок семь дней назад, – продолжила Моника, – Дэвид пригласил меня на ужин. Затем мы прогулялись по парку… ну, наверное, вам не так уж интересны столь подробные воспоминания.

Можно подумать, если я скажу «нет», Моника тут же заткнется, со злостью подумала Габриэла. Однако вслух произнесла совсем иное:

– Что вы? Мне очень интересно. Продолжайте, пожалуйста. От Дэвида все равно не дождешься подобных откровений.

Она мельком взглянула на поникшего друга. Каково ему сейчас? Судя по виду, весьма неприятно оказаться в роли музейного экспоната, возле которого Моника проводит экскурсию для единственного посетителя – Габриэлы Тоулз-Бэй. На вопрос, что побудило Дэвида жениться на этой особе, Габриэла пока так и не нашла ответ.

– А больше в общем-то почти и нечего рассказывать. – Моника растерянно похлопала длинными накрашенными ресницами.

И все-таки она красива, признала про себя Габриэла, хоть и глупа.

– Через полторы недели Дэвид предложил мне выйти за него замуж, – продолжала Моника. – Честно говоря, я сначала подумала, что он шутит. Такая спешка! К тому же, между нами, девочками, мне всегда казалось, что я люблю Дэвида куда сильнее, чем он меня. Впрочем, мужчины никогда не говорят о своих чувствах. Я читала в одном из женских журналов, кажется, в «Космо», что девяносто девять процентов мужчин даже своим женам затрудняются сказать три заветных слова «я люблю тебя».

Габриэла с улыбкой посмотрела на Дэвида.

– Полностью с тобой согласна, Моника, – с чувством сказала она. – Дэвид вовсе не из тех мужчин, которые после первого свидания признаются в любви и клянутся в верности до гроба. Правда ведь, Дэвид?

Дэвид достал из кармана пиджака носовой платок и промокнул вспотевший лоб. Ужин постепенно превращался в изощренную пытку. Нужно было все-таки солгать Монике. Сказать, что у него важная деловая встреча… Впрочем, с ее патологической ревностью скандала избежать бы не удалось все равно. Вчера, едва Дэвид поднял телефонную трубку, Моника спросила, с кем он разговаривал. После беседы с Габриэлой ему волей-неволей пришлось вкратце изложить жене суть разговора со «старой приятельницей», как он отрекомендовал ей Габриэлу.

– В любом случае свадьба скоро состоялась. Так что теперь… – Моника вытянула вперед левую руку, чтобы продемонстрировать обручальное колечко. Габриэла изобразила жуткое восхищение. – Не совсем такое, о каком я мечтала, – капризно продолжила Моника, – но у нас с Дэвидом было совсем мало времени на подготовку к свадебной церемонии. Какие уж тут привередничанья?! Кстати, как давно вы знакомы с моим мужем? – спросила Моника после паузы.

Она акцентировала внимание на слове «муж» на тот случай, если Габриэла каким-нибудь фантастическим образом забыла о том, в каких отношениях состоят ее собеседники.

– Больше двух лет, – ответила Габриэла.

– Странно, Дэвид никогда мне не рассказывал о своей очаровательной подружке!

– Мне тоже… то есть я хотела сказать, что Дэвид никогда не говорил мне о вас. Впрочем, ничего удивительного. Вы ведь стали встречаться уже после моего отъезда в Вашингтон.

Боже, что за чушь я несу! – подумала Габриэла, заставив себя замолчать и прекратить этот лицемерный треп. От любезных улыбок, которыми она щедро снабжала Монику, уже сводило лицевые мышцы. Следование принципам Мириам давалось Габриэле с огромным трудом. Она одним глотком допила вино и сделала знак официанту наполнить ее бокал. Дэвид с удивлением взглянул на нее. «Уж не вздумала ли ты напиться?» – спрашивал его взгляд. «Возможно, тогда меня не будет настолько раздражать твоя прелестная женушка», – ответил взгляд Габриэлы.

– Мы так счастливы с Дэвидом! – воскликнула Моника, чтобы прервать немой диалог.

– Не сомневаюсь, – пробурчала Габриэла и снова выпила вино, которое только что налил ей официант.

«А твоя подружка изрядно поддает», – заметил ехидный взгляд Моники.

«Исключительно в твоей компании», – стрельнула глазами Габриэла.

– Жаль, что медовый месяц пришлось отложить.

– Почему? – беззаботно спросила Габриэла.

Похоже, алкоголь начал действовать куда быстрее, чем она ожидала. Ничего удивительного. Она до сих пор не притронулась к своим лобстерам и салату, в то время как тарелки Дэвида и Моники были почти пусты.